Константин Титов: "Если у тебя нет знаний, ты никогда не войдешь в элиту"

— Почему вы выбрали Куйбышевский авиационный институт? — Я хотел получить инженерное техническое образование. И самым высшим примером инженерного творчества тогда, в 1962-м году, для меня были, конечно, самолеты. Я в то время жил в Куйбышеве один, без родителей, и закрытый вуз, каким являлся КуАИ, привлекал высоким уровнем ответственности и дисциплины. — Легко ли было учится? Что особенно сложно давалось? — Первые два курса было очень тяжело. Требования жесткие, дисциплина, приходилось совмещать работу и учебу — тогда была такая установка на "связь школы с жизнью". И надо сказать, толк от нее был. Я полдня трудился на авиационном заводе, кстати, благодаря этому стал фрезеровщиком второго разряда, а потом ехал на учебу. Спрашивали с нас строго. И если в школе математика у меня была самым любимым предметом, то в вузе поначалу стала нелюбимым. Высшая математика никак мне не давалась, но в конечном итоге преподаватели помогли. Благодаря Геннадию Прохоровичу Федорченко, который грамотно и интересно преподавал математику, я снова ее полюбил. И на его занятиях всегда сидел за первой партой. Мне нравилось, как он преподавал теорию вероятности. В итоге все предметы, которые он вел у нас, я сдавал на "отлично". Наш декан Александр Петрович Нападов привил нам любовь к профессии. У него была репутация "студенческого" декана. Он относился к нам по-отцовски и всегда стремился помочь. Это было время больших свершений, высоких целей, широких планов. Промышленность бурно развивалась, осваивались новые направления. Очень сложную дисциплину — сопротивление материалов, которую, как правило, сдают не с первого раза, преподаватель Аркадий Семенович Казарин мог объяснить так, что весь курс безоговорочно сдавал с первой попытки. На кафедре деталей машин я записался в научный кружок и благодаря преподавателям, которые там работали, Наталье Калининой и Олегу Парахонскому, сконструировал и изготовил пресс. — Сильна ли была школа непрофильных предметов? — Да, этим вуз очень отличался. Меня увлекали общественные науки, и я очень благодарен заведующему кафедрой, профессору Моисею Соломоновичу Кветному. Он привил мне любовь к философии, я даже писал у него работы, и некоторые из них были опубликованы. Такой серьезный подход к учебе дал хороший результат: учась в аспирантуре, я к философии практически не готовился и всегда сдавал на "отлично". Причем в КуАИ был хорошо организован не только учебный процесс, который захватывал разнообразием предметов, глубиной подачи материала, но и обычная студенческая жизнь. Это и общественные работы, и занятия спортом, и факультативы, в том числе ораторского мастерства. Всех поступивших ректор направлял в хор Владимира Ощепкова на прослушивание. Он был убежден, что каждому инженеру нужен Чайковский, потому что эстетическое воспитание напрямую связано с интеллектуальным развитием. Несмотря на то что я занимался спортом, и мне было некогда, пришлось тоже идти. Ощепков, послушав меня, решил, что мне лучше не петь, но мы с ним с тех пор дружим. — Как правило, в студенческие годы зарождается многолетняя дружба… — У меня было также. В студенческие годы я подружился с Валерием Николаевым, долгое время возглавлявшим промышленную группу ООО "Самара-Авиагаз", с Виктором Сойфером — нынешним президентом Самарского университета, Михаилом Александровым, Анатолием Беловым и многими другими. С Сойфером, например, мы познакомились на экзаменах. На консультации перед сдачей преподаватель попросил ответить, что такое прожектор. Абитуриент Сойфер один тогда набрался смелости и сказал: "Точечный источник света в фокусе параболического зеркала". Я это запомнил. И когда у меня был экзамен по физике, тот же преподаватель Михаил Павлович Меньших задает мне последний вопрос: что такое прожектор? Я отвечаю то, что запомнил, и в итоге получаю "пять". В студенческой среде КуАИ была очень сильна идея братства. Мы старались везде быть первыми, лучшими. У нас была очень активная комсомольская организация, которая вела серьезную воспитательную работу. — Как помогла учеба вам в дальнейшей жизни и карьере? — Я был хорошистом и на потоке при распределении 80-ти человек находился в первой десятке. Учебу в вузе вспоминаю с благодарностью, как серьезную школу воспитания и подготовки к жизни. Не раз собеседники отмечали у меня академические, энциклопедические знания по многим предметам. Знаниями я, безусловно, обязан именно авиационному институту. Вуз для меня был и остается школой жизни. Вот почему часто люди не достигают успеха в жизни? Потому что они учатся ради отметки: получили отметку и успокоились. А надо учиться применять эти знания на практике. Авиационный институт этому очень серьезно учил. И сегодня, спустя годы, он сохраняет свое особое положение. И не просто сохраняет — укрепляет. Это один из крупнейших вузов страны, который по праву входит в элиту высшего образования РФ. В вузе сильны традиции высоких научных достижений и качества образования. — На определенном этапе КуАИ формировал элиту региона. Представители вуза занимали ключевые позиции во властных структурах, в промышленности, образовании. Какие качества дает вуз для карьерного продвижения? — Университет и сейчас формирует элиту региона в различных отраслях экономики. Но в основе, конечно, то, что связано с аэрокосмическим кластером. Представители вуза и сейчас занимают достаточно высокие позиции во властных структурах. Например, глава Самары Олег Фурсов — выпускник нашего аэрокосмического университета. Мы учились в закрытом вузе, и это серьезно повлияло на формирование характера. В университете была высочайшая дисциплина и высочайшая ответственность: не болтать языком, а делать и отвечать за результат. В вузе была высокая требовательность к изучению предметов. И сами преподаватели являлись для нас примером. В первую очередь это Герой Социалистического Труда, академик, ректор Виктор Павлович Лукачёв. В вузе преподавали такие люди, как Дмитрий Ильич Козлов, Николай Дмитриевич Кузнецов — выдающиеся конструкторы ракетно-космической техники. Это все воспитывало. И атмосфера была творческая. Я бы сказал даже несколько либеральная. Были и физики, и лирики. В обсуждении "лирики" были дискуссии. Вуз давал очень многое — энциклопедические знания по многим предметам, понимание текущего момента с точки зрения общественно-политических наук и воспитание личных качеств. — Что вам дал университет? Какие качества, компетенции? — Мне вуз дал широкие знания по многим вопросам, связанным с машиностроительным производством и с эксплуатацией машин и оборудования. Я заканчивал факультет "Техническая эксплуатация самолетов и двигателей". Кстати, этот же факультет закончил и Сысуев Олег Николаевич, который был избран мэром Самары и достаточно успешно трудился в регионе, пока не стал вице-премьером РФ. Вуз дал серьезные знания в ведущих экономических отраслях Самарской области. Это была основа, база. А остальное — общественно-политическая работа, все, что связано с коллективными действиями, начиная от уборки овощей и заканчивая субботниками и участием в демонстрациях — это была как бы надстройка. Лично я ценю прежде всего то, что вуз дал мне возможность иметь крепкие знания и уметь применять их в работе с людьми, с коллективами. — Можно ли говорить о некоей атмосфере клубности, элитарности университета тех лет? — Вполне. Ведь конкурс тогда бы от 5 до12 человек на место. Поступить было очень сложно. Конечно, уже это выделяло вуз. И стипендия была повышенная, учитывая сложность образования. О самолетах и ракетах многие имели смутное представление, а мы знали, как сделать. Многие поступали в вуз из стремления продолжить дело родителей. Наших студентов со второго курса забирали в московские вузы на подготовку по специальным программам в Московский физико-технический институт, МГТУ имени Баумана, Московский авиационный институт. Выпускники вуза работали и работают в ЦАГИ — научно-исследовательском институте, который занимается вопросами аэрогидродинамики, на космодроме Байконур, откуда проходит запуск ракет. Мы развивались в вузе разносторонне, и это тоже придавало определенный лоск и элитарность. — Как вы полагаете, каково сейчас место университетов в формировании элит в стране? — Первое. Потому что, какая бы у тебя ни была поддержка сверху, снизу, если у тебя нет базовых знаний, если у тебя нет школы, ты никогда в элиту не войдешь. У тебя должны быть базовые знания, перспектива, ты должен видеть на несколько шагов вперед. Только тогда ты в состоянии в элите быть на равных. — Являются ли вузы центрами, где закладывается определенный базис — умение учиться, работать в команде, обзаводиться нужными связями? — Конечно. Мы знаем, что те, кто учился в МГУ, сегодня в основном в экономическом блоке правительства России. Те, кто учился в Питере — в основном в юридическом блоке, в руководстве государства. На посты федерального уровня назначаются в основном выпускники петербургского и московского университетов, Высшей школы экономики. Эти связи остаются на всю жизнь. И наши выпускники работают сегодня по всей стране. — Есть ли в России свои "гарварды", "кембриджи", выпускники которых по определению являются элитой страны и мира? — Есть, конечно. Это Московский университет, Санкт-Петербургский университет, Физтех, МГТУ имени Баумана, Финансово-экономический университет в Санкт-Петербурге, Экономический университет имени Плеханова, Высшая школа экономики. Вузов много. Я считаю, что отдельные выпускники Самарского национального исследовательского университета имени Королева тоже в состоянии быть в элите российского руководства. И жизнь это доказала. Виталий Иванович Воротников, например, выпускник КуАИ, в свое время занимал пост председателя Совета министров РСФСР. — Как вы полагаете, по силам ли Самарскому университету сейчас формировать промышленную, экономическую, политическую элиту не только региона, но и страны? — По силам. У нашего университета серьезный кадровый состав, хорошая материально-техническая база, по основным направлениям налажены связи с производствами. Теория, подкрепленная практическими навыками, дает высочайшее качество подготовки специалистов. А после того как, благодаря усилиям ректората, администрации области и губернатора вуз вошел в число исследовательских, его возможности еще больше расширились. И их надо теперь использовать в полной мере.