«Спрашивали про иешиву, предлагали выпить». Как москвич переехал в Израиль, оказался на войне и подружился с ортодоксами

Художник и журналист Борис Войцеховский полтора года назад вместе с женой переехал из Москвы в Хайфу, и свое 50-летие отмечал уже там, получив израильское гражданство, снимая квартиру и выставляя новые работы в местных галереях. «Мосленте» Борис рассказал о жизни в стране, о войне, Стене Плача, ортодоксальных евреях, ценах и зарплатах. Ниже — его монолог.

О жизни и войне

С 7 октября 2023 года Израиль находится в состоянии войны. То есть вот уже почти год страна живет под регулярными ракетными обстрелами, а довольно большое количество ее граждан — юношей и девушек, стариков и детей — удерживаются в заложниках на территории сектора Газа. Увы, пытаясь защитить страну после страшной резни, устроенной хамасовцами, и предотвратить повторение этого, израильские солдаты гибнут практически ежедневно, а мирные граждане, хоть и продолжают жить своей жизнью, находятся в состоянии постоянной тревоги.

Именно поэтому для каждого так важно, есть в его доме бомбоубежище или нет.

В Израиле есть два типа бомбоубежищ, первый — это мамад, специальная защищенная комната, находящаяся внутри квартиры. Второй тип — это миклад, общедомовое бомбоубежище в подвале.

В нашем доме нет ни того, ни другого. Так что нам приходится надеяться на традиционное неизраильское «авось» и израильскую ПВО…

Израиль меньше Московской области, фронт совсем рядом. Так что я довольно быстро научился на слух отличать истребители от беспилотников.

Все это — безусловный минус. Но плюсов жизни в этой стране куда больше, чем минусов. По крайней мере для меня.

О плюсах и облаках

Перечислю плюсы не в каком-то рейтинговом порядке, а совершенно рандомно.

Во-первых, климат, благодаря которому купальный сезон в море я заканчиваю в ноябре, а открываю в мае.

«Пошлые слухи на Кавказе — это страшно». История дагестанской путешественницы, решившей остаться в Таиланде

Невероятно количество зелени вокруг — причем такой, которая как будто бы переносит меня в Абхазию, в которой я провел большую часть своего детства: пальмы, олеандр, магнолия, цитрусы, акации, эвкалипты и все такое прочее. Идешь, и апельсины висят над головой... Первое время я носил домой лимоны с бесхозного дерева, которое нашел неподалеку.

При этом моя жена часто вспоминает в Хайфе свое родовое село Кубачи: там кругом такие же тропинки, спуски и подъемы, и облака временами наползают на дома.

Еще, как это не парадоксально звучит в стране, окруженной теми, кто всячески хочет ее уничтожить, здесь спокойно. А люди в основной своей массе в Израиле улыбчивее и доброжелательней, чем в Москве.

А вот что очень важно именно для меня: здесь есть ощущение, что многое возможно. Например, воплотить в жизнь свою давнюю мечту, чем, собственно, я и занимаюсь параллельно с работой.

О мечтах и ортодоксах

Стать художником — моя давняя мечта. У меня вообще художественная семья: папа, бабушка. Я и сам много лет назад окончил художественную школу, потом — разные курсы, у меня проходили персональные выставки в госмузеях. Но именно в Израиле у меня, как говорится, поперло.

«Мне важно, чтобы дочка знала русский». Как брак с испанцем и переезд в теплую страну могут изменить жизнь

Еще в Москве, года три назад, я посмотрел израильский сериал «Штисель». Герой — Акива Штисель — юноша из ультраортодоксальной еврейской семьи, живущей в Меа Шеарим, самом религиозном районе Иерусалима. Акива учился в иешиве (высшее религиозное учебное заведение, предназначенное для изучения Устного Закона, главным образом Талмуда — прим. «Мосленты»), преподает в иешиве, но при этом обожает рисовать. Что вообще-то не очень принято у ортодоксов. Короче, это сериал о том, как, несмотря на все сложности, герой добился своего и стал известным художником. Меня, помню, это очень вдохновило.

Так что, приехав в Израиль, я сразу же стал рисовать и сразу — хасидов, к которым отношусь с большим уважением: кто бы там что ни говорил, но, по моему мнению, именно на хасидах и держится государство Израиль.

«Борюсь с подцепленной в детстве жестокостью». История израильтянина, прошедшего через советскую школу и дворовые разборки

Рисовать, впрочем, полдела. Вторая же половина — показать свои работы людям. Но мне снова помог «Штисель». Точнее, тот факт, что после его выхода среди ортодоксов рисовать вошло в моду, в результате чего в Меа Шеарим открыли Art Shelter Gallery — галерею, специализирующуюся именно на том, что делал я. Я написал туда, и все тут же срослось! Так и состоялась моя первая выставка в Израиле. К слову, ортодоксы тогда купили сразу несколько моих картин.

О выставке и виски

Расскажу еще немного про выставку. Представьте: ортодоксальный район, ортодоксальная галерея, ортодоксальные посетители. Я жутко боялся, что все обернется скандалом под лозунгом «оскорбления чувств верующих». Тем более что мои рисунки достаточно далеки от традиционного изображения верующих евреев — я ведь и чуток постебаться над ними по-доброму могу.

Короче, перед открытием выставки было страшновато. Но все пришедшие оказались милейшими ребятами. Очень доброжелательными и добродушными. Многие подходили, жали руку, интересовались, в какой иешиве я учился и предлагали вместе выпить виски. Ни одного замечания я от них не получил....

О Стене и чуде

Израиль, конечно, место особое. Особенно Иерусалим. Особенно Стена Плача.

Свой самый первый «поход» к ней я совершил в компании своего друга-раввина. «У Стены принято молиться, сказал он мне. — Но поскольку ты тут в первый раз, я, как твой раввин, дам тебе совет: не молись. Просто подойди к Стене, дотронься до нее и поговори. Попробуй поговорить с Богом. Расслабься, закрой глаза и просто говори все, что хочешь сказать». И я сделал все в точности так, как он мне сказал.

Честно признаться, сначала мне показалось, что все это очень странная история. Но я надел кипу (традиционный еврейский мужской головной убор —прим. «Мосленты»), подошел к Стене, закрыл глаза, прислонился к стене руками и лбом. И стал просто говорить, испытывая какую-то неловкость, как будто делаю что-то странное, немножко сумасшедшее.

Я говорил минуту, две, пять. И вдруг ощутил… энергию, от которой мне стало хорошо.

Я рассказывал Богу о себе. Я попросил его кое о чем. И все, что попросил, все это случилось в течение года!

С тех пор я стараюсь бывать у Стены почаще. И каждый раз это срабатывает! Как? А кто его знает. Возможно, этот вопрос должен так и остаться без ответа.

О вере и девушке в мини

Что еще мне очень понравилось около Стены, так это абсолютная, скажем так, демократия. Здесь мало что запрещено. Вот возле нее идет какой-нибудь старый хасид и дымит папиросой. Вот кто-то сидит неподалеку и жует сэндвич. Вот парень в шортах или девушка в мини. И никто, никто, ни одна старушка, как это часто происходит в церквях, не сделает никому ни одного замечания.

Я спросил у раввина: «Это же святое место?» А он сказал: «Но ведь главное, что все эти люди захотели сюда прийти и пришли. Значит, об этом их попросило их сердце. И это куда важнее всего прочего, потому что зов сердца намного чище формального выполнения правил и предписаний».

О мифах и идиотах

Когда я рассказываю таким же, как и я, недавно приехавшим репатриантам, что общаюсь с большим количеством ортодоксов, они к этому относятся очень настороженно. Или шутят: «Смотри, как бы у тебя не выросли пейсы!» Или удивляются: «Им же нельзя с нами, светскими, общаться!» Или даже: «Они же нас ненавидят!»

«Они до сих пор считают нас “наташами”, которые на все согласны». История казашки, которая улетела жить и работать в Египет

Увы, люди приезжают в Израиль с каким-то набором предубеждений, но по факту ничего об ортодоксах не знают.

Да, среди религиозных евреев есть много идиотов. Ну так их полно среди представителей всех конфессий. И среди светских не меньше. Потому что твоя вера или отсутствие веры — не показатель наличия ума.

Однако же есть и другой факт: среди ультраортодоксов есть большое количество очень порядочных, очень умных, приятных, чутких людей, с которыми невероятно приятно общаться. И которые разрушают все эти стереотипы о том, что ортодоксальный еврей — это фанатик, который с утра до ночи читает Тору, а в остальное время пьет кровь христианских младенцев.

О ценах и безбожии

Зато полностью подтвердился миф о дороговизне Израиля. Несмотря на то, что это божья земля, цены здесь совершенно безбожные!

У нас, например, очень много денег уходит на еду, хоть мы и покупаем ее не в дорогих магазинах.

Например, позволить себе свежее парное мясо мы не можем: килограмм хорошей говядины стоит от 80 до 200 шекелей (2000-5000 рублей), баранина тоже может стоить в районе 200 шекелей килограмм. Поэтому мы покупаем или свежий фарш — он дешевле, или замороженное мясо, которое, кстати, очень вкусное.

Хлеб можно найти дешевый, но в целом он, как и десяток яиц, стоит шекелей 15 (375 рублей). Самая простая рассольная брынза стоит порядка 45 шекелей (1120 рублей).

Я курю, пачка сигарет стоит 35 шекелей (870 рублей).

Беда в том, что, приехав в другую страну и увидев цену, ты сразу переводишь ее на рубли. В Израиле от этого возникает только одна мысль: «Копец!» Но через какое-то время ты перестраиваешься и просто уже понимаешь порядок местных цен: вот это за такую сумму дорого, а вот это нормально. Например, я знаю, что на рынке куплю килограмм оливок за 25 шекелей (625 рублей). А в магазине около дома они стоят уже в два раза дороже.

О свободе и полиции

Израильтяне всегда чем-нибудь недовольны. Все друг на друга наезжают: светские на религиозных и наоборот, те, кто за продолжение войны, на тех, кто против, и наоборот, евреи на арабов, арабы на евреев, приехавшие из России — и на евреев, и на арабов. Одни за правительство Нетаньяху (израильский государственный и политический деятель, нынешний премьер-министр Израиля — прим. «Мосленты»), другие против, одни за судебную реформу, другие против. Так что каждую пятницу, едва начинается шаббат, по всей стране проходят огромные демонстрации за: смену правительства, призыв религиозных в армию, расширение прав секс-меньшинств, скорейшее освобождение заложников, открытие новых иешив, закрытие старых иешив и так далее.

«Курьер швырнул в меня посылку, а я не смогла ответить». История азербайджанки, уехавшей в Германию

Люди выходят на улицы с плакатами и мегафонами, устраивают марши, перекрывают дороги. Но полиция их никогда не трогает, а лишь охраняет. Что бы они ни говорили, против кого бы они ни выступали. Задержания — это крайне редкие ситуации, случающиеся лишь в тот момент, когда какие-то особо выдающиеся персонажи начинают уже реально буянить: штурмовать здания, переворачивать машины или оправдывать действия сектора Газа.

Важное: когда в стране наступают тяжелые времена, демонстрации прекращаются и все эти люди объединяются. Все стоят в очереди, например, чтобы сдать кровь, которая нужна раненым бойцам.

О непослушных детях и искренней любви

В Израиле — настоящий культ детей, который заключается в том числе в том, что детям здесь можно все. Так что ведут себя израильские дети, с точки зрения россиянина, диковато. Ехать в автобусе с ними ужасно. Они орут, прыгают, и никто не делает им ни одного замечания — это же дети!

Говорят, что они ужасно ведут себя в школе. Но потом случается настоящее чудо: внезапно из всех этих раздолбаев вырастают ребята, которые рвутся в армию. Зачем? Чтобы защищать свою страну! И это их желание совершенно искреннее.

Здесь реально все рвутся в армию. И отношение к солдатам у израильтян просто невероятное. Если, к примеру, солдат пришел поесть в кафе, в 90 процентах случаев с него денег не возьмут. Почему? Потому что, ребята, вы нас защищаете, спасибо вам!

Первую часть интервью (про оформление и переезд, условия, предоставляемые репатриантам, оформление основных документов и поиски съемной квартиры) читайте здесь.

В мире

Борис Войцеховский