Окаянные дни: 10 лет назад в центре Киева прорвался гнойник майдана
Запомнилось навсегда: на площади Незалежности посреди пожарища столбом стоит западный корреспондент, а мимо майданные штурмовики, путаясь ногами в проволоке от сгоревших кордов автомобильных покрышек, волочат захваченных солдат-срочников из нацгвардии. Рядом ведут офицера милиции, бьют его на ходу, кровь стекает с лица струйкой, а он даже не уворачивается. Фотограф-иностранец должен это снимать, это его хлеб, его работа. Но мужчина стоит и плачет, у него трясутся руки…
Мы с фотокорреспондентом Александром Казаковым были посланы редакцией «Вечерней Москвы» в Киев, когда, казалось, противостояние в центре украинской столицы должно было закончиться миром. Переговоры с Москвой, Парижем, Варшавой и Берлином тогдашний правитель «незалежной» Виктор Янукович вел не переставая. Ему давали гарантии, а он все юлил между Западом и Востоком, пытаясь выгадать себе новые преференции. Киевский майдан родила трусость власти. Это было первым, что мы с фотокором поняли, побывав по обе стороны баррикад.
Кстати, на первой линии майданной «фортеции» крепких ребят стояло на удивление мало. В основном студенты и городские сумасшедшие. Таких на любых переворотах немало, расходный материал мятежей. В майданном же тылу было много католических ксендзов. Вспомнилось гоголевское, из «Тараса Бульбы»: «...и ксендзы ездят теперь по всей Украине в таратайках. Да не то беда, что в таратайках, а то беда, что запрягают уже не коней, а просто православных христиан...». И польские машины скорой помощи стояли наготове, десятки их были, заранее подогнанных.
По другую сторону «линии фронта» спецназовцы из «Беркута» кляли президента и ругались, что им не дают команду разогнать стоявших напротив «бандер».
«Беркутовцы» говорили мне, что им нужно два часа. Час на разгон «евромайдана», час на смыв жидкого дерьма с площади. Но команды не было. Даже на антимайдане у Верховной рады (донецкие и луганские в Киев приехали), где людей было не меньше, чем на «евромайдане», Януковича стали называть «Ссыкояныком». Тем временем из Львова на машинах скорой помощи уже везли в Киев оружие, захваченное на разграбленных военных складах...
И еще запомнилось навсегда. Вечером того же переломного дня 20 февраля вышел перекурить у входа в гостиницу «Казацкая» на площади Незалежности, где мы с фотокором жили. Рядом в павильончике с надписью «Вареники» был оборудован полевой морг майдана. На асфальте перед ним лежали восемь трупов. В полста метрах с трибуны майдана скандировали: «Украина це Европа! Украина вже Европа!» А к «моргу» подходили семьи с детьми и фотографировались на фоне убитых селюков-западенцев.
Молоденькие девушки делали селфи. Все улыбались, снимаясь на память. Нет, о том, что будет война между нами и этими людьми, я тогда предположить не мог. Понял только, что за 20 лет «самостийности», идя по «шляху до Европы», часть единого советского народа успела оскотиниться. Еще через десяток лет на Украине вырастили поколение откровенных сволочей. Это они сегодня стреляют по мирному населению в Донецке и Белгороде, убивают детей в колясках. Вот такую скверну и выжигают сейчас на Донбассе наши «Солнцепеки».
