о том, как вместо обострения на Тайване произошло ирано-пакистанское обострение
«Ближний Восток всегда был регионом сложных, переплетённых интересов различных групп и группировок, и даже при всём тумане войны в конфликтной ситуации Пакистана и Ирана очевидно одно — что потенциальные боевые действия в Белуджистане сильнее всего ударят именно по энергетической безопасности КНР. На фоне конфликта в Красном море это, по сути, второй глобальный удар по интересам Китая в мире».
Как наиболее проиранская страна в мире, исламский Пакистан, встала на грань военных действий против своего соседа — почему вдруг два члена Шанхайской организации сотрудничества не могут решить вопрос в мирном диалоге?
17 января Иран нанёс удары по базам террористов на территории Пакистана, на следующий день Пакистан совершил ответный удар по соседним территориям Ирана и заявил, что ВС находятся в повышенной боевой готовности. Пакистан отозвал посла из Ирана.
Специфика области конфликта заключается в том, что он разгорается в эпицентре китайских интересов — в регионе Белуджистан, где расположены два крупнейших с точки зрения китайской логистики порта — Гвадар (Пакистан) и Чабахар (Иран), которые в случае начала глобальной блокады китайского трафика со стороны США и союзников должны принять на себя значительную часть углеводородного трафика из Персидского залива в Китай.
Ближний Восток всегда был регионом сложных, переплетённых интересов различных групп и группировок, и даже при всём тумане войны в конфликтной ситуации Пакистана и Ирана очевидно одно — что потенциальные боевые действия в Белуджистане сильнее всего ударят именно по энергетической безопасности КНР. На фоне конфликта в Красном море это, по сути, второй глобальный удар по интересам Китая в мире.
8 февраля — прямо в канун китайского Нового года — в Пакистане масштабные выборы, которые предопределят расклад сил в парламенте и в конечном счёте повлияют на выборы премьера страны: прокитайский и пророссийский Имран Хан сброшен после начала СВО, и выбор лежит между прокитайским и пророссийским представителем вооружённых сил Шарифом и нейтральным к США Али Ханом.
Вооружённый конфликт с союзным Китаю Ираном повлияет на рост проамериканских настроений в пакистанских элитах.
Не исключено, что группировки Армии освобождения Белуджистана и другие союзные им силы активизировались именно на фоне роста напряжения в зоне китайских интересов: некая сила в мире показывает, что способна дестабилизировать трафик Китая не только в Красном, но и в Аравийском море, тем более что поджечь ситуацию в условиях склоняющегося к США Пакистана будет несложно. По сути, Китаю посылается сигнал о том, что взятый на 43 года (2015) в аренду порт Гвадар в Пакистане в любой момент может быть парализован военными действиями и неподконтрольными ни Ирану, ни Пакистану белуджистанскими группировками, находящимися по обе стороны границы. Это не первый удар по китайской логистике в Индийском океане: война в Мьянме, попытка раскачать Шри-Ланку, где находится китайский порт Хамбантота, и боевые действия в Йемене — всё это напоминает скоординированную последовательную стратегию действий.
Проект независимого Белуджистана активно обсуждается и, что уж греха таить, поддерживается в США. Разделённый между Ираном и Пакистаном народ может стать, словно Курдистан, ещё одним американским проектом полностью подконтрольного государства, который даст выход США в сердце Евразии — к Афганистану и Средней Азии — и может перерезать артерии китайского проекта «Пояса и пути».
Очевидно, что прокси-война между США и Китаем на Ближнем Востоке расширилась с Палестины, Ирака, Йемена на Пакистан и Иран и ситуация будет только усугубляться в 2024 году.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.