Лингвист Максим Кронгауз рассказал, как большие потрясения влияют на русский язык
Окружающая нас действительность стремительно меняется, и, конечно, эти изменения отражаются на нашем «великом и могучем». О том, насколько перемены глобальны, приживутся ли новые слова и словосочетания, мы поговорили с лингвистом, доктором филологических наук Максимом Кронгаузом.
— Максим Анисимович, откуда, из какого ресурса, по вашим наблюдениям, русский язык черпает новые слова в последние полтора года?
— Как только закончилась пандемия, сразу началась СВО. Это большие потрясения, которые влияют на язык, но не совсем так, как можно было бы ожидать. Мои коллеги уже изучают новые слова, появившиеся за год-полтора. Есть интересная совместная работа Елены Шмелевой и Ирины Левонтиной, описавших довольно много новых слов, связанных с военными действиями, соответствующей символикой, например, с буквой Z, с мобилизацией и отъездом многих россиян из страны. И один из главных выводов, которые они сделали, касается языка в целом: в разных социальных группах появляются разные новые слова. Это зависит и от взглядов человека, и от его местоположения. Есть темы и слова, которые активно обсуждаются среди уехавших, например, выражение «хороший русский» (в значении «человек, который против СВО». — «Вечерняя Москва»). Те же, кто остался в России, обсуждают в большей степени мобилизацию и связанные с ней явления.
Но в одном я с моими коллегами не согласен. Мне пополнение лексикона не кажется слишком значительным. Могу вспомнить замечательную книгу лингвиста Сергея Карцевского, который описывал русский язык начала ХХ века начиная с Русско-японской войны. Он отмечал его сдержанную реакцию и в том числе появление экзотических слов-заимствований из японского: гаолян, самурай.
Так, слово «банзай» пришло в русский язык через рассказ Куприна «Штабс-капитан Рыбников». Но в целом Русско-японская война не оставила в нашем языке заметного лингвистического наследства, поскольку театр военных действий был удален на тысячи верст от культурного центра страны, которая к тому же плохо отдавала себе отчет в значении происходящего. Мне кажется, что сейчас ситуация близка к той и исторически, и лингвистически. Большинство граждан знает, что военные действия идут, но не видят их и не ощущают на себе...
— Но можно ли выделить слова, которые претендуют на то, чтобы войти в сферу широкого употребления?
— Среди событий, которые коснулись многих людей, можно выделить мобилизацию и связанные с ней слова типа «мобик», «передок» и так далее. Еще одно ощутимое событие для больших городов вроде Москвы — это отъезд людей из России. В связи с ним появилось такое важное слово, как «релокация», а также производные «релокант», «релоцироваться». Люди обратились не к привычному слову «эмигрант», а к такому «техническому» термину.
Рандомный, гуглить, джуниор: нужны ли в русском языке иностранные заимствования
— А почему «эмиграция» не «зашла», как говорится?
— «Эмиграция» вызывает все-таки очень много эмоций — прежде всего негативных. Это связано и с ностальгией, и с невозможностью вернуться, с представлением о тяжелой судьбе человека на чужбине. Само слово обладает некоей трагической аурой. А понятие «релокация» лишено этого ореола фатальности, безнадежности. Переехал в другую страну — либо один, либо с компанией — и через какое-то время планируешь вернуться.
— Долгое время главным источником новых слов для русского языка был язык английский. Какова сейчас динамика заимствований из него? Например, вошло в широкое употребление слово «кринжовый»...
— Процесс продолжается. Может быть, не с такой интенсивностью, как в 1990-е. Но «кринжовый» (неблаговидное поведение, которое вызывает чувство стыда у окружающих. — «Вечерняя Москва») и другие подобные слова, например, «краш» (по-русски — «зазноба». — «Вечерняя Москва») — это молодежный жаргон, и уже не самый свежий. Мне кажется, что взрослые люди его не используют.
— Вы слышали, конечно, что некоторые депутаты Госдумы предлагают сделать английский язык в школах необязательным предметом, запретить вывески на латинице... Может ли это повлиять на процесс заимствования?
— Думаю, что это зависит от силы давления. С вывесками бороться проще, чем с живым разговором. Из истории «чисток» русского языка мы знаем, что эффект имеют именно силовые меры, а не «идейные». Когда подключается госаппарат, люди не перестают использовать «нежелательные» слова. Но только на то время, пока длится давление.
Игры, в которые играют люди: у горожан растет интерес к забытым инструментам и народным забавам
— В последнее время особенно заметно, как много дети — подростки и даже малыши — стали использовать ненормативную лексику...
— Прорыв мата в «общее пользование» произошел в 1990-е. До этого дети иногда приносили какие-то «плохие слова», но, как правило, это в семье пресекалось. А потом сквернословие стало массовым явлением.
— Многие родители, бабушки, дедушки в ужасе, пытаются с этим бороться. Или, может, само пройдет?
— Само пройдет вряд ли. Это как выпустить джинна из бутылки — загнать его обратно очень трудно. Проблема в том, что общество неоднородно в своем отношении к бранным словам. Есть люди, которые хотят их запретить, и есть люди, которые считают, что любые запреты — это ущемление свободы слова. Есть сообщества, где использование ненормативной лексики практически стало нормой. А дети просто реагируют на это. Откуда еще дети узнают бранные слова? В частности, из семьи. Я знаю вполне интеллигентные семьи, где сквернословие при детях считается обычным делом. Это, кстати, касается и соцсетей.
— Вот еще примета времени: все чаще можно встретить слова «редакторка», «режиссерка», «блогерка». Это ведь новое явление?
— Эти суффиксы существуют в русском языке исконно. Просто они стали прикрепляться к основам, к которым раньше не прикреплялись. Я не вижу в самом процессе ничего страшного. Но вижу еще один повод для раскола. Кто-то требует, чтобы эти слова использовались, а кто-то говорит: никогда в жизни! Приживутся ли эти формы? Пока сказать трудно.
В ТЕМУ
675 новых слов включил в 2020 году Институт русского языка имени В. В. Виноградова РАН в орфографический словарь. В основном это слова, употребляемые в компьютерном, деловом или молодежном сленге.
Словарь СВО
С началом СВО в общее употребление вошли слова:
герань (дроны-камикадзе);РСЗО (ракетная система залпового огня);БПЛА (беспилотный летательный аппарат);дрон — обычно относится к любому БПЛА;прилет — обстрел из артиллерийских орудий;арта — сокращение от слова «артиллерия»;мобик — мобилизованный;передок — передовая линия.
