Братья из Татарстана рассказали, как вместе служили в Донбассе
Братья из Татарстана Марат и Азат Габдрахмановы служили в Донбассе в одном подразделении с первых дней спецоперации. Старший вернулся домой в июле, после того как у него родилась дочь. 21-летний Азат, который пошёл в армию вслед за братом, в начале ноября вновь отправился в зону боевых действий после отпуска. RT поговорил с братьями — участниками СВО о том, чего в зоне боевых действий стоит бояться больше всего, к чему тяжело привыкнуть в мирной жизни и почему они стремились служить вместе, но никогда не ездили на линию фронта вдвоём.
Подарок на всю жизнь
«С февраля самым сильным желанием было съездить домой хоть разок. Очень хотел увидеться с племянниками вживую: старший родился в феврале, уже после моего отъезда», — рассказывает RT 21-летний Азат Габдрахманов, который с самого начала спецоперации находился в Донбассе, а в конце октября получил отпуск и впервые за восемь месяцев смог увидеться с родными.
Азат служит по контракту вместе со старшим братом Маратом в одном из подразделений материально-технического обеспечения.
Марат Габдрахманов решил связать жизнь с армией сразу после окончания техникума, где учился на механизатора сельского хозяйства. При этом молодой человек сразу нацелился на службу по контракту.
«Было интересно самому узнать, что такое армия. Я в юности смотрел видео с военной техникой и с учениями. Хотел всё это испытать на себе. Сначала прошёл месячный курс молодого бойца, месяц срочной службы, а в сентябре 2018 года подписал контракт», — рассказывает RT 24-летний Марат.
Первой командировкой солдата стала поездка в Сирию. Причём родные Марата узнали о том, что он служил за границей, уже после того, как он вернулся в Россию. Потом Марат нёс службу в Нагорном Карабахе.
Спецоперация в Донбассе стала его третьей боевой командировкой. По словам военного, к этому времени он уже привык к звукам обстрелов и относился ко всему, что происходит вокруг, довольно спокойно.
«Боялся в этой командировке за братишку. Я же его взял с собой на контракт — не дай бог что случится, я буду в этом виноват», — рассказывает Марат.
Сам Азат Габдрахманов говорит, что пошёл служить в армию по примеру брата и в июле прошлого года подписал контракт.
«Через две недели после того, как я подписал контракт, я уже был на международных учениях на Донгузе (полигон в Оренбургской области. — RT). Пообщались с иностранцами, изучили технику. На срочной службе нет такой серьёзной практики», — вспоминает он.
По словам Азата, после рассказов старшего брата про Сирию и Нагорный Карабах ему тоже хотелось испытать себя. «Посмотреть, как справлюсь с этими трудностями», — говорит он.
Лидия Габдрахманова вспоминает, что раньше с сыновьями они очень любили смотреть советский фильм «Офицеры».
«Там есть фраза: «Есть такая профессия — Родину защищать». Может быть, это тоже на выбор сыновей повлияло», — улыбается собеседница.
Когда Лидия развелась с мужем, Марат, по её словам, несмотря на небольшую разницу в возрасте, во многом заменил младшему брату отца. Азат с детства был очень привязан к брату и всюду следовал за ним. Даже когда старший брат в юности работал пастухом, младший всё время оставался рядом с ним, говорит женщина.
«Из роддома нас с Азатом выписали прямо в день рождения Марата. Я приехала с малышом домой и говорю Марату: «Вот тебе подарок на день рождения на всю жизнь». Марат всегда о младшем очень заботился, а Азат за ним хвостиком бегал. Помню, Марат как-то ко мне подходит и говорит: «Мам, как мне твой подарочек надоел! Хитрый больно!» — смеётся Лидия.
«Начинаешь серьёзнее оберегать себя»
Сразу после начала спецоперации братья добились, чтобы их оставили служить в одном подразделении. Марат возил на линию соприкосновения топливо, а Азат — оружие, патроны, средства защиты.
Обозы тылового обеспечения — стратегически важная цель для врага, поэтому колонны машин нередко попадают под обстрелы.
Азат вспоминает, что в первые дни спецоперации, когда он с подразделением только приехал в Донбасс, ему одновременно было и страшно, и интересно, что же дальше будет.
«После первых прилётов эта весёлость, какое-то мальчишество быстро проходят. Первый мой обстрел был миномётным. Когда [снаряды] стали ложиться, не понимали, что делать, куда ехать. После этого начинаешь серьёзнее оберегать себя», — рассказывает Азат.
Хотя братья служили в одном подразделении, одновременно на линию соприкосновения они не ездили — так решил их командир. Пока один брат ездил на фронт, второй находился в тылу и мог связаться с родными.
Марат не стесняется рассуждать о страхе и считает, что это чувство обязательно нужно сохранить, чтобы выжить.
«Когда привыкаешь ко всему и перестаёшь бояться — это самое опасное. Человек должен бояться, чтобы выжить. Во время прилётов подскакивает адреналин, и некоторым это безумно нравится, но я думаю, что этого нужно бояться. Бывает, общаешься с сослуживцем, а через час-полтора человека больше нет», — говорит военнослужащий.
Иногда случай решает, погибнет человек или будет жить. Марат вспоминает, как в начале апреля колонна, в которой он ехал, попала под обстрел. Тогда он выжил чудом.
«Было переформирование, мы выезжали колонной. Сделали остановку, я отошёл в туалет, и в этот момент прилетело прямо в мой КамАЗ. Сходил в туалет называется, — усмехается Марат. — Тогда никто из наших не погиб. Я запрыгнул в другую машину, мы выехали».
Во время другого обстрела Марат стал единственным из ехавших в машине, кто смог выжить, — успел выпрыгнуть из кабины и укрыться от снарядов. Двое его сослуживцев погибли в автомобиле.
Марат находился в зоне СВО до июля, а затем уволился со службы — после того, как его жена родила первенца.
«Пока я служил, жена была беременна, со всем справлялась одна. Ей, конечно, помогала наша семья, родители, но это всё равно не та поддержка, которая нужна женщине. Сейчас я решил быть рядом с семьёй», — говорит мужчина.
Девять месяцев до конца контракта
В октябре домой приехал Азат — он получил двухнедельный отпуск. По его словам, это очень мало и он только начал привыкать к мирной жизни. Азат вспоминает, что, когда приехал домой, его поразила тишина.
«Это так непривычно — нет звуков артиллерии! Я первые три дня не мог спать: лежал ночью, вслушивался в каждый шорох. В первый день, как приехал домой, над нами пролетел гражданский самолёт. У меня этот гул ассоциируется с истребителями или вертолётами. Стою, смотрю наверх, понять ничего не могу: что сейчас произойдёт, что делать надо», — смеётся Азат.
Его мама считает, что сын после командировки очень изменился, стал серьёзнее.
«Он очень любил шутить — теперь шутит меньше, погрубее стал, такой мужчина серьёзный, очень повзрослел. А ещё за две недели так и не стал кушать нормально. Позавтракает — и всё, ему этого на весь день хватает. Солдатский желудок! Придёт вечером домой, говорит: «Мам, сядь со мной, посиди». Мы с ним на кухне сидим, я ужинаю, а он почти не ест», — говорит Лидия.
В начале ноября подразделение Азата вновь выехало на территорию боевых действий. Солдат не знает, сколько продлится нынешняя командировка. До конца его контракта осталось девять месяцев.
Он говорит, что если бы перед службой знал заранее, что попадёт в реальные боевые действия, то всё равно подписал бы контракт.
«Родина позвала — значит, надо защищать. Если бы они — я имею в виду ВСУ и наёмников НАТО — дошли бы до наших территорий... Большинство из них — нацисты. Не все, конечно, я за всех людей говорить не могу, наверное, и там есть адекватные люди, но мы сами лично видели нацистские флаги, кресты, нашивки. Печально видеть такое, тем более после того, что прошли наши деды и прадеды в Великую Отечественную», — рассуждает Азат.
Марат говорит, что ему непривычно расставаться с младшим братом, не быть с ним рядом. «Мы всегда были очень близки, но сейчас уже чуть по-другому — понимаю, что его надо отпускать. У меня своя семья — жена, ребёнок, у него — своя жизнь. Иногда он не выходит пару дней на связь — начинаю беспокоиться, пишу сослуживцам своим, они рассказывают, что он и где. Конечно, спокойнее, когда я знаю, что о нём есть кому позаботиться», — добавляет Марат.