о развивающемся конфликте между Варшавой и Берлином

«Польская перистальтика, вопреки Черчиллю, исправно работала 77 лет, но жизнь показала, что нет таких крепостей, которые не сумели бы взять польские паны. На 78-м году после победы над Германией немецкий канцлер Шольц очень вежливо, но и очень прозрачно намекнул, что вопрос о Восточной Пруссии, Силезии и Померании может быть вновь открыт, хотя ему, Шольцу, этого очень бы не хотелось».

Руководствуясь принципом «Чем ещё уконтрапупишь мировую атмосферу?», в Варшаве стали настойчиво требовать от Берлина заплатить репарации за Вторую мировую войну, исчислив их в размере $1,3 трлн.

Аргументируя это тем, что полное примирение Польши с Германией возможно лишь тогда, когда немцы не просто сделают символические жесты — эти жесты коленопреклонённый канцлер Брандт изобразил в Варшаве ещё полвека назад, — но ещё и принесут достойный плод покаяния, исчисляемый в конвертируемой валюте. За спасибо стакан не нальёшь, а вот за $1,3 трлн — вполне.

Тем более, как заметили паны, и сама-то сумма — фу-фу. ВВП Германии составляет где-то порядка $4 трлн, а Варшава требует только треть от ВВП. Заплатят, ничего страшного.

В течение некоторого времени Берлин реагировал на все эти требования как на неудачную шутку. Объясняя, что Польша отказалась от репараций ещё в 1953 году. А тот довод, что это была коммунистическая Польша и под влиянием СССР, так что, по сути, никакого отказа не было, — это какой-то детсадовский разговор. Правопреемства ПНР и сегодняшней Речи Посполитой никто не отменял.

Если же администрация Дуды — Моравецкого и стоящего за ними неизменного Качиньского намерена это правопреемство отменить, то пожалуйста. Но только следует учитывать, что тогда будут ничтожны и соглашения о польско-немецких границах.

Если ПНР как бы и не было, значит, не было и юридически согласованной передачи под польскую власть Восточной Пруссии (включая Данциг), Силезии (главный город — Бреслау) и Померании (главный город — Штеттин). Польское требование означает, что мирного урегулирования пока не существует, а существуют только границы 1938 года, от которых и надо плясать.

Черчилль, споря в Ялте со Сталиным, занимавшим ярко пропольскую позицию, в том числе и в вопросе о границах, предупреждал, имея в виду получение Польшей территорий на западе с шестимиллионным немецким населением, что «польский гусь не должен съесть слишком много немецкой пищи, чтобы не возникла угроза несварения».

Польская перистальтика, вопреки Черчиллю, исправно работала 77 лет, но жизнь показала, что нет таких крепостей, которые не сумели бы взять польские паны. На 78-м году после победы над Германией немецкий канцлер Шольц очень вежливо, но и очень прозрачно намекнул, что вопрос о Восточной Пруссии, Силезии и Померании может быть вновь открыт, хотя ему, Шольцу, этого очень бы не хотелось.

Намёк был оглашён в Потсдаме на встрече с бывшим польским премьером, а затем важным еврочиновником Дональдом Туском. «Глядя на Дональда Туска, я хотел бы сказать, насколько важны соглашения, заключённые Вилли Брандтом, о том, что граница между Германией и Польшей установлена навсегда после сотен лет истории. И не хотелось бы, чтобы кто-то сейчас рылся в книгах по истории, чтобы провести ревизионистские изменения границ». То есть совсем в духе Аркадия Варламовича Велюрова: «Заметьте, не я это предложил». В смысле: «Может получиться так, что это станет неизбежным».

А для полноты картины это было сказано в присутствии кашуба, т. е. полунемца-полуполяка Туска, пользующегося лютой ненавистью нынешней польской верхушки. «Кто говорит «Туск», говорит «Сатана». Качиньскому это должно особо понравиться.

Говорили, что немецкий МИД совсем спёкся и способен только молчаливо вытирать плевки властных украинских представителей. Плевков было много, и про «обиженную ливерную колбасу» говорили, но, когда ещё и польский премьер Моравецкий решил действовать в духе бывшего украинского посла Мельника, вдруг выяснилось, что всему бывает предел. И ответная оплеуха была нанесена со всем изяществом — прямо, как в лучшие годы дипломатии.

И судя по тому, что в спор вступил начальник польской дефензивы (Бюро национальной безопасности) Павел Солох, который строгим чекистским голосом потребовал от Германии объяснений за слова Шольца о возможности пересмотра границы между двумя странами (Солох заявил, что непосредственно от канцлера должны прозвучать «глубоко поясняющие слова», чтобы можно было вернуть доверие Польши), офензива достигла цели. Как говорил принц Гамлет, «козлу стрела попала прямо в ж…».

Картина того, как билась нечисть грудью в груди, вряд ли может опечалить Россию. А если бы в нынешних обстоятельствах Польши не было, её нужно было бы придумать.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.