Воюем с сатанизмом: на месте Украины появилось тоталитарное фашистское государство

Спецоперацию нужно продолжить и довести до победного конца. В этом убежден доктор философских наук, профессор Финансового университета при правительстве России Дмитрий Винник, недавно вернувшийся с харьковского фронта. Пообщавшись с военными и местными жителями, посидев в подвале под обстрелом артиллерии ВСУ, он убедился, что все, увы, происходит так, как сообщают российские СМИ. И людей здесь нужно защищать от их собственной власти.

Профессор Дмитрий Винник поехал на Украину по собственной инициативе.

— Ездил для того, чтобы увидеть происходящее собственными глазами, получить непосредственные впечатления, — рассказывает Дмитрий Владимирович.

— В соседнюю страну так просто попасть?

— Если вы везете гуманитарную помощь, или решили поработать волонтером, или едете посетить родственников, попасть на освобожденные территории можно — достаточно российского паспорта.

Нашел, москаль, куда прийти!

— Раньше на Украине бывали?

— В 2015 году в Галиции — самой западной ее части. Захожу во Львовский университет, к коллегам на кафедру философии. Я искал корреспондентов для академического журнала «Философия науки», который издается в Сибирском отделении Академии наук. Тут и выяснилось, что философией науки никто на кафедре не занимается, зато все изучают национальное самосознание и прочие идеологические вещи. Не успел я рассказать о цели визита, как был атакован вопросом в лоб: «А согласны ли вы с тезисом, что началась первая российско-украинская война?» Хороший вопрос человеку, приехавшему бог знает откуда?! Нет бы о погоде поговорить или профессиональный вопрос задать, но не таков украинский философ!

И с этой бестактностью и дикой идеологической заряженностью я потом сталкивался на Украине еще много раз. Я ехал на поезде из Будапешта, так ребят-сербов, ехавших со мной через Украину транзитом, просто не пустили в страну. Как пояснил мне пограничник, есть циркуляр украинского МИД, что всех сербов надо заворачивать за недостаточно истеричную позицию Сербии относительно Крыма. А еще у меня карточку российского банка на Украине заблокировали. Прихожу в филиал банка, а мне говорят: нет, мы к вашему российскому банку отношения не имеем, ничего разблокировать не будем — и улыбаются нагло. Дескать, ну ты даешь, москаль, нашел куда прийти! Напомню, был не 2022-й, а 2015 год.

Украинское государство и многие украинцы уже тогда были в некотором неадеквате: все время на каком-то градусе антироссийской истерики. Ну, например, во Львове в центре города стояла палатка, куда люди приносили деньги на помощь правосекам* («Правый сектор» — организация, чья деятельность запрещена на территории РФ).

Очень боятся возвращения Незалежной

— Как воспринимают жители Харьковской области приход союзных сил?

— По-разному. На контакт, поговорить с журналистом, идут все. Но ближе к Харькову, в местности, где интенсивно идут боевые действия, люди категорически отказываются фотографироваться и называть свои имена. А вот где-нибудь подальше от линии фронта, где обстановка поспокойнее, там люди реагируют нормально.

— Почему такая разница?

— В прифронтовых населенных пунктах жители боятся возвращения ВСУ и, как следствие, репрессий. Чем дальше от линии фронта, тем таких опасений меньше, но есть другой страх — за родственников. Если украинские власти узнают, что ты общался с российским журналистом, родственников тоже могут подвергнуть репрессиям — такая сейчас на Украине обидчивая злобная власть.

— На каком языке люди общаются?

— В основном по-русски. Украинской речи я ни разу не слышал, и лишь один раз суржик: меньше «о», больше «и», вместо «только» говорят «тильки». Но это не мова, а типичный южнорусский говор. Попался мне один такой дедушка из Светлогорска: приехал с женой в больницу, ей палец оторвало. Вот он, да, говорил на просто былинном суржике — хоть в кино снимай.

Большой харьковский террор

— В свое время Харьков считался самым русским городом Украины. Сейчас, говорят, все изменилось, и Харьков — центр украинского национализма.

— Так и есть. Я общался с людьми, которые из Харькова буквально вырвались. Одни — по зеленому коридору еще в начале марта, другие же были вынуждены пересекать линию фронта.

Люди рассказывали, что некоторые их знакомые при пересечении линии фронта погибли: автомобиль с одной семьей, например, расстреляли ВСУ. И вот что еще эти люди рассказывают: за две недели до начала спецоперации украинское министерство внутренних дел решило усилить в Харькове группировку националистов и прислало туда еще три тысячи человек.

Дело в том, что власти Украины не были уверены в «правильности» настроений харьковчан и боялись, что те могут поддержать российские войска. Затем появилось подразделение «Кракен», название которого говорит само за себя — это морское чудовище. И «Кракен» сейчас на харьковском направлении выполняет функцию заградотряда. Говорят, что там служат одни уголовники, но это не так. Помимо выпущенных на свободу преступников в этом подразделении есть и представители «креативного класса», и традиционные нацики — в общем, самая разношерстная публика. Но формирование можно назвать полубандитским, это правда. Они занимаются рэкетом и не уважают даже остатки закона, которые еще сохранились на Украине.

— Говорят, они вовсю грабят богатые харьковские дома.

— Очень может быть, это в их духе. Мне рассказывали, что бойцы «Кракена» могут зайти в понравившуюся квартиру и под угрозой оружия просто забрать все, что им нужно. Или вот их обычная история: полюбился бойцам какой-то бар, расположенный на первом этаже жилого дома. Так они стали захватывать в этом доме квартиры. Правда, как мне рассказывали, однажды такой беспредел плохо для них кончился. В одном из домов, выгнав жителей, кракеновцы организовали свой штаб, и туда прилетела с визитом российская ракета. Кстати, люди, выбравшиеся из Харькова, отдают нашим ракетчикам должное — они в отличие от ВСУ работают не по площадям, а адресно.

— Возвращаясь к нацистам: говорят, в Харькове сейчас много не только завозных, но и местных.

— Да, это правда. За восемь лет навербовали. При этом, надо понимать, основная часть населения, судя по тому, что я услышал от самих харьковчан, была готова встречать российские войска с цветами. Но СБУ устроила в городе настоящий террор. Тысячи людей просто пропали без вести. Их не забирали ночами, не увозили на «воронках», нет. Просто средь бела дня приходили, уводили, и этих людей уже больше никто не видел. Никаких бумаг родственникам не давали, ничего не объясняли. Люди уверены, что их близкие уже мертвы. Причем есть мнение, что имел место не только политический террор, но и сведение личных счетов. Кому-то из СБУ не понравился какой-то гражданин, возможно, у них был конфликт, и все — его под надуманным предлогом навсегда уводят.

Соцсети в роли наводчиков

— Дмитрий Владимирович, вы попали под артиллерийский обстрел. И как ощущения?

— Это было большое, тысяч на пять населения, село Казачья Лопань — на тот момент примерно в восьми километрах от передовой. Зачем по нему стреляла украинская артиллерия, я так и не понял: наших войск там тогда не было.

Представители сельской администрации рассказали, что они отмечают точки прилетов на карте, и по статистике нескольких месяцев выходит, что снаряды падают в основном возле домов сотрудников администрации. Поэтому они перестали пользоваться своими «фейсбуками»* (сеть запрещена в РФ), сняли фотографии, по которым можно определить, где они живут. Потому что соцсети на Украине выполняют для артиллеристов роль наводчиков. Причем по Казачьей Лопани стреляли даже из гаубиц, где в каждом снаряде семь тысяч поражающих элементов. Такими боеприпасами нужно стрелять по неокопавшейся пехоте, а ВСУ лупят по мирным гражданам. 17 мая в этом селе люди собрались совместно печь хлеб, потому что у одного есть мука, у другого подсолнечное масло, у третьего соль и так далее. И ВСУ кинули в центр деревни, где собрались люди, кассетный боеприпас. В результате семеро погибших. Вот так воюет украинская армия.

— Самому страшно было под обстрелом?

— Мы сидели с местными жителями в подвале, беседовали. Не было, знаете, как в кино: люди находятся в землянке, слышен грохот, и на них с потолка земля сыплется. Нет, просто было слышно, что «прилетает». Но поскольку я просто делал свое дело, общался с людьми, то обстрел не воспринимал нервно и драматично.

К тому же людей было много, и все они к обстрелам давно привыкли, поэтому обстановка была вполне спокойная. Никто не нервничал: ни старики, ни подростки. Люди сидели и просто разговаривали о своем.

Мимо войны не проскочить

— Дмитрий Владимирович, вы ведете телеграм-канал, посвященный спецоперации на Украине. Что вас заставило начать эту работу?

— Телеграм-канал я веду уже давно, его публикации посвящены тому, чем я в принципе интересуюсь. И тут — специальная военная операция. Конечно, у меня появились публикации на эту тему. И пришли подписчики, которым эта тематика интересна. СВО на Украине — самое важное событие, которое сейчас на наших глазах происходит. Мимо него совершенно невозможно пройти. Так что публикации на тему военных действий и всего, что происходит вокруг, — это дух времени.

— Вы побывали на месте боевых действий. Стоит ли, на ваш взгляд, продолжать спецоперацию или ее пора завершить?

— Побывав на Украине, я убедился: то, о чем нам рассказывают официальные российские СМИ и военкоры в телеграм-каналах, — правда. Поэтому продолжать спецоперацию на Украине нужно обязательно. Да, медленно, но мы отвоевываем территорию. Таких людских потерь, как в самом начале СВО, у нас уже нет. Мы выбрали тактику максимального сбережения жизней наших ребят.

— Кстати, а за что они воюют?

— Самая высокая мотивация — у донецких и луганских ребят. Ну хотя бы потому, что они видели зверства ВСУ и нацбатов и хотят отвоевать свою землю, чтобы эти зверства никогда не повторились. Российские военные мне рассказывали другое: в начале СВО многие из них толком не понимали, с кем и за что они воюют. Не все ведь разбираются в политике. Но сейчас они все понимают отлично. Люди поняли, что они воюют на Украине с некой формой сатанизма. Потому что там происходят чудовищные вещи — как по уровню жестокости, так и по уровню цинизма.

Чего стоят только обстрелы мирных жителей. Их уже не спишешь на эксцесс исполнителя, потому что эта тактика применяется повсеместно. ВСУ и нацбаты сознательно убивают мирных людей.

Они повторяют опыт американцев и англичан в годы Второй мировой войны. Дескать, там, где мы больше бомбим, там больше диссидентов, то есть людей, недовольных властью. Вот ВСУ на это и рассчитывают: чем больше они будут обстреливать мирных жителей, в том числе в российских городах и поселках, тем больше люди будут ненавидеть тех, кто начал спецоперацию. Такая вот людоедская логика.

По заветам доктора Геббельса

— Мне кажется, что в Киеве сидят ребята без тормозов. Для них нет никаких красных линий.

— Да, очень похоже. Взять, например, их пропаганду. Представьте, Харьковская область. Семья пожилых людей долго сидит в подвале, спасаясь от артиллерийских обстрелов. Семью освобождают наши бойцы. Люди — в шоке. Сначала они просто не верят, что это Российская армия. А потом начинают рассказывать, что согласно украинским СМИ ВСУ уже взяли Белгород, Курск, сейчас штурмуют Воронеж.

А потом, когда Воронеж падет, ВСУ повернут на Краснодар. А почему именно на Краснодар? А потому, что, как объясняют украинские СМИ, Адольф Гитлер допустил в свое время ошибку, потому что в 1941-м сразу пошел на Москву.

Нет, надо было идти на юг, чтобы отрезать Россию от кавказских нефтяных промыслов, оставить армию без горючего и так победить. И вот теперь ВСУ исправляют ошибки Гитлера — воюют с Россией правильно и вот-вот одержат победу. И аудитория во всю эту ахинею верит! Ведь Украина — «оплот демократии» — сейчас находится в условиях полной информационной блокады. Доступа к российским СМИ у жителей страны нет. На улицах у людей требуют показать смартфон, и если в нем есть «Телеграм», с ними разбирается СБУ. Вот и получается, что Киев может вешать населению на уши любую лапшу. Кстати, вот еще один пример — тоже из-под Харькова. Идет местная бабуля, видит группу военнослужащих.

Принимает их за ВСУ, но слышит, что многие люди в форме говорят по-русски. Спрашивает: «А что русских-то так много? Пленных, что ли, набрали?» В ходе дальнейшего разговора выясняется, что бабушка отправилась в Белгород. Украинские СМИ ей объяснили, что Белгород занят ВСУ, и вот она туда направляется, потому что ей там от родственников дом остался — спешит осмотреть свежеобретенное имущество. Нам в России все это кажется смешным и даже нелепым, но украинцы в этой нелепости живут.

Киев формирует для них через СМИ какую-то совершенно невероятную шизофреническую реальность, и люди ей верят. Стоит ли удивляться, что на освобожденных территориях приходится первым делом отключать украинское телевидение, чтобы людям просто перестали промывать мозги. Ни о какой демократии и свободе слова на Украине, к сожалению, речи не идет. Запрещены многие политические партии. Мы воюем с тоталитарным, скатившимся к фашизму государством.

ЦИФРА

7,2 тысячи украинских военнослужащих находятся сейчас в плену на территории ДНР, ЛНР и России.

ДОСЬЕ

Дмитрий Винник родился в 1976 году. В 2000 году окончил философский факультет Новосибирского государственного университета. Доктор философских наук, профессор департамента гуманитарных наук Финансового университета при правительстве РФ. Преподаватель, публицист, журналист, просветитель. Автор телеграм-канала professor_Vinnik, рассказывающего, в частности, о событиях на Украине.