Какова роль «химии» отношений во внешней политике

Из всех побережий мира Герхард Шрёдер для отпуска выбрал набережные Москвы-реки в душном июле. Ни для кого не секрет, что у бывшего канцлера Германии и действующего президента России хорошие личные отношения. Очевидно, что «газовая» миссия Шрёдера только началась. Это повод поразмышлять о личных взаимоотношениях лидеров государств в целом.

Вероятно, у обывателя есть некоторое историческое очарование от коммуникации отечественных лидеров с иностранными. Физика взаимодействий между странами, то есть реальные столкновения и согласования национальных интересов, в редких случаях успешно дополнялась химией человеческих отношений. Если весь спектр дипломатической «физики» имеет четкие публичные признаки, например, признание странами друг друга, обмен посольствами, получение агремана, вручение верительных грамот, направление ноты, создание списка недружественных государств, объявление войны, то дипломатическая «химия» – сфера более тонкая. Считать ли «химией» уважительные отношения внутри большой тройки великих лидеров Сталина, Черчилля и Рузвельта, дополненные ушедшими в народ байками об освобождении из заключения купажиста, поскольку британский премьер написал советскому вождю, мол, вкус его любимого армянского коньяка изменился? Возникла ли «химия» между предотвратившими третью мировую войну Хрущёвым и Кеннеди, когда у лидеров сверхдержав впервые появилась возможность говорить напрямую – до Карибского кризиса телефонной связи между Кремлем и Белым домом не было. Чувствуется ли «химия» на знаменитых «кухонных дебатах», когда Никита Хрущёв, феерически тролля американского гостя, демонстрирует то, что теперь назвали бы стендапом, доказывая вице-президенту Никсону преимущества советского быта перед американским?

Кажется, первый случай настоящей «химии» – отношения президента Никсона с генсеком Брежневым. Первый подарил второму голубой «Линкольн Континенталь», на котором тот нарезал скоростные круги по резиденции. После крутых загогулин на дорожках Кэмп-Дэвида в Советском Союзе появился анекдот «а водитель у него – Брежнев…». Вероятно, единственным маркером настоящей «химии» можно считать переход лидеров на «ты» (в английском языке аналог – обращение по именам вместо «господин президент»).

В восьмой по счету записи, посвященной советскому лидеру, сделанной 8 декабря 1987 года во время визита четы Горбачёвых в США, президент Рейган пишет: «Надо бы называть его Михаил». Но по-настоящему институт друзей расцвел уже при Борисе Ельцине, который общался по-дружески с лидерами США, Германии, Франции и Японии. С будущим «другом Биллом» Борис Ельцин перешел на «ты» через несколько месяцев после встречи в Ванкувере. За полгода до конституционного кризиса в России президент Клинтон на переговорах предложил отправить в космос российского вице-президента Руцкого. Ельцин согласился: «На два года, например. Мы сделаем это!» С премьером Японии Рютаро Хасимото Ельцин рыбачил под Красноярском. Журнал «Коммерсантъ-Власть» упражнялся в мондегринах в опросе: «А вы с Рю?», реагируя на заявление Ельцина по итогам переговоров: «Мы с Рю!».

Канцлер ФРГ Гельмут Коль в процессе десятков личных протокольных и неформальных встреч стал «другом Гельмутом», который обещал пристроить «друга Бориса» на работу в Германии, если Ельцин проиграет выборы: «я знаю, у тебя диплом строителя». Борис Ельцин, подчеркивая, что в G8 нет формального старшинства, именно за Колем признавал неформальное лидерство. Наконец, письма Ельцина и президента Франции Жака Ширака друг другу полны дружеской теплоты – они передают приветы женам с детьми и обратно.

Химия человеческих отношений лишь нюансирует физику реальности. Брежнев и Никсон при подписании договора ОСВ-I шутя подглядывают друг другу в бумаги. Огромный Ельцин и небольшого роста «друг Рю» оба в оранжевых куртках в окружении свиты радуются пойманной российским лидером рыбе. Уже равновеликие Ельцин и Коль идут в баню «из огромных столетних бревен», а потом окунаются в Ангару. На пресс-конференции Клинтон складывается пополам и смеется до слез из-за неправильного перевода слов Ельцина журналистам.

Но Курилы оставались российскими, несмотря на ожидания японцев после переговоров «друга Бориса» и «друга Рю» в Красноярске в 1998-м. И США в 2001-м получили перевалочный пункт в Ульяновске для упрощенного транзита грузов НАТО в Афганистан не потому, что президент Буш «заглянул в глаза Путину и увидел его душу». Контракт итальянской Alitalia на поставку 20 российских SSJ-100, который лоббировал «друг Сильвио», всё же был расторгнут. Неформальный статус «друга Джорджа» был приятным дополнением при поедании североатлантических омаров, когда президент США впервые пригласил иностранного лидера в дом родителей, а Буш-старший встречал Владимира Путина у трапа в Портсмуте. Но в 2007 году позади был ввод американских войск в Ирак вопреки мнению России, Германии и Франции, а впереди – обсуждение элементов ПРО США в Чехии и Польше. Российская сторона тогда подчеркивала: «Дружба лидеров не означает отказа от собственного курса». Всё же странно ожидать реальных уступок от профессиональных лидеров больших государств в случаях, когда это противоречит национальным интересам, но поможет широте улыбок и крепости объятий.

Что мы знаем о нынешнем мандате Герхарда Шрёдера? Только то, что в мае 2022 года немецкое правительство лишило его части привилегий бывших руководителей ФРГ (офиса и четырех сотрудников), сохранив пенсию и охрану. Нынешний канцлер Олаф Шольц призывал коллегу покинуть Россию после эскалации боевых действий на Украине. Сам Шрёдер ушел с поста председателя совета директоров «Роснефти» и отказался войти в состав директоров Газпрома. Каким может быть максимальный эффект былой химии на фоне наихудшей с 1945 года российско-европейской физики? Конечно, Шрёдер не допустил бы опрометчивых высказываний в стиле «геноцид русских в Донбассе – это смешно» и не сказал бы «я услышал вашу точку зрения» в ответ на рассказ об обстреле Украиной центра Донецка в марте 2022 года, как это сделал Олаф Шольц. Годами Герхард Шрёдер настаивал на соблюдении Киевом Минских соглашений, призывал снять с России санкции, а в 2019 году заявил, что присоединение Крыма законно. Ужасная позиция на взгляд современного европейского мейнстрима. С этой точки зрения Шрёдер очевидно более успешный переговорщик с Россией, чем любой из нынешних европейских политиков.