19 февраля 1942 года президент США Франклин Рузвельт подписал Чрезвычайный указ N 9066, разрешающий военным переселять американцев японского происхождения в лагеря для интернированных. В результате действия этого указа с западного побережья США были насильственно переселены 120 тысяч японцев, из которых 62% имели на тот момент американское гражданство. Около половины людей, отправленных в лагеря, были детьми. Селили их в свежепостроенные бараки, зачастую находящиеся на территории индейских резерваций. Эти места, обнесенные колючей проволокой и охранявшиеся автоматчиками, официально назывались "военными центрами перемещения", а неофициально — концлагерями. Нужно отметить, что уже к концу Второй мировой войны репрессии, которым подвергались жившие в США японцы, были смягчены, многих из них отпускали из лагерей с требованием лишь не селиться на восточном побережье, после войны пострадавшие стали получать небольшие компенсации, а в 1970-х и 1980-х годах эта практика "интернирования" и вовсе была признана "незаконной и вызванной расизмом, а не военной необходимостью", перед жертвами извинялись американские президенты, а подвергшимся интернированию выплачивались уже серьезные компенсации. Однако так или иначе этот эпизод остался в истории США как самая крупная насильственная депортация, которой граждане к тому же подверглись исходя не из-за какой-то реальной необходимости, а из-за общей военной истерии — при этом соответствующие подготовительные доклады были искажены и отредактированы, а поддержка этой кампании прессой была лишь временным явлением. Американский актер японского происхождения Джордж Хосато Такэй, известный по сериалу "Звездный путь", который в детстве во время Второй мировой войны три года прожил с родителями в концентрационном лагере, перемещенный туда из Калифорнии, говорил об этом так: "Мой отец объяснил мне, что демократическая страна может быть настолько же великой, как ее народ, но она так же подвержена ошибкам, как ее народ. И поэтому, чтобы демократия работала, ей необходимы хорошие люди, которые верят в ее идеалы". Практика переселения "неблагонадежных" национальностей во время Второй мировой войны и вскоре после ее окончания была достаточно широко распространена во всем мире, в СССР после нападения Германии 22 июня 1941 года Верховный совет издал в чем-то аналогичное постановление о депортации немецкого населения из Поволжья вглубь территории страны. Это произошло 28 августа, а заминка, как считается, была лишь связана с необходимостью хотя бы частично убрать урожай. Тотальной депортации тогда подверглись на порядок больше людей — 1,2 млн из 1,5 млн советских немцев. Не депортировали лишь тех, кто оставался на оккупированных территориях, и тех, кто уже жил в тех местах, куда и так депортировали остальных. Тотальной депортации в СССР были подвергнуты также другие народы, не имевшие прямого отношения к напавшей на СССР Германии, — корейцы, поляки, финны-ингерманландцы, карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары и турки-месхетинцы, многие при этом навсегда лишились своих национальных автономий и не были окончательно реабилитированы даже в хрущевские времена. Интернирование эмигрантов немецкого и австрийского происхождения в возрасте от 16 до 60 лет производилось во время войны и в Великобритании. Под давлением общественности британское правительство переселило в лагеря, большинство из которых находилось на острове Мэн в Ирландском море, около 25 тысяч немецких и австрийских мужчин и 3 тысячи женщин. Кроме того, в августе 1940 года около 4 тысяч человек были депортированы в Канаду, а 2 тысячи — в Австралию. В Канаде также пошли по пути США, и 24 февраля 1942 года там был издан аналогичный американскому приказ, разрешавший интернировать лиц японского происхождения из 100-мильной зоны вдоль побережья. В лагеря там в конечном счете были помещены свыше 22 тысяч японцев. Указ об интернировании японцев, подписанный Рузвельтом, считается прежде всего реакцией на нападение Японской империи на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 года и на дальнейший быстрый захват японцами обширных территорий в Азии и на Тихом океане. Ожидалось, что японские войска могут начать полномасштабное наступление и на побережье США, где их соотечественники, инкорпорированные в американское общество, смогут оказать им дополнительную поддержку. Но и задолго до Второй мировой войны многие американские штаты, в особенности Калифорния, неоднократно переживали вспышки антияпонских и антикитайских настроений, вызванных концентрацией в некоторых местах иммигрантов азиатского происхождения: так, около 90% выходцев из Японии в США селились именно в Калифорнии, где в начале XX века даже издавался закон о запрете смешанных браков между белыми и "монголами", где имела место сегрегация школ по расовому признаку и т.д. После Пёрл-Харбора общественность, пресса, гражданские и военные власти стали проявлять беспокойство по поводу лояльности этнических японцев. Яркими выразителями этих настроений выступили прежде всего майор Карл Бендетсен, ставший одним из основных "архитекторов" плана интернирования японцев и безуспешно пытавшийся после войны приуменьшить свою роль на этом поприще, и генерал Джон Лесесни Деуитт, командующий Западным военным округом, руководивший также обороной Алеутских островов, атакованных японскими войсками, который больше всего прославился своей открытой неприязнью к "япошкам". Возглавив программу по интернированию, он в своем выступлении перед Конгрессом говорил про них так: "Я не хочу, чтобы кто-нибудь из них был здесь. Они — опасный элемент. Нет способов, чтобы определить их лояльность… Не имеет никакого значения, являются ли они американскими гражданами — они все равно японцы. Американское гражданство не говорит о лояльности. Мы всегда должны проявлять беспокойство по поводу японцев, пока они не стерты с лица Земли". При этом полное отсутствие каких-либо актов саботажа все эти деятели называли "тревожным подтверждением того, что такие акты будут иметь место". Если первоначально рассматривались разные, более-менее мягкие варианты предотвращения "японской угрозы", то в конечном счете был выбран самый жесткий план, предложенный Карлом Бендетсеном. Военные, получившие право объявлять по своему усмотрению любые регионы США "военной зоной", могли выселять оттуда любых "нелояльных" по их мнению граждан. В общей сложности "зоны выселения" распространились на треть территории Соединенных Штатов. 2 марта граждан японского происхождения уведомили, что они будут выселены из "военной зоны N 1", находившейся в ста милях от побережья, 11 марта было создано Управление по охране собственности иностранных граждан, заморозившее многие активы японцев, а 24 марта в военных зонах для "подданных враждебных государств" был введен комендантский час. 3 мая японцам было приказано явиться в "центры сбора", откуда их стали перевозить в "центры перемещения". В лагеря для интернированных попадали даже те, у кого была всего лишь 1/16 часть "японской крови", включая детей-сирот, все это явно указывало на расовый характер репрессий, хотя в официальных приказах и не значились формулировки вроде "американцы японского происхождения". Примечательно, что на Гавайях в то время проживало около 160 тысяч американцев японского происхождения, но лишь чуть более тысячи из них были интернированы, поскольку иначе местные власти столкнулись бы с неразрешимой задачей: как переместить столь большое количество японцев, проживающих на такой незначительной территории. Общественность и пресса в целом поддерживали репрессии против японцев. В частности, в калифорнийской Los Angeles Times нередко можно было встретить такие пассажи: "Гадюка — это всегда гадюка независимо от того, где она вылупилась. Таким образом, американец японского происхождения, рожденный у японских родителей, вырастает японцем, а не американцем". А белые фермеры открыто признавались, что желали бы избавиться от конкуренции со стороны азиатов. "Если всех япошек завтра уберут, мы по ним не соскучимся и через две недели, так как белые фермеры могут выращивать все то же, что и япошки, — заявлял Остин Энсон, ответственный секретарь ассоциации производителей-поставщиков овощей Salinas. — И мы не хотим, чтобы их возвращали после войны". В приказе Рузвельта говорилось поэтому еще и о том, что предпринимаемые меры осуществляются не только в интересах безопасности США, но и в интересах самих японцев, которым всерьез угрожают настроения, царящие в обществе после Пёрл-Харбора. Однако по прибытии в лагеря японцы резонно интересовались: "Если нас поместили сюда для нашей же безопасности, то почему пулеметы на сторожевых вышках направлены внутрь лагеря, а не наружу?" "Мы были американцами, гражданами этой страны, — писал впоследствии актер Джордж Такэй. — Мы не имели никакого отношения к войне. Мы просто выглядели как те люди, что бомбили Пёрл-Харбор. И без обвинений, без суда, без надлежащей правовой процедуры мы были арестованы — все американцы японского происхождения на западном побережье, где мы жили, — и отправлены в лагеря для интернированных — лагеря для военнопленных, со сторожевыми вышками и пулеметами, наставленными на нас... Мне было пять лет... Мы потеряли все". Со временем режим смягчился, японцы во многих случаях смогли покидать огороженную территорию, да и жизнь в этих лагерях, конечно, не шла ни в какое сравнение с лагерями смерти Третьего рейха и бараками для заключенных в Сибири. Несмотря на скученность, семьям часто выделяли отдельные строения, они имели возможность выращивать рядом сады и т.д. Однако чтобы японцы самостоятельно не покидали места своей новой дислокации, правительство запрещало многим из них снимать деньги со своих банковских счетов. В лагерях люди зачастую должны были стоять в очередях, чтобы поесть или сходить в туалет. Большинство лагерей располагалось в сельской местности, некоторые даже в пустыне, часто климат не соответствовал тому, к которому привыкли сами японцы. Пожилые люди и маленькие дети часто болели. В лагерях оказывали медицинскую помощь, однако врачей, медсестер и медикаментов порой не хватало. Кроме того, условия в лагерях способствовали возникновению инфекционных заболеваний, которые очень легко распространялись. Эти болезни включали брюшной тиф, оспу, коклюш, грипп, дифтерию и туберкулез. Плохая санитария вызывала вспышки пищевых отравлений. В лагерях, расположенных в пустыне, было так много пыли, что людям с астмой и проблемами с дыханием приходилось очень непросто. В лагерях в Арканзасе люди заражались малярией от комаров. В общей сложности 1862 человека умерло от проблем со здоровьем в лагерях для интернированных, и примерно каждый десятый из них умер от туберкулеза. Были также случаи расстрелов при попытках выйти за огражденную территорию. Известно, например, о случае с Джеймсом Вакаса в лагере "Топаз" в штате Юта в 1943 году, который был застрелен рядом с заслоном из колючей проволоки. Стрелявший в него охранник заявил, что Вакаса пытался сбежать, но японцы в лагере этому не поверили. Такэй вспоминает, что когда его семью весной 1942 года впервые забрали из принадлежавшего им дома в Лос-Анджелесе, им было разрешено взять лишь то, что они могли унести с собой, а остальное семья была вынуждена продавать за бесценок. На сборы давали всего 48 часов, разрешалось брать лишь одну сумку, при этом радиоприемники или фотоаппараты исключались. В какой-то момент направленную в лагерь семью Такэя положили спать в бывшей конюшне, в стойлах для лошадей, и маленький Джордж рассматривал это как новое приключение: "Мы будем спать там, где спали лошади! Весело!" Для его родителей это, конечно, было не так. "Для них это был сокрушительный удар, — пишет Такэй. — Ведь они так усердно работали, чтобы купить дом с двумя спальнями и создать семью… А теперь мы были все забиты в одну вонючую конюшню". Когда всех заставили носить бирки, "чтобы следить за нами, как за скотиной", маленький Джордж думает, что это лишь очередной билет на поезд. "Я видел, как люди плачут, но не мог понять, почему", — вспоминает он. В одном из лагерей другой мальчик говорит ему, что колючая проволока предназначена для защиты от динозавров. Тем временем для родителей Такэя все происходящее — это постоянная борьба за поддержание хоть какого-то порядка, за сохранение чувства собственного достоинства и человечности. Отец Такэя помогал другим семьям обустроиться и служил для них переводчиком и посредником, а его мать шила одежду, шторы и плела коврики. История Такэя стала основой выпущенного им в 2019 году графического романа "Они назвали нас врагами" (They Called Us Enemy). К 1943 году правительство разрешило некоторым обитателям лагерей их беспрепятственно покидать, чтобы работать или ходить в школу, однако возвращение на западное побережье при этом исключалось. Американцам японского происхождения разрешили также служить солдатами в армии США, и многие из них с честью воевали в Европе и на Тихоокеанском театре военных действий. Самыми прославленными американскими частями, состоящими из японцев, стали боевая группа N 442 и 100-й батальон. Кавалерами Медали почета — высшей боевой награды в США — в этих подразделениях стали свыше двух десятков солдат, по этому показателю они находятся на первом месте за всю американскую историю. В 1944 году размещение американцев японского происхождения в лагерях для интернированных было прекращено, однако правительству потребовалось более сорока лет, чтобы извиниться перед жертвами фактически расовой дискриминации и выплатить хоть сколько-то значимые компенсации в $20 тыс. Большинство выписанных чеков, впрочем, не дошло до получателей "из-за проблем с логистикой".
