Экс-премьер ДНР Бородай об Украине в НАТО, российском Донбассе и «пяти узлах» Запада

RT посетил штаб Союза добровольцев Донбасса и попытался выяснить, что там думают о возможном «вторжении» России на Украину. Глава союза, бывший руководитель правительства ДНР и депутат Госдумы Александр Бородай в интервью ведущему рубрики «Укол зонтиком» в стриме «Прекрасная Россия бу-бу-бу» на RT Виталию Серуканову рассказал, что он думает по поводу пробуксовки Минских соглашений, готова ли республика к новому военному конфликту с Киевом и кем он видит самого себя в 2032 году.

— Александр Юрьевич, спасибо, что нашли время. Понимаю, сейчас оно не очень спокойное и не самое благоприятное. Давайте поговорим сразу про интеграционные процессы. Какой процент жителей ЛДНР уже обладает российским гражданством? Потому что это основной сейчас момент, мне кажется, на пути к интеграции.

— Процесс идёт, и число людей с российским гражданством возрастает с каждым днём. На сегодняшний день, по моим данным, это примерно 700 тыс. человек. Это довольно много — на территории обеих республик проживают два с лишним миллиона человек.

— Многие наши руководители страны говорят, что нужно этот процесс упрощать. Есть сложности? Расскажите.

— Самые большие сложности связаны с получением не российских паспортов, а паспортов Донецкой и Луганской республик. Вот там очереди очень большие. Там очереди растягиваются на годы в буквальном смысле этого слова. То есть сейчас встать в очередь и получить паспорт через год или больше — это до сих пор, к сожалению, реальная история в республиках. Хотя в большей степени это касается, к сожалению, Донецкой республики.

— Про агрессию Киева… Что происходит в последнее время? Регулярно в сводках новостей стреляют, обстреливают и так далее.

— Стреляли, стреляют и будут стрелять. Принципиально нового ничего не произошло. В том смысле, что текущая война как шла после дебальцевской и чернухинской операции, так она сейчас и идёт. Стреляют, убивают периодически.

Другое дело, что сейчас прекрасно видна мощная группировка, которую наш противник сконцентрировал в районе среднего боевого соприкосновения. То есть, по моим представлениям, они притащили туда почти все, по крайней мере процентов 80, а то и 90 всех своих более или менее приспособленных ресурсов. Соответственно, есть ощущение, что они готовятся к наступательной операции.

— То есть они готовы воевать?

— Их толкают в спину их собственные хозяева. Понятно, что личный состав в массе своей воевать не очень-то и хочет. Ну вы же понимаете, территории, на которых они размещаются, — это территории республик.

— Если сравнить эти настроения с 2014 годом… Вы же помните, как всё это начиналось.

— В 2014 году так называемая украинская армия была чудовищно деморализована. Но, помимо украинской армии, были ещё и добробаты, которые были готовы убивать, жечь, резать — и прежде всего мародёрствовать. Но иногда и воевать, вопросов нет. Так что тогда была одна ситуация, сейчас она немного другая. Она кристаллизовалась. По-настоящему воевать и идти на серьёзные потери, как мне представляется, Вооружённые силы Украины в целом неспособны. Отдельные подразделения — да, может быть, а в целом нет.

— Вы много публично говорите про натовских наёмников, которые так или иначе присутствуют либо в добровольческих батальонах, либо ещё в каких-то соединениях, но они физически там есть. Расскажите, они участвуют в каких-то локальных конфликтах?

— Я не говорю про наёмников. Давайте разберёмся в ситуации внимательно. Я всегда говорил только про инструкторов, которые непосредственно на линии боевого соприкосновения, на фронте, не присутствуют. Их стараются держать вдали от линии фронта. Фактически Украина является страной, которая де-факто уже входит в НАТО, потому что там возникают натовские военные базы. Далеко не только американцы в этом направлении шустрят, последнее время очень активны англичане, которые создают две военно-морские базы. А вот пушечным мясом своим они историю закрывать не будут.

— Союз добровольцев Донбасса недавно сделал заявление, что готов 16 тыс. штыков отправить в ЛДНР для защиты республик.

— Давайте конкретизируем ситуацию. В союзе всего 16 тыс. человек. Это все члены союза. Мы действительно сейчас проводим некоторые мероприятия, направленные на мобилизацию добровольцев. Есть целый ряд групп добровольцев, которые уже сейчас отправились на территорию республик для того, чтобы вступить в вооружённые силы, в корпуса Народной полиции прежде всего. Хотя есть и другие силовые структуры в республиках: Министерство внутренних дел, прокуратура и так далее.

Люди поехали для того, чтобы хотя бы временно укрепить ситуацию с обороной республик. В принципе, значительная часть союза остаётся на месте. Но серьёзные боевые действия подходят всё ближе и ближе, и мы сейчас действительно занимаемся тем, что планируем мобилизационные мероприятия.

— Что вы думаете по поводу инициативы Турчака относительно того, чтобы поставлять вооружение в республики?

— Абсолютно правильная инициатива, всячески поддерживаю. Противостоящая нам армия за это время технически достаточно сильно изменилась по сравнению с состоянием 2014 года. Нет, она, конечно, не стала вооружённой по натовским стандартам, новой, модной, современной армией, нет. В основе своей это армия, вооружённая старым советским оружием.

Но за это время наши западные «партнёры» укрепили украинские вооружённые силы. Речь про средства радиоэлектронной борьбы, дальнобойное снайперское вооружение, которого у украинской армии раньше не было вообще. Сейчас есть, они стреляют из американских противотанковых средств.

Это, наверное, самое разрекламированное средство вооружения, которое Запад успел в довольно большом количестве поставить ВСУ. Ну и конечно, это беспилотники. Вот, пожалуй, пять узлов, которыми Запад укрепил украинскую армию.

— Этому нужно противостоять тоже технологиями?

— Очевидно, что нужно добиваться хотя бы паритета, чтобы вооружённые силы республик могли противостоять противнику, не имея качественного разрыва по техническим возможностям.

— По поводу инициативы уже КПРФ, которая высказалась за признание республик ЛНР и ДНР. Это прорыв или очередное топтание на месте?

— Замечательная инициатива, но, на мой взгляд, надо окончательно решать вопрос по-другому. Нужно республики не признавать, а включать в состав РФ. Есть некая разница. Но даже признание будет большим шагом вперёд. Другое дело, мне кажется, что коллеги из КПРФ, когда своё заявление делали, не совсем рассчитывали, что оно будет реализовано, потому что возникает масса практических сложностей, как вы понимаете.

Плюс этот шаг означает, что мы официально плюнули на Минские соглашения. Правда, та сторона плевала на них уже много раз — и делала это официально, но до сих пор наша российская миролюбивая политика держалась на том, что мы говорим: «Минские соглашения», — и протягиваем Украине и всему остальному западному миру эти Минские соглашения, а они на них смачно плюют. Мы их убираем обратно. Почистили, снова: «Минские соглашения». Потому что «Минск» заключался нашими противниками не для того, чтобы они его хоть на секунду выполняли. Они сами уже давно открыто говорят, что эти договорённости заключали только для того, чтобы получить передышку.

— Что тогда Киев хочет?

— Они хотят денег. Как обычно и как всегда. Денег и любви — и в НАТО ещё.

— Какая-то конструкция, которая не выглядит жизненной, мягко говоря.

— Как и то, что называется украинской государственностью, тоже жизнеспособным не выглядит вообще. И таковым не является. Но это искусственная ситуация. Для чего нужна Украина вообще, в принципе? Нынешняя Украина для чего нужна? Она нужна Западу для того, чтобы шантажировать Россию. Идёт колоссальная мировая геополитическая игра. Смысл Украины в том, что это анти-Россия.

— Но если не «Минск», то что? Просто присоединять?

— Рано или поздно это придётся делать. По мне, так лучше рано, чем поздно. Иного выхода из ситуации не осталось. Поэтому я просто говорю, что надо готовиться к войне.

— По-вашему, это так или иначе неизбежно?

— По-моему, неизбежно. Вопрос, когда начнётся. Прямо сейчас, в конце весны, ну или всё-таки по каким-то политическим причинам, из-за каких-то переговоров чуть позже. Намного позже? Сильно сомневаюсь.

— Как вам последние заявления президента о том, что у граждан, которые проживают на территории ЛДНР, должен быть свой представитель в парламенте? Можно сказать, что вы их представитель в парламенте, но вы всё равно избраны так или иначе от Ростовской области, если я не ошибаюсь.

— Я избран от Ростовской области, но фактически, конечно, являюсь представителем именно граждан Донецка и Луганска в парламенте РФ. Тем более что граждане Донецка и Луганска, имеющие паспорта РФ, голосовали в Ростовской области, и голосовали в массе своей за «Единую Россию».

— Я так понимаю, речь идёт о том, чтобы они могли голосовать у себя там, прямо в Донецке.

— Это было бы хорошо и правильно.

— Также речь шла про социальные гарантии российским гражданам ЛДНР…

— Давно пора, как говорится. Я в своё время говорил, что ситуация будет двигаться, что республики неизбежно будут сближаться с Россией экономически и политически. Остаётся уже, по сути дела, сделать так, чтобы Донбасс стал частью России не только фактически, но и с юридической точки зрения. Ну вот сейчас процесс идёт.

— Вопрос от жителей Донецка. Они много жаловались на то, что им тяжело попадать на территорию РФ, что это реально проблема — выехать из республик в РФ, потом попасть назад.

— С лета пытаемся с этим бороться. Я же говорю, бюрократия — вещь очень сложная и неистребимая: что российская, что бюрократия республик. Бюрократия Донбасса унаследовала некоторые плохие черты украинской бюрократии, хотя с этим, надо сказать, борются. Могу сказать, что и в Крыму всё было не так просто, особенно в первые три года, и в Донбассе. Поэтому боремся, но окончательный результат пока не достигнут.

— Такой философский вопрос по поводу русских на Украине, которые остались за пределами республик, но живут там где-то в Днепропетровской и Харьковской и так далее. Как вы оцениваете поведение этих людей? Есть ли вообще русские на Украине? Если есть, то почему они молчат? Почему они не сопротивляются?

— Самые активные элементы уехали воевать в Донбасс или хотя бы уехали в Россию. Это первое. Второе: следующие активные элементы разбежались. Так что осталось там очень немного реально активного населения. Более того, это активное население подверглось очень серьёзной чистке, потому что внутренний террор не просто был, он идёт — и он не прекращается. Но, конечно, его масштабы сейчас не те, которые были в 2014—2015 годах. А в 2014—2015 годах сколько тысяч русских людей навсегда исчезли за стенами СБУ… Мы знаем имена сотен человек, трагически погибших ужасной смертью. Но на самом деле мы понимаем, что их намного больше, чем список, который есть у нас. Террор был очень и очень серьёзный.

— То есть они просто вытравливали всё русское?

— Да, и в значительной степени вытравили, потому что те, кто остался, носители русской культуры, русского языка, они просто сидят и боятся, объективно говоря. Хотя многие из них до сих пор нас ждут.

— Как долго это продлится, вот в чём вопрос. Кем себя видит Александр Юрьевич Бородай через десять лет?

— Я не думал. Наша жизнь весьма скоротечна, и обстоятельства возникают самые разнообразные, куда кривая вывезет и удастся ли вообще эти десять лет прожить, я точно не загадываю. Но мне очень хотелось бы довести до конца те дела, которые мы начали ещё в 2014 году. То одно большое дело. Довести до логического конца, чтобы Донбасс был в России. Ну и, открыто говоря, я хотел бы посмотреть на город Киев, который всё-таки предназначен быть матерью городам русским.

— То есть всё поменяется и в любом случае ситуация не будет тянуться, как она тянулась?

— У меня есть ощущение, что вот-вот начнётся. Я не могу давать стопроцентных гарантий, но я очень этого жду, признаюсь честно, этого ждут и мои товарищи. Потому что мы же не зря тогда во всю эту историю пошли, не зря многие из нас там и остались. Мы понимали, на что идём. Есть цена, которую надо платить за некоторые поступки. Мы готовы платить до конца.