80 лет без Марины Цветаевой
Марина Ивановна Цветаева (1892 – 1941) – одна из крупнейших фигур русского Серебряного века, поэт, прозаик, переводчик, литературный критик… Как ни парадоксально, именно она, талантливая, литературно не просто одаренная, а не мыслящая существования без творчества, без переосмыслении мира в слове, оказалась в истории отечественной литературы трагической личностью, символизирующей, как бы помягче… бесполезность литературного труда в практическом смысле. К сожалению, это актуально по сей день. Авторы не из "мейнстрима" и те, кто не становится литературными функционерами, чаще всего не могут прокормить себя творческой работой – да и профессии такой в России по сей день не существует, несмотря на многие разговоры о необходимости внесения в реестр занятости профессии "писатель". Сегодня, в день годовщины гибели Марины Цветаевой, facebook-группа "КИТ: культура, искусство и творчество" опубликовала пост Сергея Бакалова о последних годах жизни Марины Ивановны – в эмиграции, после возвращения в СССР и в эмиграции, оказавшейся для нее недолгой. Ключевая тема в этих заметках – неприкаянность, невостребованность и сопутствующим им голод. Эти "прелести" сопровождали Марину Ивановну и за рубежом, и в Советской России. По мнению автора поста, Цветаева была духовно сломлена еще в конце 1930-х, после ареста мужа Сергея Эфрона и дочери Ариадны Эфрон . Многие современники считали, что она видела и себя "врагом народа", будучи женой и матерью таковых. В Елабуге в эвакуации Марина Цветаева не смогла найти никакой работы. Ее творчество было откровенно не ко времени и не к месту. В посте указано, будто бы Цветаевой предлагали место переводчика в системе НКВД, но она от него отказалась. Как знать, имеет ли этот рассказ под собой фактические основания (человека с таким "бэкграундом" приглашать в органы?..), или это еще одна легенда – сродни той, что Цветаева скрутила себе петлю из верёвки, которую ей дал Борис Пастернак – перевязать книги в дорогу. Когда-то, в довоенной жизни, двух поэтов связывала глубокая симпатия, может быть, выходящая за рамки дружбы и единомышленничества; их переписка длилась, пока Марина Ивановна с семьей жила в эмиграции. Теперь же их развела судьба. Пастернак эвакуацию провел в Чистополе (и прибыл туда, когда Цветаевой уже не было в живых). Цветаева с сыном Георгием жили в Елабуге, среди чужих и чуждых по духу людей. Она мечтала перебраться в Чистополь, где было больше интеллигенции. Какие-то знакомые обещали ей похлопотать, но… то ли забыли, то ли сами ничего не могли сделать… В предсмертной записке, адресованной "эвакуированным" без называния имен – всем добрым людям – она умоляла их перевезти ее сына "Мура" (домашнее ласковое прозвище) в Чистополь. Записка сыну объясняет страшный выбор Цветаевой: "Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але — если увидишь — что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик". Писатель Григорий Чхартишвили в своей книге "Писатель и самоубийство" рассматривал исход жизни Цветаевой как самый яркий пример драмы, продиктованной многолетними обстоятельствами. "Тупик". Фото: Википедия. Невостребованность и бесприютность Цветаевой не прекратились и после гибели. Как всем известно, ее могила на Петропавловском кладбище Елабуги то ли утрачена, то ли утеряна, а скромный обелиск обозначает лишь приблизительное место захоронения поэтессы. В этот день многие культурные издания посвящают Марине Цветаевой материалы и цитируют ее стихи. Мы поступим иначе: помянем Марину Ивановну одним из лучших стихотворных "памятников" ей. Его "воздвиг" в русской поэзии Валерий Прокошин . В 2008 году в Тарусе на "Цветаевском празднике" ему вручили Цветаевскую премию. Спустя три месяца Прокошина не стало. Товарищ Цветаева Нет, не вернулась из прошлых разлук В дом, где хотела согреться. Всё, что могли, вырывали из рук И выжигали из сердца. И загоняли на сталинский круг - Лагерных вёрст. Из былого Ей всё мерещился адовый круг Вместо серпа золотого. Медленно вянут вокруг тополя, Окна в домах - чёрной масти. Товарищ Цветаева, Как вам петля - В дар от советской власти? Нет, не Елабуга кралась из тьмы Провинциальной воровкой - В двери открытые. Это же мы Ждали всё время с верёвкой. От приглашения в рай или ад Кто же откажется - в гости: Самоубийцы становятся в ряд Возле погоста по ГОСТу. Жизнь начинается снова с нуля Там, где закончились страсти. Товарищ Цветаева, Как вам земля - В дар от советской власти?
