Невыученные уроки ГКЧП

Недавняя смерть последнего члена ГКЧП Олега Бакланова и приближающееся 30-летие августовских событий 1991 года вновь всколыхнули дискуссию о том, мог ли Государственный комитет по чрезвычайному положению спасти СССР от разрушения.

Августовский путч является хорошо изученным инцидентом нашей истории. Власти провели расследование мятежа и сделали его объектом публичного достояния. Из материалов уголовного производства следует, что заговор начал зарождаться с конца 1990 года.

На фоне происходивших на окраинах страны межэтнических столкновений и всё громе звучавших сепаратистских лозунгов будущие путчисты пытались убедить Михаила Горбачёва в необходимости введения чрезвычайного положения. Однако президент Советского Союза не соглашался с инициаторами.

Горбачёв занимался перекройкой государства, продвигая проект создания из СССР фактической конфедерации. Между тем к 1991 году многим трезвомыслящим людям из руководства страны было понятно, что Советский Союз не нуждался в судорожной демократизации по американскому образцу.

Начавшийся в ноябре 1988 года с Эстонии так называемый парад суверенитетов показал, насколько хрупкой оказалась советская государственность при ослаблении кулака в Москве и ведущей роли КПСС. В такой ситуации любая либерализация грозила обернуться окончательным крахом единства государства. Однако Горбачёв продолжал реформы и даже умудрился с помпой оформить назначение Бориса Ельцина президентом РСФСР.

Как за такое великодушие Ельцин отплатил Горбачёву — всем прекрасно известно. Хотя будет неправильно называть Горбачёва жертвой интриг и предательства. Опираясь на будущего лидера РФ, президент СССР в упор отказывался замечать его непомерные амбиции, непредсказуемость и неуправляемость.

Заговорщики провели серию встреч с 7 по 15 августа. В состав участников группы путчистов, помимо руководителя ракетно-космической отрасли Бакланова, вошли глава правительства СССР Валентин Павлов, председатель КГБ Владимир Крючков, министр внутренних дел Борис Пуго, министр обороны Дмитрий Язов, вице-президент Геннадий Янаев, которому была отведена роль и.о. главы государства.

Также участниками ГКЧП стали некоторые менее влиятельные фигуры — председатель Крестьянского союза СССР, член ЦК КПСС Василий Стародубцев и президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР Александр Тизяков. Впоследствии ГКЧП поддержал ряд высокопоставленных силовиков, включая главкома Сухопутных войск Валентина Варенникова.

Хунта наряду с понятием «политический режим» приобрели в нашей стране негативную коннотацию, но, по сути, путчисты представляли собой именно хунту — группу лиц в погонах, которая самоорганизовалась для утверждения диктаторского режима до формирования нового гражданского правительства.

Мятежники намеревались совершить классический госпереворот — изолировать политических лидеров (Горбачёва и Ельцина), взять под контроль в столице ключевые административные здания и телевидение, благодаря которому на всю страну должно быть объявлено о переходе власти в руки людей в погонах.

Члены ГКЧП подгадали момент, когда Горбачёв находился на отдыхе в госрезиденции «Форос» в Крыму. Однако им не удалось изолировать Ельцина. Более того, президент РСФСР самым активным образом выступил против заговорщиков, призвал граждан выходить на улицы и сумел переманить на свою сторону командующего войсками ВДВ Павла Грачёва, который до этого придерживался нейтралитета.

19 августа 1991 года по радио и по центральному телевидению СССР дикторами был зачитан текст под названием «Заявление Советского руководства». В нём говорилось, что Горбачёв по состоянию здоровья не может исполнять свои обязанности и потому в соответствии со статьей 127 Конституции СССР полномочия президента переходят к вице-президенту Янаеву.

Согласно тексту «Заявления», в «отдельных местностях СССР» на полгода объявлялось чрезвычайное положение. Как пояснили путчисты, такая мера необходима государству «в целях преодоления глубокого и всестороннего кризиса» и принятия «самых решительных мер по предотвращению сползания общества к общенациональной катастрофе».

Однако план мятежников провалился. Ельцин на правах президента РСФСР издал указ о переподчинении ему исполнительных и силовых структур. Центром сопротивления ГКЧП стал Белый дом, однако на его штурм мятежники не пошли. Силовики не знали кому подчиняться, граждане начинали всё больше симпатизировать Ельцину и уговаривали военнослужащих, получавших приказы от путчистов, сложить оружие.

21 августа под давлением командующих видами и родами ВС (за исключением Варенникова) Язов подписал указ о выводе войск из Москвы. Утром того же дня путчисты безуспешно попытались завязать переговоры с Горбачёвым и поздним вечером того же дня были задержаны.

В России принято романтизировать действия ГКЧП. Симпатии к ним были вызваны по причине в том числе совершенно нелепых обвинений прокуратуры в «измене Родине». Понятно, что путчисты как раз пытались сохранить СССР и «изменили» только политической верхушке в лице Горбачёва и Ельцина.

Впрочем, путчисты преследовали и вполне утилитарные задачи. Их победа поднимала на новый уровень карьеру каждого, предоставляла доступ к большим полномочиям и ресурсам. Однако мятежники недооценили Ельцина, проигнорировали значение народной поддержки на улицах и в целом проиграли, как сейчас принято говорить, битву за умы и сердца.

Существует масса объяснений причин поражения путчистов. Но очень часто упускается из виду такой фактор как недостаток в военном образовании и воспитании нашей страны умения офицеров взаимодействовать с людьми и общедоступным языком объяснять намерения.

В какой-то степени виной тому является чрезвычайно слабая гуманитарная подготовка офицеров. Например, в СССР она сводилась к заучиванию догм марксистско-ленинской идеологии, а не к формированию гражданственности, мужества перед начальствующими, инициативности, готовности принимать нестандартные решения и брать личную ответственность за них.

Во время получения образования и в период службы советского офицера приучали к мышлению исключительно в общепринятых идейных рамках. За этим следили другие специально обученные офицеры— замполиты. В результате многие совсем неглупые военачальники отказывались осознавать неизбежность прекращения существования СССР по крайней мере в прежнем виде.

Участники ГКЧП были не такими пассивными, но невозможно не замечать, что они ничего не смогли и, наверное, не хотели сказать народу в критический период истории. «Заявление Советского руководства» было кратким и изобиловало абстрактными фразами. Из него не было даже понятно на какие «местности» распространяется чрезвычайное положение.

У обывателя возникло огромное количество разумных вопросов, на которые участники ГКЧП не удосужились ответить: что будет дальше, как должна жить страна сейчас, какие ценности отстаивает новая власть, какой у неё объём полномочий. Но самое гнусное, что мятежники соврали гражданам про Горбачёва, который якобы серьёзно заболел.

При этом мотив, которым руководствовались путчисты, звучал необычайно благородно и невольно подкупал. Заговорщики хотели остановить запущенный Горбачёвым процесс либерализации, который создавал дублирующие ветви власти и на практике только ускорял расползание страны.

Идейной и информационной пустотой участников ГКЧП не преминул воспользоваться Ельцин. Авторитет этого популиста необычайно возрос после неудачного августовского мятежа, что позволило ему впоследствии окончательно задвинуть Горбачёва.

Прямое следствие провала путчистов — это Беловежские соглашения от 8 декабря 1991 года. Юристы и политологи по-прежнему спорят о его законности, но если трезво взглянуть на отечественную историю, то незаконными были и две революции 1917 года и, собственно, ГКЧП…

Исторические и философские уроки августовских событий 1991 года выглядят весьма печально для нашей страны. В критически важный, переломный для СССР момент не оказалось ни одной адекватной силы, способной предложить план выхода из кризиса и трансформации государственности.

К большому сожалению, спустя три десятилетия Россия также не может похвастаться наличием подобных институтов и достаточным уровнем гражданского сознания в армии и обществе. Более того, сейчас в преддверии, видимо, надвигающегося системного кризиса продолжается процесс выхолащивания идей изменения страны.