Греция и Израиль подружились против Турции? — Times of Israel
Недавние события подчеркивают примечательную траекторию развития связей между Грецией и Израилем.
Во-первых, состоялся четырехсторонний саммит в Пафосе, в котором также приняли участие Кипр и Объединенные Арабские Эмираты. Не будет преувеличением назвать это собрание историческим, поскольку оно отражает стратегические результаты заключенных в прошлом году Соглашений Авраама и соединяет Восточное Средиземноморье с Персидским заливом. Более того, не было бы ничего удивительного в том, что другие региональные субъекты стремятся присоединиться к этой группе в будущем.
Во-вторых, обе страны только что объявили о крупной оборонной сделке, действительно самой крупной в истории между Афинами и Иерусалимом. Излишне говорить, что она возникла не из ниоткуда, а скорее стала результатом постоянно растущего стратегического и военного сотрудничества — и доверия, о котором она свидетельствует. То, что сегодня может показаться очевидным в отношении совпадения интересов и ценностей между Грецией и Израилем, было совсем не очевидно сорок лет назад, когда я впервые заинтересовался этими отношениями.
В то время я был потрясен, узнав, что двусторонние отношения были довольно холодными, до такой степени, что Греция и Испания были единственными двумя западноевропейскими странами, которые не установили полных де-юре отношений с Израилем. И когда Испания наконец сделала это в 1986 году, Греция стала единственным несогласным. Для меня это не имело никакого смысла. Конечно, я слышал, что Греция была тесно связана с арабским миром и боялась потерять свое положение, если она также будет связана с Израилем, но этот аргумент не выдержал критики. Ведь другие западноевропейские страны смогли успешно жонглировать своими связями с обеими сторонами политического уравнения. Не говоря уж о том, что Египет и Израиль подписали мирное соглашение в 1979 году.
Скорее, я верил в то, о чем Уинстон Черчилль говорил много лет назад. Легендарный британский лидер сказал: «Нет двух городов, которые значили бы для человечества больше, чем Афины и Иерусалим. Их послания в религии, философии и искусстве были главными путеводными огнями современной веры и культуры. Столетия чужеземного господства и неописуемого, бесконечного угнетения оставляют их всё еще живыми, активными сообществами и силами в современном мире, ссорящимися между собой с ненасытной живостью. Лично я всегда был на стороне обоих…»
Как могло случиться, что две демократические страны, разделяющие восточную оконечность Средиземного моря и имеющие так много пересекающихся черт, были отчуждены друг от друга? И я был не один, кто пытался это понять. Ряд греко-американских лидеров во главе с покойным Эндрю Афинсом и представители Американского еврейского комитета (АЕК) во главе с покойным Мейнардом Вишнером задали тот же самый вопрос и вместе с несколькими членами Конгресса США решили что-то предпринять. Понимая, что дело не будет быстрым и легким.
В 1986 году меня попросили подготовить докладную записку для премьер-министра Греции Андреаса Папандреу о еврейской перспективе греческой внешней политики. Я отметил отсутствие полноценных дипломатических связей, тесную дружбу с Сирией и Организацией освобождения Палестины, слабость в борьбе с терроризмом, в значительной степени враждебное голосование в ООН и тот факт, что ни один греческий министр иностранных дел никогда не ездил в Израиль с 1948 года. Другими словами, общая оценка была довольно мрачной. Но в течение пяти лет ситуация начала резко меняться. Новый премьер-министр Констандинос Мицотакис и его министр иностранных дел Адонис Самарас установили полноценные связи с Израилем и изменили общий тон.
Как бы обнадеживающе это ни звучало, оставался вопрос: переживет ли подъем отношений неизбежные колебания политического маятника в Афинах? Всё прояснилось довольно быстро.
Андреас Папандреу вернулся к власти в 1993 году. С падением Советского Союза, распадом Югославии и растущим напором Турции его жесткие взгляды смягчились, как мы убедились на наших собственных встречах с ним.
И вот теперь, в 2021 году, после многих перипетий в правительстве Греции, вердикт вынесен. Лидеры различных, а зачастую и разрозненных партий пришли к полному признанию связей с Израилем, признав, что они составляют основу греческой внешней политики и в то же время не оказывают негативного влияния на связи с арабским миром.
Сегодня очевидно, что отношения между Афинами и Иерусалимом процветают во всех сферах. Туризм процветает — разумеется, с поправкой на пандемию, а туристы говорят, что чувствуют себя в странах друг друга как дома. Политические и стратегические диалоги теперь стали нормой. Регулярно проводятся саммиты высокого уровня. Стремительно расширяется сотрудничество в области новых технологий и энергетики. Разрушительное наследие Второй мировой войны продолжает сказываться на обеих странах, а еврейская община в Греции и греческие евреи, переселившиеся в Израиль, наводят мосты. Список можно продолжать.
Некоторые говорят, что на самом деле всё дело в Турции.
Конечно, Турция занимает важное место в геополитическом мышлении обеих стран. Но давайте внесем ясность, главный драйвер — это не Турция. Скорее, это запоздалое признание того, что Греция и Израиль имеют огромный потенциал — как два соседа и две ориентированные на Запад демократии — для развития своих связей практически во всех сферах. При этом они служат высшим интересам обеих наций.
И, возвращаясь к теме Черчилля, я тоже на стороне обоих и не могу быть счастливее по поводу их растущих связей. Это действительно еще одно напоминание о том, что история не статична. За четыре десятилетия эти отношения из отстраненных превратились в полномасштабные, и, без сомнения, у них ещё многое впереди.