Большая взятка: откуда берутся несметные богатства коррупционеров?
«Комсомольская правда» опубликовала рейтинг главных коррупционеров страны. На первом месте экс-министр Михаил Абызов – ему предъявили 32,5 млрд незаконно нажитых рублей, на втором месте экс-полковник Кирилл Черкалин – 12 млрд, замыкает тройку полковник Захарченко, сумевший обогатиться, по версии следствия, на 8,5 млрд рублей. Откуда берутся несметные богатства коррупционеров, телеканалу «МИР 24» рассказал глава Национального антикоррупционного комитета России Кирилл Кабанов.
- Кого не хватает в рейтинге?
Кирилл Кабанов: Тех, кто находится в тени, тех, кто у Захарченко и Черкалина были компаньонами, тех, кому пока удалось уйти от уголовной ответственности, потому что коррупция – это бизнес, это организованная система. Это не система, когда один гаишник берет взятку у нарушителя-водителя. Даже здесь, как правило, существуют выстроенные коррупционные схемы.
Сейчас общая правоохранительная установка направлена на раскрытие системных преступлений коррупционных. Мы видим, что на скамью подсудимых садится не один человек, даже в ситуации Захарченко, Черкалина, – там их много. Есть обвинение в соучастии, как у губернаторов, в том числе. Зачастую обвинения идут в рамках ст. 210 – «Организованное преступное сообщество», что, по сути, правильно. Если говорить по рейтингу, по деньгам, вы очень правильно ставите вопрос, что коррупцию надо мерить в деньгах, то, конечно, там идет наибольшее распределение и контроль за бюджетными средствами, в ситуации с Захарченко – за банковскими структурами, там, где больше денег, там больше соблазна, и там больше коррупционных рисков.
- Откуда взялись эти фантастические для большинства людей деньги?
Кирилл Кабанов: Наибольшая коррупция проявляется в распределении бюджетных средств и управлении государственной собственностью. Это наиболее подверженные отрасли. На третьем месте – контрольно-надзорные функции. У каждого по-разному: если мы говорим о Захарченко, это банковская сфера, контроль за банковской сферой, за отмыванием денег. Если контролируешь нормально, отмывания меньше, контролируешь нормально для отмывания – у тебя денег больше, это парадокс.
Это не один человек, это не их личные сбережения, это такие формы общака преступных групп, поэтому здесь часть их большая, но миллиарды – это не все их деньги. Второе – почему деньги хранятся в квартирах-сейфах? Они готовятся к отмывке.
- Таких сейфов-квартир много в России?
Кирилл Кабанов: Не только в России, не только в СНГ. Их немало и в Европе, и в США. Пока будет существовать власть, пока будут существовать функции распределения, пока будет существовать капитализм, эти квартиры будут регулярно появляться.
- Обычно, когда ловят высокопоставленных коррупционеров, некоторые считают, что они с кем-то не поделились. Это так?
Кирилл Кабанов: Конечно, нет. Еще в 2012 году была эпохальная для кого-то встреча президента с главами регионов, и он сказал, что хватит заниматься бизнесом, губернаторы должны заниматься решением задач населения, должны решать задачи государственные. Те, кто будет продолжать заниматься бизнесом, мы про всех все знаем, с ними у нас будет отдельный разговор. С 2012 года пошли посадки губернаторов – серьезные посадки, серьезные обвинения в составе групп.
Когда было объявлено президентом, что коррупция является одной из угроз национальной безопасности, это совершенно правильный подход, потому что мы вносим коррупцией большой дисбаланс во внутреннюю политику, в социальные отношения, в управленческую систему, во внешнюю политику.
Тот уровень коррупции, который мы получили в развитие 91 года, он был очень серьезным. То, что нам удалось сделать, это много.
- В каких суммах оценивается состояние преступников меньшего колибра – из первой сотни?
Кирилл Кабанов: Сложный вопрос. Легально оценить состояние даже сотни очень сложно, поскольку большая часть денег выводится за рубеж, и это не только наша проблема. Китай проводил пленум ЦК КПК по поводу «голых чиновников» – у них все философски называется. Это связано с тем, что чиновники выводят все за рубеж, в том числе деньги прячут, а в Китае они нищие. У нас тоже очень много такой категории людей, оценить их невозможно, а вернуть деньги практически невозможно. Деньги они возвращают, как на примере Кузнецова, из Франции его самого вернули. Помните, бывший зам. председателя правительства Московской области, там хищения многомиллиардные, жену из Америки не возвращают, хотя ей тоже обвинение. Франция его вернула, а деньги не вернула. Почему? Потому что Европа, Америка получают очень большие деньги из таких стран как Россия, Китай и других, и они там работают в их экономике, поэтому сейчас принимаются политические шаги антикоррупционные, например, запрет чиновникам и приравненным к ним категориям иметь зарубежные счета.
Ясно, что мы хотим быстро, многие хотят, чтобы у нас вообще на лобном месте регулярно в прямом эфире показывали шоу отрубания головы чиновников. Но уголовные дела даже за один день мы видим: три – четыре главы муниципальных образований арестованы, мэры – работа идет, она сложная, потому что в правоохранительной системе есть предатели. Я считаю, что коррупция – это измена родине, и такая же должна быть уголовная ответственность.
- Генпрокуратура отметила Москву, Кубань и Башкортостан как самые коррупционные регионы. Как в их числе оказался Башкортостан?
Кирилл Кабанов: В Башкирии очень интересная история. Журналисты воспринимают статистику Генпрокуратуры как рейтинг регионов. На самом деле, это рейтинг уголовных дел – где больше всего уголовных дел. В Москве всегда будет самый большой рейтинг уголовных дел, потому что больше всего пересечения муниципальных функций, самое большое количество чиновников, самое большое количество денег – то есть риски.
На юге России там традиционно существуют истории, которые еще начинаются в регионах- регулярно происходят чистки, а в Башкирии все понятно – там застой коррупционный был очень долго, благодаря Рахимову там была создана коррупционно-семейная клановость.
Когда пришел Радий Фаритович (Хабиров), он вел подготовительную работу почти два года, и потом пошли уголовные дела. За последнее время он подпортил себе статистику тем, что вместе с антикоррупционными подразделениями внутри республики, при взаимодействии с федеральными правоохранительными органами он выявил огромное количество чиновников, которых привлекли к уголовной ответственности. Естественно, он попадает в самое большое количество уголовных дел, и появляется ощущение, что у него самая плохая история с коррупцией. Нет, у него наоборот – борьба с коррупцией идет.
У нас есть регионы, где коррупция как проблема в обществе фактически не стоит. Есть доверие к власти, ощущение, что люди во власти не занимаются бизнесом, их родственники – бизнесмены, власть решает проблемы граждан, и таких регионов все больше. Если раньше мы говорили про Кострому и Тулу, то сейчас их больше, где люди начинают доверять власти. Людей обмануть невозможно. Есть фраза: когда выступаешь, думай, что тебя еще и умные люди слушают. Люди у нас очень умные, их обмануть невозможно. Доверие к власти – низкая степень коррупционности – такая формула существует.
- Искоренить полностью коррупцию возможно?
Кирилл Кабанов: Нет. Как любой вид преступности, как грех. Грех можно искоренить? Нет. Но если говорить с таких позиций, то искоренить невозможно, она есть во всех странах. В некоторых о ней не говорят, влиятельные международные организации тоже помалкивают, что у них есть коррупция, хотя начинаешь смотреть – уголовные дела регулярно появляются. В произведениях художественных полицейские, сенаторы коррумпированные, даже президенты бывают. Коррупция есть везде. Надо говорить об уменьшении ее влияния, и такие процессы в России, в том числе на постсоветском пространстве, в ряде стран уже начались.
