День в истории. 19 марта: родился самый суровый киевский генерал-губернатор

Военный, который никогда не нюхал пороха

Род Дрентельнов был внесён в матрикул лифляндского и эстляндского дворянства и происходил от Карстена Дрентельна, который в 1592-1601 годах был ревельским бургомистром. Было это в те времена, когда один и тот же Сигизмунд Ваза занимал польский (где был третьим по счёту) и шведский престол одновременно.

Отец нашего героя, Роман Иванович, бывший до перехода в православие Рейнгольдом Иоганном, командовал Одесским пехотным полком, а мать, Варвара Александровна, принадлежала к старинному русскому роду Еропкиных, ведшему своё древо от смоленских князей.

Когда Александру было всего пять лет, мать умерла, а отец, потеряв зрение, был переведён на гражданскую службу в чине статского советника. А в семилетнем возрасте будущий киевский наместник и вовсе остался круглым сиротой. О воспитании Александра позаботилось государство — его отдали в отделение Александринского сиротского кадетского корпуса в Царском Селе, откуда позже перевели в 1-й кадетский корпус, который Дрентельн и окончил в 18 лет в чине унтер-офицера и сразу был произведён в прапорщики лейб-гвардии Финляндского полка.

Там он и служил многие годы. Наследник цесаревич Александр Николаевич, с 1842 по 1844 год командовавший 2-й гвардейской пехотной дивизией, в которой состоял лейб-гвардии Финляндский полк, командовал затем гвардейской пехотой.

В 1849 году капитана Дрентельна отправили в Венгерский поход, но в прямые боестолкновения с повстанцами его 2-я карабинерная рота так и не вступила. В Крымскую кампанию он также не был в бою: в мае 1854 года полковник Дрентельн был назначен командующим запасной бригадой 12-й пехотной дивизии, которая в то время была расположена в Очакове и по берегу Чёрного моря. Там, где она дислоцировалась, не было высадок вражеских десантов.

Когда боевые действия закончились, давно знавший Дрентельна Александр ІІ перевёл его служить в другое место.

Нет-нет, не на Кавказ, где тогда было особенно жарко, а командиром гренадерского эрцгерцога Франца-Карла (он же — Самогитский. — Ред.) полка, а затем и лейб-гвардии Измайловского.

В 1863 году случилось польское восстание. Дрентельн был направлен в Виленскую губернию. И тут он непосредственно в боевых действиях не участвовал. Начальник края Михаил Муравьёв близко узнал и оценил его настолько, что, когда гвардия осенью возвращалась в Петербург, Муравьёв предложил Дрентельну остаться его помощником, но тот отказался, будучи вполне довольным своим служебным положением, и с дивизией вернулся в столицу. Там он продолжил заниматься вопросами усовершенствования тыла и снабжения войск.

В течение двух лет службы Дрентельн практически занимался военным делом с наследником цесаревичем Александром Александровичем и великим князем Владимиром Александровичем. Неудивительно, что и в следующее царствование генерал пользовался императорским благоволением.

«Титул мой употребляйте пореже, а щи варите погуще»

26 апреля 1872 года генерал-адъютант Дрентельн назначен был на пост командующего войсками Киевского военного округа. Однако и в этой должности ему приходилось принимать участие в дальнейших работах петербургских комиссий: об организации войск и о воинской повинности.

Чтобы представить себе, каким командиром был Дрентельн, достаточно заглянуть в этот период его службы.

Однажды, прибыв в казармы одного из батальонов Печерской крепости и осмотрев помещения, он прошёл на кухню, где снял пробу солдатской пищи. Кашевар старался зачерпнуть щей со дна погуще, но они оказались без навара и очень жидкими.

— Ваше превосходительство, Ваше превосходительство, — лепетал перепуганный батальонный начальник.

— Вы вот что, полковник, — перебил его генерал, — титул мой употребляйте пореже, а щи варите погуще.

При нём в Киеве уделялось много внимания укреплению армии, улучшению её организации. Он заслужил уважение солдат учреждением дешёвых магазинов для нижних чинов. Таким образом, не советская власть придумала систему военторга, а генерал Дрентельн.

Начиналась война с Османской империей. Осенью 1876 года были мобилизованы и войска Киевского округа, которым затем пришлось двинуться к границе.

Несмотря на неблагоприятное время года, мобилизация и сосредоточение войск на указанных местах были совершены вполне успешно, дополнительная мобилизация в апреле 1877 года исполнена с таким же успехом. Дрентельн со своим штабом оставался в Киеве, приняв на себя заботу о приведении в боевую готовность войск, стягивавшихся сюда из других округов и окончательно подготавливавшихся здесь к выступлению на театр военных действий.

Между тем за пределами Киевского военного округа и особенно на фронте положение со снабжением войск, мягко говоря, оставляло желать лучшего.

Интендантство действующей армии заключило специальный договор на поставку необходимых продуктов для войск с крупными торговцами Грегером, Гервицем и Коганом. Агенты компании находили спекулянтов, в том числе и в Болгарии, которые занимались продажей краденого скота. Были факты поставки недоброкачественных продуктов.

Так, в рапорте командира 55-го Подольского пехотного полка генерал-майора Михаила Духонина от 30 апреля 1877 года говорилось, что в Леово «товарищество» вместо 4-дневного запаса хлеба доставило 1,5-дневный, в Фальчи и Ведени хлеб поступил недоброкачественный. В Оанче сено отпускали наполовину с примесью камыша. Командир 56-го Житомирского пехотного полка рапортом от 5 мая доносил, что в с. Ведени полк хлеб не принял, потому что он был покрыт плесенью.

Ситуация начала меняться в лучшую сторону с того момента, как 24 августа 1877 года Дрентельн был назначен начальником военных сообщений действующей армии.

По его предложениям высочайше утверждены были «Проект временного положения об управлении военными сообщениями действующей армии и войсками, в тылу её находящимися» и «Временный штат» этого управления. Дрентельну удалось «построить» не только российский тыл, но и румынское начальство во главе с князем Каролем.

16 апреля 1878 года за отличие по службе Дрентельн был произведён в генералы от инфантерии.

«С радостью и большой благодарностью вспоминаю то старое хорошее время, когда мы вместе служили, и боевое время, в котором во время командования вашего тылом Моей армии Я мог, благодаря вам, спокойно вести наши славные войска через Балканы к Царьграду. Да хранит вас Господь ещё на долгие лета на пользу нашей матушки-России», — писал ему великий князь Николай Николаевич — старший.

20 августа 1878 года в Зимнем дворце под председательством государя состоялось заседание Совета министров, обсуждавшего чрезвычайные меры для подавления революционного движения, вскоре после чего Александр II отбыл в Крым через Одессу, куда из Бухареста телеграммой был вызван Дрентельн. Ласково встретив его, государь напомнил ему о смутном и тяжёлом времени, переживаемом Россией, и просил его принять должность шефа жандармов и главного начальника Третьего отделения.

«Давно тебя знаю, — мотивировал государь, — и уверен, что ты с этим делом справишься. Вспомни, в какой хорошей школе ты был у графа Муравьёва, который тебя ценил и любил».

Несколько месяцев даже самой энергичной работы Дрентельна и его сотрудников, конечно, не могли исправить дела.

В феврале 1879 года в Харькове был убит губернатор князь Дмитрий Кропоткин, вскоре за тем — полицейский агент Рейнштейн в Москве, и, наконец, 25 марта 1879 года жертвой террористов чуть не пал сам Александр Романович.

Дрентельн ехал в карете в Комитет министров и, проезжая вдоль Лебяжьего канала, вдруг заметил, что какой-то всадник едет рядом с каретой, то обгоняя её, то отставая. Раздался выстрел в окно, за ним другой — шеф жандармов приказал кучеру гнать лошадей вдогонку за мчавшимся к набережной всадником, который затем быстро повернул направо. Однако затем он был пойман. Он оказался поляком Львом Мирским, который, по настоянию самого же Дрентельна, был из крепости освобождён на поруки. Генерал не был ранен, обе пули пролетели мимо, и одна из них потом была найдена между стеклом и стенкой каретной дверцы, внутри.

Покушались и на самого государя. В конце ноября в Петербурге были задержаны несколько злоумышленников, у одного из которых найден был план Зимнего дворца, на котором царская столовая была отмечена крестом. Чуя недоброе, шеф жандармов счёл необходимым тщательно осмотреть весь дворец, но государь не пожелал этого, сказав: «Всё вздор! Уверен, что всё в порядке». Взрыв 17 февраля 1880 года показал, как жестоко ошибся император.

28 февраля 1880 года Дрентельн был уволен от должности, а в мае назначен временным одесским генерал-губернатором и командующим войсками Одесского военного округа. Но там он пробыл недолго и не успел себя проявить.

«Главная причина — ненависть к евреям»

25 января 1881 года А.Р. Дрентельн был назначен киевским, подольским и волынским генерал-губернатором и командующим войсками Киевского военного округа. Возможно, если бы он был назначен ранее или позднее, то остался бы в истории одним из самых дельных и полезных наместников.

Хорошо знавший его Сергей Витте вспоминал так: «Дрентельн хотя и не был боевым генералом, но в мирное время был очень хорошим, знающим своё дело генералом и держал Киевский военный округ в блестящем порядке».

Генерал-губернатор заботился о развитии церковно-приходских школ. При нём в Киеве возводились храмы, в том числе Владимирский собор, Благовещенская церковь, было освящено начало строительства Александро-Невской церкви. А на Брест-Литовском шоссе в 1886-1887 гг. была сооружена церковь Марии-Магдалины в честь императрицы Марии Александровны.

В 1885 году генерал-губернатор велел вынести все бордели на окраину Киева. Предприимчивые жители Ямской улицы неожиданно выступили с просьбой перевести публичные дома к ним, ибо, по их словам, «наше благосостояние этим улучшится, потому что под такие дома квартиры идут дороже». Так Ямская на два десятилетия внезапно стала центром ночной жизни Киева. Побывавший там журналист и писатель Александр Куприн написал повесть «Яма», которую читала вся Российская империя.

Но Дрентельн застолбил себе место в истории совсем не такими деяниями.

13 марта 1881 года террористы убили государя. По всей черте оседлости распространялись слухи о том, что царь был убит евреями и что в связи с этим власти отдали негласный приказ повсеместно устраивать погромы. Пассивность местной администрации, войск и полиции во время погромов убеждала население в правдивости этих слухов.

Во многих сёлах крестьяне были уверены, что «сам царь приказал громить жидов», и потребовали от местного начальства письменного удостоверения, что они не будут отвечать перед высшей властью за исполнение этой «повинности», причём такое удостоверение было им выдано. В некоторых деревнях священники с трудом убедили крестьян, что «приказа бить жидов не было».

Есть многочисленные доказательства того, что организаторами большинства погромов были приехавшие из других городов шайки «активистов» (так называемая «босоногая команда») под руководством неизвестных лиц, у которых были списки всех помещений, принадлежавших евреям. Власти действовали в тесном контакте с приехавшими, еврейскую самооборону разоружали, погром прекращали, как правило, только на третий день.

Погром в самом Киеве продолжался три дня, пока одна из воинских частей без приказа генерал-губернатора не открыла огонь по грабителям.

Последствия разбоя были ужасны: Подол разорили дотла, всего пострадало более 1700 человек, двадцать женщин были изнасилованы, имелись убитые. Начальник Киевского губернского жандармского управления генерал Василий Новицкий писал, что еврейским погромом в 1881 году Киев «безусловно обязан Киевскому генерал-губернатору, который дал полную свободу действий необузданным толпам хулиганов и босякам, которые грабили открыто еврейское имущество, магазины и лавки, базары, даже на его глазах и в присутствии войск…».

В конце апреля — начале мая 1881 года погромы произошли в 50 местечках и сёлах Киевской губернии. Наиболее разрушительным был погром в Смеле, во время которого в близлежащем местечке был убит семилетний еврейский мальчик за отказ осенить себя крестным знамением. Погромы произошли в Жмеринке Подольской губернии. Антиеврейские беспорядки вспыхнули в ряде населённых пунктов Волынской губернии.

И какова же была позиция генерала Дрентельна?

«В Киеве волнение притихло, — писал Дрентельн в мае 1881 года, — но весь край в напряжённом состоянии, и я получаю ежедневно десятки телеграмм из всех местечек (имя им легион!) юго-западного края от евреев, взывающих о спасении и просящих о присылке войска. Если бы я имел в своём распоряжении 200 000, и тех не хватило бы для удовлетворения всех просьб. В газетах много врут об этих беспорядках; говорят о каких-то руководителях, о прибывших из Москвы рабочих и тому подобное. Всё это вздор или вещь второстепенная. Главная причина — ненависть к евреям».

В записке, составленной в феврале 1882 года, он предлагал отменить права, предоставленные евреям-ремесленникам, упразднить еврейские благотворительные учреждения, запретить евреям проживать в сёлах (также в Киеве) и прочее.

По мнению Дрентельна, правительству необходимо было действовать в двух направлениях. Во-первых, разрешить «свободную эмиграцию» евреев, а во-вторых, запретить еврейскую иммиграцию в понимании «временного пребывания», поскольку евреям-иностранцам, как известно, запрещалось переходить в русское подданство, а только лишь «временно пребывать».

Были ли действия Дрентельна общероссийской политикой или самодеятельностью на месте?

Там, где во главе краёв стояли боевые генералы, прошедшие Крым, Кавказ и Плевну, с погромами разбирались без церемоний. Южнее генерал Эдуард Тотлебен действовал жёстко и старался давить погромы, а восточнее князь Дмитрий Святополк-Мирский вообще «прикрутил гайки» погромщикам. Дмитрий Иванович в те дни запретил продажу спиртного, предупредил обывателей, что за участие в беспорядках будет предавать военному суду. Кроме того, он лично обратился к харьковцам, а также жителям Полтавской и Черниговской губерний с требованием соблюдать покой и порядок. Эти распоряжения Святополк-Мирского не отменялись вплоть до 1917 года. В Нежине войска остановили погром, открыв огонь по толпе крестьян-погромщиков; несколько человек было убито и ранено.

Нельзя сказать, что Дрентельн вёл себя по отношению к «активистам» погромного дела так, как ныне поступают с их праправнуками украинские власти. Когда волна насилия схлынула, полиция начала «винтить» погромщиков. Только за решёткой в Киеве оказалось более тысячи человек. Так что, сколь верёвочке ни виться, а отвечать пришлось.

Осенью 1882 года — накануне праздника Суккот — генерал Дрентельн запретил евреям строить праздничные шалаши «по всей земле Киевской губернии». По его мнению, это пожароопасно для близлежащих домов, да и для всей губернии. Нарушителей распоряжения ждало тюремное заключение, а их семьи — выселение вместе с семьёй за пределы губернии.

На общем собрании в синагоге было решено направить к генерал-губернатору делегацию из трёх человек — бизнесменов Бродского и Златопольского и адвоката Куперника. Однако Дрентельн принять их отказался, сославшись на нехватку времени.

Давид Марголин, управляющий Киевской городской железной дорогой, основатель Киевского газового общества и Общества киевского водоснабжения, а заодно владелец большого пароходства, сделал нестандартное предложение:

— Указ запрещает нам строить шалаши по всей земле губернии, но про воду там ничего не сказано. Так почему бы нам не возвести шалаши на моих кораблях?!

— А ведь верно! — ответил адвокат Куперник. — С юридической точки зрения тут не подкопаешься. Про реку в указе ничего не сказано, да и шалаш на корабле посреди воды не может угрожать пожаром близлежащим домам!

Было около восьми часов вечера, когда генерал-губернатор появился на берегу.

— Кто посмел?! Всех сгною в Сибири! — орал и угрожал он.

И тут из толпы евреев вышел старенький раввин, имя которого история, к сожалению, не сохранила, и сказал:— Ваше высокопревосходительство, вы, конечно, можете сгноить всех нас в Сибири, но, боюсь, от этого будет мало толку. Вот уже три тысячи лет мы, верные своему Богу, исполняем Его заповеди даже ценой своей жизни. И всех, кто пытались нам в этом помешать, ждал бесславный конец. Неужели оно вам надо?

Генерал вмиг переменился в лице, повернулся и пошёл прочь от берега. А два шалаша на корабле Марголина так и стояли до конца праздника.

Дрентельн существенно ограничил польское влияние во вверенном ему крае, чем заслужил доверие царя.

Поляки были выжиты при нём из всех государственных учреждений трёх губерний. В Киеве он всячески тормозил строительство костёла.

Не менее принципиальной была и его позиция по отношению к нарождающемуся украинству. На вверенной ему территории было строго-настрого запрещено проведение спектаклей украинскими труппами. Генерал-губернатор заявлял: «Никаких Кропивницких и Заньковецких не подпущу на пушечный выстрел к Киеву». В то же время подобные спектакли с большим успехом шли в обеих столицах, сам государь приветствовал труппу Кропивницкого. Дрентельн объяснял это просто: «Там — только театр, а здесь — ещё и политика».

В 1888 году в России проходили торжества по случаю 900-летия Крещения Руси. Киев был в эпицентре праздника. Здесь по этому случаю был открыт памятник Богдану Хмельницкому. Прибыли министры, церковные иерархи и иностранные делегации.

15 (27) июля 1888 года прямо на параде войск Дрентельна постиг удар, и он мёртвый упал с лошади. Государь в тот же день прислал его супруге телеграмму:

«С великим прискорбием узнал я о внезапной смерти Александра Романовича, которого горячо любил и уважал. Потеря для вас и для нас незаменимая, лишившая меня одного из самых честнейших и благороднейших слуг Отечества. Да поможет вам Господь перенести эту страшную потерю с христианским смирением и утешением».

На месте кончины генерала был установлен памятный знак.

Торжества отменять не стали, и они продолжались, когда тело генерал-губернатора остывало. Когда же фейерверк отгремел, а почётные гости разъехались, Александра Романовича Дрентельна похоронили на Аскольдовой могиле. К 1934 году и само захоронение, и всё кладбище были стёрты с лица земли.