Правительство Новой Зеландии: почти абсолютная инклюзивность
Правительство Новой Зеландии, приведенное к присяге в начале месяца, стало самым пестрым в истории страны. Восемь из 20 министров кабинета, которые назначаются из числа парламентариев правящей партии, набравших наибольшее число голосов, — женщины, еще четверть — маори. Пост главы внешнеполитического ведомства, одна из ключевых позиций правительства, был отдан представительнице коренных народов, и тоже — впервые в истории государства.
Избранный 17 октября парламент Новой Зеландии, а затем и сформированное правительство страны моментально стали героями теленовостей, печатных и электронных изданий ведущих мировых СМИ. Впервые за почти четверть века выборы в высший законодательный орган государства завершились безоговорочной победой одной партии — Лейбористской. В 1996 году избирательное законодательство страны было кардинально изменено, с тем чтобы исключить однопартийное правление (мажоритарная избирательная система была заменена на смешанную пропорциональную: малым партиям стало проще получить кресла в парламенте, а крупным пришлось формировать коалиции с ними, чтобы получить большинство). Добившись победы, лидер лейбористов, действующий премьер-министр страны Джасинда Ардерн совершила почти невозможное и, получив поддержку 50% избирателей, продлила свои полномочия еще на три года.
Своим правительством, сформированным почти полностью (исключение составляет один министерский портфель, доставшийся представителю Партии зеленых) из числа товарищей по партии, премьер Новой Зеландии гордится. "Состав нового кабинета министров и исполнительной власти сформирован исходя из личных качеств и заслуг каждого. Он [состав правительства] весьма разнообразен, и я горжусь этим. Они и есть Новая Зеландия, лицо страны", — сказала Ардерн, объявляя министров своего кабинета.
Ломая стереотипы
Главным героем публикаций о новом правительстве Новой Зеландии стала Наная Махута, получившая портфель министра иностранных дел страны. СМИ назвали ее "женщиной с татуировкой на лице", однако эта характеристика хотя и отражает нюансы ее внешности, однако не раскрывает полноту личности. 50-летняя маори Махута не "женщина с татуировкой", это опытный и очень уважаемый политик. Причем уважаемый не только в Новой Зеландии, но и за ее пределами. И то, что всему миру показалось неординарным решением Ардерн, предложившей ей портфель главы МИД, например, в соседней Австралии не вызвало ни малейшего удивления.
До получения ключевого министерского портфеля Махута проработала в парламенте страны более 20 лет. Будучи впервые избранной в 1996 году, она больше не уходила из политики, возглавляя в свое время министерства таможни, местного самоуправления и окружающей среды, а позднее — по делам молодежи и развития маори. Женщина блестяще образованна и имеет степень магистра Оклендского университета, где она изучала социальную антропологию и развитие бизнеса в общинах маори. Ее семья тесно связана с правителями племен маори, а сама Махута пользуется огромным авторитетом у соплеменников.
Собственно, для того чтобы подчеркнуть связь с культурой и историей своего народа, она в августе 2016 года сделала традиционную татуировку моко кауаэ, покрывающую маорийским узором подбородок и губы женщины. Вернувшись в зал заседаний парламента с моко на лице, она стала первым парламентарием, так открыто указавшим на свою этническую принадлежность.
Моко маори
Та-моко маори, или моко, — традиционная маорийская татуировка, покрывающая лицо и руки. Для новозеландских маори это элемент племенной идентификации и символ национального возрождения. Большая часть узора моко — уникальные элементы, они несут большую смысловую нагрузку и содержат социальную информацию о своем носителе, его племени, статусе, а иногда и профессии. Рисунки гендерно-специфичны, и те, что носят мужчины, которым можно татуировать все лицо, кардинально отличаются от женских узоров, как правило, занимающих только нижнюю губу и подбородок.
Моко наносят только взрослым маори. Поскольку рисунки — это своего рода паспортные записи, то они должны сохраняться в том виде, в котором были нанесены, не растягиваясь, например, с ростом носителя. До 1962 года искусство моко попадало под запрет на традиционные практики, отмененный Законом о благосостоянии маори (Maori Welfare Act), однако вплоть до прошлого года татуировка на лице могла стать причиной отказа в приеме на работу или даже в обслуживании в ресторане.
В духе инклюзивности
Впрочем, разнообразным получилось не только правительство Новой Зеландии, на 46% состоящее из женщин (почти вдвое больше, чем в среднем в мире). Не менее инклюзивным стал и парламент нового созыва. Почти 10% депутатов высшего законодательного органа страны заявили о своей нетрадиционной ориентации, а заместитель премьер-министра страны Грант Робертсон, также занимающий посты министра финансов, инфраструктуры, спорта и отдыха, — открытый гомосексуалист.
Впрочем, то, что миру кажется удивительно инклюзивным политическим ландшафтом, в самой стране никаких особых эмоций не вызывает. Здесь это в порядке вещей. 3,5% населения Новой Зеландии в ходе переписи населения 2018 года заявили о своей нетрадиционной сексуальной ориентации, так что новый парламент — это на самом деле современное новозеландское общество в миниатюре. Общество, в котором стараются принимать людей такими, какие они есть, а любой акт насилия против кого угодно становится общей трагедией, потому что разрушает образ жизни всех новозеландцев.
В расположенной рядом Австралии есть выражение We are not judging (мы не осуждаем — англ.), так австралийцы объясняют свое отношение друг к другу. Для их соседей — новозеландцев эта позиция подходит даже в большей степени. Наверное, поэтому сейчас здесь говорят о том, что в парламенте недостаточно представлены выходцы из Юго-Восточной Азии. На долю азиатских народов в стране приходится 15% населения, а в парламенте 2020 года им досталось всего 7% кресел. Похоже, в 2023 году, во время новых всеобщих выборов, новозеландцы это исправят.