«Заключенный ГУЛАГа был патриотом своей Родины, никогда не желал ей зла…»

Рядом с Солзенским шосссе, километрах в 10 от Северодвинска, на месте соснового бора с 1938 по 1950-е годы, находилось одно из лагерных кладбищ Ягринлага — управления ГУЛАГа созданного для строительства Молотовска (ныне Северодвинска) и завода № 402 — будущего АО «ПО Севмаш». В мае 1939 года строительство, в связи с постоянными срывами сроков ввода объектов, было передано в НКВД. На стройку привезли десятки тысяч заключенных по контрреволюционной 58-й статье и некоторым уголовным статьям — примерно половина на половину. ЗеКи работали на строительстве заводов 402, 893 — сейчас «Звездочка», ремонтно-механического, порта, северодвинских водопровода, жилых домов, внутригородских дорог, объектов культуры, прокладке железных дорог Исакогорка-Молотовск, Солза-Молотовск, Водогон-Белое озеро, автодороги Архангельск-Никольское устье, мостов на остров Ягры и через реку Кузнечиху в Архангельске, аэропортов в Васьково и в Шелексе, Архбумкомбината.

В годы Великой Отечественной войны горожане умирали от цинги и истощения, а заключенные в еще большем количестве. Особенно тяжелыми, по словам северодвинского краеведа Алексея Климова, были зимы 1941−42 и 1942−43 годов. ЗэКи умирали десятками в день, по оценкам общественников, в годы войны в Ягринлаге их умерло около 9000 человек. Снабжение было крайне скудным, сначала ресурсы отдавались на подготовку к войне с фашизмом, потом на «все для фронта, все для Победы», потом на создание ядерного щита СССР.

В заявке МВД на обеспечение заключенных ГУЛАГа на 1949 год указывалось: «На протяжении последних 8 лет потребности в вещевом имуществе для снабжения заключенных Госпланом удовлетворялись в крайне ограниченном размере. Выделяемые фонды на 1948 год обеспечивали потребность: по тканям на изготовление одежды, белья, постельных принадлежностей — 32,5%, по обуви разной — 44%, по обуви валяной — 52,1%. В результате этого создалось крайне тяжелое положение с обеспечением контингента вещевым имуществом…».

В 1961 году лагерь был закрыт, территория отдана леспромхозу, на месте кладбища возник карьер, песок из которого возили на подсыпку Кудемского шоссе. Как вспоминает А. Климов, найденные подростками черепа взрослые объясняли «захоронениями монахов». Но предать забвению лагерное кладбище не получилось. В 1990 году северодвинские общественники и клуб «Реставратор» Алексея Климова, с помощью горисполкома и горкома КПСС, установили в на кладбище монумент из белого мрамора. Камень на место привезли коммунальщики.

Плиты с фамилиями заключенных из черного мрамора появились позднее — в начале 2000-х. Большая часть имен — итог работы в архивах УМВД по Архангельской области Алексей Климова, в то время депутата областного собрания. » — Личные дела заключенных были заражены клещом, я выдержал один год работы с ними» — вспоминает Алексей Иванович. » — Еще 19 фамилий мы установили по металлическим номеркам, которые в Ягринлаге привязывали к ноге покойного — рассказывает он. — Нашли металлоискателем, сделали запрос в ФСБ и нам сообщили фамилии заключенных. Дальше искать номерки мы не стали».

Тамара Румянцева, в 1980-х секретарь Беломорского райкома и секретарь Северодвинского горкома КПСС: » — Ко мне в 1985 году пришел Алексей Климов, и рассказал, что у станции Водогон находят человеческие кости, и это недопустимо. Я ему ответила — надо сделать так, чтобы Вас поддержали люди, тогда ситуация встанет на правильные рельсы. До 1990 года я помогала Алексею в работе, и дело шло без ультиматумов, в рабочем порядке».

В 2007 году Алексей Климов собрал добровольцев, чтобы обновить мостки от шоссе к монументу. На пожертвования выложили плиткой площадку, почистили пескоструем белый камень памятника.

Галина Шаверина, председатель северодвинского отделения организации «Совесть», один из первопроходцев восстановления памяти о заключенных строителях города: » — В 2011 году при участии городской власти на мемориале была установлена первая плита, в память о Леониде Коппе. Он был первым техническим директором завода № 402. Арестован в 1937 году, умер в Ягринлаге в 1950-м. В 2015 году здесь установили ещё четыре небольшие стелы с именами восьмидесяти трёх узников, умерших в Ягринлаге. Вместе с родственниками погибших мы посадили на мемориале кедры». Лейтмотив выступлений было: » — Такое не должно повториться!».

Копп Леонид Харитонович (1886 — 1950). В 1915 окончил Харьковский технологический институт. В 1929 году назначен главным инженером Краммашстроя (Краматорск). В 1936 г. приказом Серго Орджоникидзе назначен техническим директором строительства судостроительного завода № 402 (г. Молотовск, ныне г. Северодвинск Архангельской области). В 1937 арестован в кабинете Л.Кагановича. Затем следствие, в мае 1941 — осуждение к 8 годам ИТЛ. Срок отбывал технологом на архангельском спецзаводе № 1. В 1942 — Коппа снова приговорили к 10 годам лагерей, и перевели в Ягринлаг. Здесь он работал в производственном отделе и в отделе главного технолога завода № 402. Копп сделал множество разработок, позволивших заводу решить ряд сложных технических задач. В документах Леонид Копп назывался даже «заместителем главного инженера завода 402». Лагерное начальство и руководство завода ходатайствовало о его освобождении, но решено было этапировать его на Урал, и 16 июля 1950 года Л. Копп скончался в лагере.

В 2016 году попечительство над мемориалом принял директор северодвинского дорожного предприятия «Магистраль» Сергей Шергин. По словам Сергей Леонидовича импульсом для его благотворительности стала статья в газете Галины Шавериной. Сергей Шергин тогда сообщил, что «Магистраль» берет на себя строительство часовни на месте мемориала, его сын Николай разработал проект, и в августе 2016 года состоялась ее закладка. Уже в октябре, в День памяти жертв репрессий, часовню освятил северодвинский благочинный протоиерей Сергий Ермаков. «Жертвы «Ягринлага» — это цена, уплаченная нашим народом за то, что теперь мы живем в прекрасном городе, работают судостроительные заводы и обеспечивают обороноспособность страны, а значит, и ее мирное существование — сказал он в своей проповеди. — Их подвиг останется в наших сердцах навсегда».

Представители городской власти не афишируют свое участие в создании мемориала, хотя оно сыграло свою роль в избежании конфликтов по теме сталинских репрессий.

Пресс-секретарь мэра Северодвинска в 1998—2011 гг. Андрей Масленников: «Горисполком и до мэра Беляева, потом мэрия при Беляеве, помогала с мемориалом. Его содержание частично финансировалось через целевую программу «Молодежь Северодвинска» или через управление ЖКХ. Работники управления даже проводили на мемориале субботники перед Днем памяти жертв политических репрессий».

Тамара Румянцева: «К сожалению, в Перестройку тему сталинских репрессий стали использовать как таран для разрушения страны. Она стала не только антисоветской, но и антироссийской. У нас в ДИЦе работал директором бывший заключенный ГУЛАГа, он был патриотом Родины, никогда не желал ей зла, хотя провел годы в лагере. Власть в Северодвинске не только не мешала восстановлению уважительного отношения к захоронениям заключенных или стояла в стороне, но всегда помогала общественникам».

Алексей Климов: «Что сейчас планируем делать? Надо оформить землю под мемориалом, чтобы исключить ее хозяйственное использование. Просить территорию всего бывшего кладбища не имеет смысла, оно большое — от Солзенского шоссе тянется до реки Ширшемины».

В книжных магазинах Северодвинска литература о городе представлена в основном изданиями о флоте, заводах и ГУЛАГ. Но все больше людей по репрессиям имеют иное, чем в 1980—2000-е годы, мнение. «— Сейчас мы столкнулись с жесткими высказываниями в соцсетях некоторых северодвинцев — «хватит писать о ГУЛАГе» — говорит Климов. Алексей Иванович согласен — люди боятся, что, как в Перестройку, тема репрессий 1920−1950-х годов может быть использована для развала страны. Он признает, что тогда, при Горбачеве, так и произошло, и это может повториться в будущем.

Вокруг мемориала заключенным Ягринлага, как и на городском северодвинском кладбище, лежат строители ядерного щита России — СССР. При социализме их пытались предать забвению, но когда люди вполголоса говорят о своих репрессированных родственниках, это невозможно. Молчание по этой проблеме истории было одним из слабых мест Советского Союза. Когда информацию выпустили наружу, многие радовались торжеству истины, но в итоге ее использовали в борьбе за власть и в дальнейшем для обогащения.

Тамара Румянцева: «Тема сталинских репрессий, если выходит на широкий простор, взрывопасна. Выводы надо делать очень аккуратно, оценивая ситуацию тех лет со всех сторон, и помня, что она была следствием революции 1917 года. Некоторые ее исследователи переходят границы объективности и требуют признания Советского Союза преступным государством, ставят его в ряд с гитлеровской Германией. Это оскорбление памяти защитников и создателей нашей страны, в том числе строивших в Ягринлаге завод «Севмаш», обеспечивший нам мирное небо».

Опасность повторения использования темы репрессий против страны признают и объективные исследователи, и простые люди, и те, кто сейчас во власти. Исключить движение в эту сторону — в интересах всех, кому дорог Северодвинск, Русский Север и большая Россия.