Кто станет главным на Южном Кавказе
Баку, опираясь на поддержку Анкары и, возможно, переброшенных из Сирии наемников-исламистов (о них говорит уверенно лишь Ереван), одержал военную победу после того, как почти три десятилетия конфликт не находил решения. Теперь Армения до конца ноября обязана вернуть Азербайджану еще не отбитые им три района — Агдамский, Кельбаджарский и Лачинский.
Под контролем армянских сил остаются Степанакерт (который Ильхам Алиев призвал называть по-азербайджански Ханкеди), Мардакерт, Мартуни и части бывшей НКАО, не захваченные азербайджанской армией. Через Лачинский район пройдет гуманитарный коридор для связи Карабаха с Арменией. Его будут контролировать российские миротворцы. Второй аналогичный коридор между Азербайджаном и Нахичеванской Автономной Республикой также будут контролировать российские военные.
Почему Алиев, взяв стратегически важный город Шушу, не пошел дальше на Степанакерт, который всего в 5 км? Оттуда столица непризнанной республики хорошо простреливается. Скорее всего, он и не собирался полностью брать под контроль весь Карабах, поскольку это привело бы к появлению десятков тысяч армянских беженцев, потерям среди них. Зачем Алиеву такие международные имиджевые потери и гуманитарная катастрофа у себя под носом? Теперь забота об этих «подвешенных» десятках тысяч ляжет на Россию и ее миротворцев. При этом статус Карабаха так и остался неопределенным. Ранее ООН признала его частью Азербайджана, однако разные планы мирного урегулирования предусматривали проведение референдума о его дальнейшем самоопределении после возвращения всех беженцев (в том числе азербайджанского меньшинства, которое оттуда было изгнано в 90-х).
Скорее всего, вопрос о статусе будет подвешен еще на годы. Впрочем, возможно, на фоне сложившейся по итогам 44-дневной ситуации, когда Азербайджан контролирует стратегически важный город Шушу и в дальнейшем сможет взять Степанакерт в любой момент, вопрос о статусе рискует рассосаться, поскольку значительная часть армянского населения просто покинет Карабах ввиду полной безнадежности своего дальнейшего существования там.
Никол Пашинян, пришедший к власти на волне, по сути, цветной революции весной 2018 года, теперь столкнулся с острейшим политическим кризисом: большая часть армянского общества не приняла «позорного мира». Премьер может потерять власть в любой момент под напором уличных протестов. Он пытается оправдываться: мол, сама армия была за прекращение сопротивления, у страны были огромные проблемы с мобилизацией. Кстати, всеобщей мобилизации объявлено не было, иначе те крепкие молодые люди, которые сейчас бунтуют на улицах Еревана, были бы на фронте. Оппозиция призвала к его отставке.
Сил для того, чтобы сделать это законным способом, у нее нет. Подавляющее число мест в парламенте принадлежит правящему блоку «Мой шаг». Кроме того, в условиях военного положения проводить импичмент премьера запрещено. С другой стороны, сам Пашинян пришел к власти тоже не вполне законными путями, а на волне уличных протестов. И он такой в постсоветской истории маленькой южной страны уже не первый.
Удержать ситуацию под контролем Пашиняну будет непросто. На особую поддержку в этом плане от Москвы рассчитывать ему точно не приходится. Он ей не Лукашенко, в конце концов, а на политических ток-шоу на российских федеральных каналах имя его и Джорджа Сороса поминают через запятую. И это плохая метка.
Денонсировать соглашение о прекращении войны оппозиции тоже не удастся. Однако можно предвидеть сценарий, по которому радикалы, не готовые примириться с потерей части Карабаха, могут начать партизанскую войну. Причем не только против азербайджанских сил, но и против российских миротворцев. Ведь значительная часть армянского общества считает, что Москва должна была однозначно поддержать именно Ереван в этом конфликте, но «предала» его.
Почему Россия вмешалась так поздно? Она пыталась достигнуть перемирия раньше, но Баку, за спиной которого стояла Анкара и который был воодушевлен военными успехами, сопротивлялся. Начать с того, что Москва не имела законных оснований для вооруженного вмешательства в конфликт на основе Договора о коллективной безопасности. Военные действия велись не на территории Армении — члена ОДКБ, а на территории, которая считается азербайджанской. Введение же миротворцев возможно только с согласия обеих враждующих сторон.
До определенного момента Баку такого согласия на давал. Кроме того, Москва не спешила политически «впрягаться» за Пашиняна, не только желая сохранить хорошие отношения с Алиевым, но и потому, что сам армянский премьер, изначально не вызывавший доверия как пришедший к власти «с улицы», за два года не только не приобрел такого доверия, но и совершил целый ряд шагов, воспринятых Кремлем как недружественные: вычистил пророссийских силовиков и чиновников, сократил вещание на русском, отказался выполнить прямую просьбу Путина об освобождении бывшего президента Кочаряна, стал провоцировать разговоры о «многовекторной политике» и сближении с Западом, что породило опасения о возможном выходе Армении из ОДКБ и т. д. Теперь же влияние России на Армению еще больше возрастет, притом отнюдь не ценой ухудшения отношений с Азербайджаном.
Интересна роль Турции. Она, решительно поддержав Азербайджан, теперь, похоже, намерена застолбить свое место на постсоветском пространстве. Как минимум, Эрдоган постарается расширить свое влияние на Южном Кавказе. В результате Анкара еще больше усилила свое влияние на Азербайджан. Теперь Турция также получит прямое наземное транспортное сообщение с Азербайджаном по коридору через Нахичевань и Армению. Хотя Алиев в первый день после заключения мира говорил о том, что турецкие миротворцы также будут участвовать в контроле за перемирием, Москва это продолжает категорически отрицать: дескать, в трехстороннем соглашении нет о них ни слова. Позже появилась информация о том, что турки могут участвовать в работе центра по мониторингу, но он при этом будет расположен не в Карабахе, а на основной территории Азербайджана.
Сопротивление России понятно: участие военных страны НАТО в миротворчестве на постсоветском пространстве, да еще в зоне ответственности ОДКБ, — это последнее, что хотели бы видеть из Кремля. Однако вопреки опровержениям Москвы Анкара продолжает твердить, что турецкие вооруженные силы будут присутствовать в Нагорном Карабахе, причем именно в составе миротворческой миссии. Очевидно, сей деликатный вопрос станет еще не раз предметом обсуждения президентов России и Турции. Большая геополитическая партия только началась.
