Лукашенко и мундиры. Как силовики трансформируют белорусский режим (Carnegie Moscow Center, Россия)

Еще никогда в современной белорусской истории силовики не занимали столько места наверху государственной машины. Их поддержка и дисциплина позволили Александру Лукашенко пережить самый острый период политического кризиса в стране.

Но избыток людей в погонах создает новые проблемы. На фоне тяжелого кризиса Лукашенко нужно, с одной стороны, сохранять лояльность генералов разных ведомств, а с другой — держать их всех под контролем. Не позволять им ни размякнуть, ни обнаружить в себе чрезмерные амбиции.

Топорная надежность

Как любой автократ, Лукашенко ценит в кадрах исполнительность и лояльность выше любых других заслуг. Еще до судьбоносных августовских выборов, предчувствуя возможные трудности, он превентивно заменил многих гражданских в своем окружении на людей в погонах.

В конце 2019 года выходец из КГБ Игорь Сергеенко возглавил администрацию президента. Неформальным главным советником на время летней избирательной кампании стал давний товарищ Лукашенко, побывавший на всех ключевых силовых постах, Виктор Шейман. Его соратник Роман Головченко, который управлял белорусским ВПК, в июне возглавил правительство.

Гражданские чиновники оказались задвинутыми на второй план не потому, что чем-то провинились, а потому, что с военными Лукашенко спокойнее. Они не дрогнут в трудные времена. И надо признать, эта ставка сработала — не дрогнули.

Неизвестно, как повел бы себя в августе банкир Сергей Румас, если бы он остался премьером. В разгар протестов его жена выложила в соцсети их совместное фото на фоне акции оппозиции, в котором сквозила явная симпатия к протестующим. А новый премьер-силовик послушно поехал на завод успокаивать бунтующих рабочих.

Окружив себя людьми в погонах, Лукашенко стал принимать топорные решения; прежде адаптивная система власти потеряла гибкость. Когда докладные из всех ведомств выглядят как сводки с фронта, это программирует на жестокость — тем более когда их читает Лукашенко, который и так не особенно склонен к компромиссам.

В результате белорусский режим пришел к новому для себя градусу подавления недовольства. Убитые протестующие, резиновые пули и светошумовые гранаты каждое воскресенье, больше 18 тысяч задержанных, массовые избиения в изоляторах и отделениях милиции, больше 900 уголовных дел, закрытие нелояльных бизнесов, сотни отчисленных из вузов и уволенных за политику — неполный перечень репрессий за последние три месяца.

Многие стали называть новое состояние белорусского режима хунтой, но это не точное описание. Пока не видно признаков того, что Лукашенко потерял контроль над генералами. Теоретически он может откатить ситуацию назад — в сторону прежнего баланса силовых и гражданских ведомств.

Хотя, конечно, сделать это с каждым днем становится сложнее. Отдав спасение себя от революции в руки силовиков, Лукашенко вынужден ежедневно беспокоиться о том, чтобы они были надежны и довольны. А шаги, которые ради этого приходится делать, только сильнее цементируют статус-кво.

Две угрозы

В новых отношениях Лукашенко с силовиками хватает трудностей. В каком-то из звеньев системы может случиться сбой. В нынешней ситуации Лукашенко крайне важно, чтобы силовики не дрогнули, не слишком задумывались о последствиях своих действий или высоких материях совести и гуманизма.

На практике это значит, что своих нельзя сдавать. Около полутора тысяч жалоб на пытки и избиения лежат в белорусском Следственном комитете без движения. Дать им ход — значит подставить и демотивировать МВД и другие военизированные структуры, которые уже три месяца дисциплинированно разгоняют протесты.

Однако не все прокуроры и следователи страны этим довольны. Некоторые еще во время выборов подписывались за оппозиционных кандидатов, другие подали в отставку в знак протеста в августе. По рассказам бывших сотрудников, целые подразделения прокуратуры и СК чуть ли не в полном составе выступали против проявлений беззакония.

Генпрокурор Александр Конюк не пресекал ползучий бунт внутри своего ведомства. В начале сентября Лукашенко отправил его в отставку, публично потребовав от сотрудников прокуратуры либо активно включаться в подавление революции, либо уходить и не мешать остальным работать. Похожая ситуация, по некоторым данным, сейчас разворачивается в СК, его руководство тоже вплотную подошло к высочайшей немилости.

Вовлекая все силовые ведомства в репрессии, Лукашенко связывает их с собой общим страхом за свою безопасность в случае победы протестующих. Когда все запятнаны, никто не думает о том, чтобы перейти на другую сторону. В том числе поэтому к разгонам акций и охране военных мемориалов от протестующих начали привлекать армейские подразделения.

Однако тут для Лукашенко есть и обратный риск — слишком усилившиеся генералы могут выйти из-под контроля и повести страну в сторону настоящей военной диктатуры.

Белорусские силовики не привыкли думать политически в отличие от своих коллег в странах, где хунты побеждали. Но аппетит приходит во время еды. Когда столько месяцев подряд именно от твоих приказов и бойцов зависит политическая, а возможно, и физическая безопасность всей властной верхушки, могут появиться новые амбиции.

Чтобы предотвратить это, Лукашенко всегда налегал на ротацию, межведомственную конкуренцию и надзор силовиков друг за другом. Если силовых структур много, а их руководители не засиживаются на одном месте и не успевают обрасти прочными связями и интересами, то можно долго сохранять их в надежном подчинении, не допуская появления кланов.

В логику такой ротации укладывается недавнее снятие со своих постов госсекретаря белорусского Совбеза Валерия Вакульчика и главы МВД Юрия Караева с его заместителем Александром Барсуковым.

Мы не знаем, связаны ли их отставки с тем, что Лукашенко начал опасаться их растущего влияния. Возможно, он просто был недоволен тем, что эти люди так долго не могут придушить протесты. Но какие-то претензии здесь были однозначно, это не дежурное обновление кадров — Караев проработал в должности чуть больше года, Вакульчик — всего полтора месяца.

В нынешней ситуации увольнять высших силовиков непросто, это может демотивировать остальных и дать протесту ощущение победы. В итоге пришлось обыгрывать отставки как перевод на фронт. Уволенных силовиков назначили помощниками-инспекторами президента в двух западных областях — Брестской и Гродненской (Вакульчик и Караев) — и Минске (Барсуков).

До сих пор на подобные должности шли региональные чиновники среднего звена, а теперь Лукашенко поручил прописать для региональных инспекторов новые полномочия, в том числе — быть еще одним фильтром для отбора лояльных кадров на местах и помогать бороться там с революционной заразой.

Итогом ротации станет то, что удельный вес людей в погонах в белорусском режиме только вырастет. В дополнение к тому, что они занимают ключевые должности в Минске, теперь силовики появляются еще и в роли надзирателей за губернаторами и местной вертикалью.

Заколдованный круг

Протесты, хоть их численность постепенно снижается, могут растянуться еще на несколько месяцев. Затем каждое из грядущих политических событий — Всебелорусское народное собрание, где власть обсудит с отобранными ею же людьми новую Конституцию, референдум по ней и выборы после этого — станет поводом для новой протестной мобилизации. Судя по всему, всплески уличной активности будут сопровождать Лукашенко до конца его президентства.

Пока улица не подавлена, Лукашенко не может слезть со штыков. Если понизить вес силовиков в системе, пока работа не сделана, это может подорвать их мотивацию и поставить весь режим под угрозу.

Это значит, что в случае управляемого транзита в ближайшие год-полтора именно люди в погонах будут его администрировать и помогать подбирать преемника. Все больше вероятность, что это будет один из них.

Для Лукашенко передать пост какому-нибудь технократу-экономисту в нынешней ситуации означает обречь его почти на неизбежный конфликт с силовиками. Ведь любой устойчивый выход из кризиса будет подразумевать ослабление репрессивных гаек и общую демократизацию системы.

Это похоже на заколдованный круг. Окружив себя силовиками и поручив им управлять всем — от экономики до внутренней политики, — Лукашенко стал еще менее способен запустить реформы, которые удовлетворили бы общество. А недовольное общество продолжит давать поводы к милитаризации и ужесточению режима.

К сожалению, один из возможных выходов из этого тупика — новая эскалация насилия. Она может либо превратить страну в полноценную военную диктатуру (на российском довольствии), либо сделать то, чего не достигла первая вспышка репрессий в августе, — расколоть авторитарный монолит белорусского режима.