На линии фронта страшной войны: смерть и отчаяние в Нагорном Карабахе (The New York Times, США)

Степанакерт, Нагорный Карабах — На линии фронта стоит невыносимый тошнотворный запах от разлагающихся тел. Останки бойцов не убирают и не хоронят неделями.

В окопах царит страх. Армяне беззащитны перед азербайджанскими беспилотниками, которые летают у них над головами и убивают, когда им заблагорассудится.

На военном кладбище бульдозеры срыли склон холма. Там уже появилось два ряда новых могил, а также недавно вырытые прямоугольные ямы, которые скоро заполнятся.

Длящийся три недели конфликт между Азербайджаном и Арменией за спорную территорию в Кавказских горах, где Европа встречается с Азией, перерос в жестокую войну на истощение. Об этом рассказывают как солдаты, так и мирные жители, находящиеся в этих местах.

Армяне говорят, что Азербайджан несет большие потери, захватывая небольшие участки территории в опасной местности Нагорного Карабаха, как называют населенный армянами анклав, который по нормам международного права является азербайджанским.

Оставшиеся в Карабахе жители прячутся в своих сырых неотапливаемых подвалах, где они в последние недели оборудовали кухни и спят на картоне. В результате артиллерийских и ракетных обстрелов городов и сел в Нагорном Карабахе и Азербайджане погибли десятки мирных жителей и сотни солдат. По ночам там слышны пугающие разрывы снарядов, сопровождающиеся яркими вспышками.

В столице Нагорного Карабаха Степанакерте, где я пробыл четыре дня на прошлой неделе вместе с фотографом Сергеем Пономаревым, в отдалении слышен артиллерийский огонь. В прошлую пятницу и сам город подвергся удару. Сирены воздушной тревоги и грохот взрывов слышались всю ночь, а постояльцы гостиницы неоднократно спускались в подвал. Как минимум один снаряд упал в центре города, осветив окно моего номера яркой желтой вспышкой.

Архитектор из Нагорного Карабаха Манушак Титанян в ходе войны уже лишилась одного своего творения. Это дом культуры в городе Шуше. Крыша здания разрушена, часть ее застряла в стволе дерева на другой стороне улицы, красные плюшевые кресла покрылись пылью, а занавес лежит на сцене вместе с мусором.

Сейчас она больше всего боится за троих сыновей, самому младшему из которых 18 лет. Все они находятся на линии фронта. Женщина занимается тем, что шьет военную форму в мастерских, которые власти срочно открыли на территории фабрики в столице Нагорного Карабаха Степанакерте. Когда недавно здание мастерской покрылось трещинами от взрыва, она не стала пропускать смену и продолжала шить.

«Наверное, в мире нет ничего страшнее войны, — сказала Титанян. — Все самое ужасное из созданного человеком поднимает голову и дает о себе знать».

Для населения этого региона война является продолжением периодически возобновляющейся и часто очень жестокой борьбы за территорию и историю. В советские годы армяне и азербайджанцы жили вместе до конца 1980-х годов, когда вспыхнул конфликт из-за этой спорной горной территории. Он перерос в бунты, а потом началась продолжительная война.

Нагорный Карабах является фактически независимым с 1994 года, когда Армения одержала победу в войне. На ней погибло примерно 20 000 человек, а миллион жителей, в основном азербайджанцы, оказались в числе перемещенных лиц.

Азербайджан начал наступление 27 сентября, и при поддержке интенсивного огня артиллерии и высокоточных ударов беспилотников захватил небольшие участки территории. Слабая ПВО Армении не сумела остановить дроны, однако ее сухопутные войска, в составе которых воюют добровольцы и призывники, замедлили продвижение азербайджанских сил.

На некоторых участках фронта армяне выкопали новые траншеи и уничтожили большое количество азербайджанских солдат в пешем строю. Об этом сообщают армянские источники.

Азербайджан, добывающий нефть и газ на Каспийском море, обладает большей огневой мощью. Он использует современные беспилотники и артиллерийские системы, приобретенные в Израиле, Турции и России. Но с начала конфликта прошло уже три недели, а Баку так и не смог реализовать свои преимущества и захватить большие участки территории. Это говорит о том, что предстоит долгая война с большими потерями. Она может перерасти в более масштабный кризис, если в войну втянутся главный партнер Азербайджана и член НАТО Турция, и Россия, у которой с Арменией есть договор о взаимной обороне.

В субботу Армения и Азербайджан объявили о том, что договорились о перемирии при посредстве Франции, чтобы забрать тела погибших и осуществить обмен военнопленными. Но как и после достигнутого неделей ранее при посредничестве России перемирия, боевые действия продолжаются. В нарушении субботнего перемирия стороны обвиняют друг друга.

«Их война против армян — это по сути борьба на истощение, — сказал по поводу азербайджанской кампании военный аналитик из некоммерческой организации Центр военно-морского анализа Майкл Кофман (Michael Kofman). — Она не очень хорошо организована, и в ней отсутствует четкая теория достижения победы».

Не имеющая огневого превосходства Армения бросает в бой призывников и добровольцев. Некоторые из них являются ветеранами войны 1990-х годов, скажем, полковник спецназа в отставке Артур Алексанян. Он рассказал, что когда начались боевые действия, он лежал в больнице после операции. Теперь он командует подразделением добровольцев, находящимся в окопах на севере. Эти люди сдерживают азербайджанское наступление.

Давая интервью в Степанакерте, куда он приехал за средствами радиосвязи, Алексанян рассказал, что уже лет 15 не держал в руках оружия. Он поднял камуфляжную рубашку и показал повязку на животе, которую приходится менять восемь раз в день, а потом постучал костяшками пальцев по искусственному колену. Память о прошлой войне.

Но этот конфликт совершенно не похож на войну 1990-х годов, сказал Алексанян. Тогда основным оружием был автомат Калашникова. На сей раз огонь стрелкового оружия услышишь нечасто. По его словам, из 17 дней на фронте 15 его подразделение провело в окопах, укрываясь от артиллерийского огня, который азербайджанцы иногда открывали каждые 20 минут. Их позиции изрыты воронками, а Азербайджан систематически уничтожает армянские танки и прочую технику, используя современные «дроны-камикадзе», которые кружат над полем боя, выбирая подходящую цель.

«Они такие быстрые, что мы не успеваем их засечь, — сказал Алексанян. — Я не могу сказать, что мы не боимся. Мы все боимся».

Алексанян и другие армянские военнослужащие говорят, что, несмотря на устрашающую огневую мощь Азербайджана, его солдаты во время наступления становятся легкой добычей. Их тела никто не забирает, и на поле боя стоит отвратительный запах разлагающейся плоти.

«Убиваешь одного, а они не разбегаются, — рассказал вернувшийся с фронта солдат Тигран Саакян, надевший под военную куртку светло-коричневый свитер. — Убиваешь второго парня, убиваешь третьего — а они все идут и идут как роботы».

На военной базе в Степанакерте Саакян с товарищами, многим из которых за пятьдесят, ждали благословения военного священника. Дьякон Армянской апостольской церкви Нарек Петросян рассказал, что когда ему звонят родственники солдат и просят рассказать новости с фронта, он старается их обнадежить, даже если ему известно, что их близкие погибли. Эти печальные новости сообщает отдельная группа священников.

«Мы говорим, что это священная война, что мы готовы пожертвовать своими жизнями друг ради друга», — сказал он.

На сегодня погибло 700 армянских военнослужащих, а также большое количество гражданских лиц с обеих сторон.

Азербайджан свои военные потери не сообщает. Однако в субботу власти заявили о том, что во втором азербайджанском городе Гяндже в ходе ночного ракетного удара Армении было убито 14 мирных жителей.

Официальные власти заявляют, что половина населения Нагорного Карабаха покинула свои дома, хотя закон военного времени запрещает мужчинам призывного возраста покидать эту территорию. Среди оставшихся немало женщин, которые хотят быть рядом с мужьями, сыновьями и отцами, воюющими на фронте. Коронавирус занимает далеко не первое место в списке тревог и беспокойств этих людей, хотя международные организации помощи предупреждают, что в переполненных бомбоубежищах инфекция распространяется быстрее.

33-летняя Алена Шахраманян со своими соседями с пятого этажа многоквартирного дома в Шуше три недели назад переселились в подвал с земляным полом. Из куска рифленого пластика они соорудили дверь, а отверстия в бетонных стенах закрыли картоном. Одна женщина заболела. Она говорит, что простыла из-за сквозняка.

Брат Шахраманян, как и ее муж, находится на фронте. Он не отвечает на телефонные звонки. Вчера она вышла наружу постирать белье, но ее напугал летающий в небе беспилотник. Реактивная артиллерия дважды в этом месяце наносила удары по находящемуся рядом храму. Камни мостовой рядом с храмом до сих пор покрыты кровью русского журналиста, получившего тяжелые ранения во время второго удара.

«Нам здесь никто не помогает, — сказала Шахраманян. — Мы предоставлены сами себе».

На военном кладбище в Степанакерте, где покоятся тела солдат, погибших в 1990-е годы, власти убрали забор и начали копать могилы на склоне холма, чтобы хоронить новых погибших. Стоя среди венков из искусственных цветов и простых могил на свежей, только что выкопанной каменистой земле, потерявший брата мужчина скорбно поднимает вверх руки.

«Это новые — наши парни, — плачет он, и голос его срывается. — Что тут скажешь?»