Лагерный бардак

Концлагерь — это не только общение с интересными людьми, но и работа на свежем воздухе. Такое мнение может сложиться у тех, кто ознакомится с новым популярным произведением латышских историков, распространяемым в учебных заведениях страны. Речь идет о печально известном концлагере Саласпилс, где нацисты, в частности, откачивали у младенцев кровь для раненых немецких солдат. Теперь все это представляется в сглаженном, смягченном виде. Авторов книги обвиняют в ревизии истории Второй мировой войны и неуважении к жертвам нацизма. «Лента.ру» разбиралась в том, где в рассказах о Саласпилсе правда, а где вымысел. Книгу Aiz šiem vārtiem vaid zeme. Salaspils nometne: 1941−1944 («За этими воротами стонет земля. Саласпилсский лагерь: 1941−1944») подготовили историки Карлис Кангерис, Улдис Нейбургс и Рудите Виксне. В Латвии их труд распространяется по школам, вузам и госучреждениям, его торжественно вручают гостям города Саласпилса и иностранным делегациям. Публицист Евгений Лешковский отмечает, что книга вышла в свет при «моральной поддержке» латвийского МИД, финансами помогли самоуправление Саласпилса и организация «Латышский фонд». «Теперь книжка служит "официальным подарком широкого назначения": богато изданный фолиант дарят всем, включая библиотеки. В Саласпилсской думе так и сказали: вот вам, читайте, 431 страница чистейшей правды! Авторы книги заявляют, что она очень нужна, ведь "в местном и зарубежном обществе о Латвии и событиях в лагере Саласпилс распространяется разная ложь"», — утверждает Лешковский. Действительно, авторы настаивают, что «в советское время данные о погибших в Саласпилсе сильно преувеличили». По их мнению, в лагере было убито не 100 тысяч, как гласила официальная советская версия, а «всего лишь» 2 тысячи человек. Кангерис, Нейбургс и Виксне пишут: «Через лагерь прошли примерно 22 тысячи человек, из которых половина были политзаключенные, а остальные транзитные — люди из России и Белоруссии, которых отправляли на работу в Германию». Латышские историки также отрицают, что в лагере погибло 7 тысяч детей. «Мы знаем, что в общей сложности в лагере находилось 3000 детей, которых привезли туда ненадолго. И мы категорически отрицаем, что кровь этих детей была предназначена для лечения солдат вермахта», — сказал Улдис Нейбургс. Более того, авторы пишут: «По сравнению с детьми в лагерях на Украине, детям, привезенным в Саласпилс, повезло, поскольку их потом разместили в приютах или передали семьям». Свои выводы Кангерис, Нейбургс и Виксне делают на основе воспоминаний членов персонала: помощника лагерного старосты Артурса Непартса, фельдшера Шалковица и надзирателя Риекстиньша. Оппоненты обвиняют авторов книги в том, что ими полностью игнорируются свидетельства десятков выживших узников и материалы комиссии, которая по горячим следам расследовала злодеяния нацистов. В частности, оставлен без внимания тот факт, что из лагеря смерти Дахау в Саласпилс пригнали группу евреев — специально для уничтожения могил здешних узников. Позже рядом с лагерем обнаружили яму 25 на 27 метров, доверху заполненную пеплом и человеческими костями. Однако, по мнению авторов книги, было бы неправильно говорить о Саласпилсе как лагере смерти или концлагере. Присутствовавшая на презентации издания спикер парламента Латвии Инара Мурниеце заявила, что новая книга «стирает сегодняшние растиражированные пропагандистские мифы о латвийском государстве». Теперь официальная точка зрения латвийских историков сводится к тому, что советская власть «занималась пропагандой нацистских преступлений, чтобы скрыть преступления сталинизма и дискредитировать латышских эмигрантов». И эта линия проводится давно: еще в 2005 году вышла книга «История Латвии: XX век», где лагерь в Саласпилсе уклончиво охарактеризован, как «расширенная полицейская тюрьма и воспитательно-трудовой лагерь». Тогдашний президент страны Вайра Вике-Фрейберга подарила эту книгу Владимиру Путину. Впрочем, оппоненты латышских историков вынуждены признать, что долгие годы никаких исследований по Саласпилсскому лагерю смерти не проводилось. Это тем более удивительно, что в советское время Саласпилс считался одним из главных символов преступлений нацизма. Здесь был выстроен величественный мемориальный комплекс, а песня «Саласпилс» в исполнении группы «Поющие гитары» известна всем представителям старшего поколения. Ныне почти забыт, а некогда был очень популярен латышский поэт Эйжен Веверис, прошедший концлагеря в Саласписле и Штутгофе и отразивший впечатления о пережитом в своих стихах. Ситуацию осложняет тот факт, что точное количество жертв действительно неизвестно. Много лет подряд историк Игорь Гусев организует на Гарнизонном кладбище субботник в преддверии Международного дня освобождения узников нацистских лагерей (11 апреля). «Ленте.ру» он сказал: «Беда с лагерем в Саласпилсе в том, что изначально там был мемориал, но не имелось "официальных" могил. В советское время места массовых захоронений узников не были отмечены. Сегодня могилы приходится восстанавливать — в том числе и для того, чтобы доказать реальность нацистских зверств. Классика детективного жанра: нет трупа — нет и преступления. Нацисты специально старались уничтожить, скрыть могилы узников, чтобы не оставлять следов своих злодеяний. Сегодня это дает возможность некоторым утверждать, что Саласпилс был чуть ли не курортом. Так вот, когда мы подняли из земли останки погибших людей, это было очень тяжелое чувство. Пробитые пулями черепа, хрупкие кости — вряд ли, один раз увидев, можно такое забыть. Лично меня потрясли остатки изящной девичьей туфельки. Судя по размеру, это была совсем молоденькая девушка. Уже не ребенок, но еще не взрослая женщина. Сохранились пальчики, кусочки чулка… Какая нелюдь прервала нить ее жизни?! Мы тщательно собрали останки, чтобы предать их торжественному погребению. Участие в подобных субботниках, создание памятных знаков на месте массовых захоронений — это ведь тоже борьба с нацизмом». Латвийский краевед Александр Ржавин недавно нашел в Огрском крае захоронение, где покоятся останки малолетних узников Саласпилского концлагеря. Он помог родственникам нескольких детей, некогда угнанных в Саласпислс из Псковской области, найти места их упокоения. Ржавин сказал «Ленте.ру», что пока нацисты побеждали, они не боялись возмездия и не старались скрывать следы своих преступлений. «Чего беспокоиться-то — лет десять и где искать могилы в лесу? А вот в конце войны засуетились и прилагали всяческие усилия, чтобы стереть следы своих злодеяний», — отмечает краевед. Он не отрицает, что в советское время количество жертв действительно могло быть завышено. «Что касается жертв, то их приблизительное число названо — от двух до пятидесяти трех тысяч. Это, как мне кажется, и называется приблизительной оценкой числа жертв Саласпилсского лагеря. А как вы хотели? Точнее? Да еще сейчас, по прошествии стольких лет? При том, что архивы сгорели вместе с лагерем, что не все могилы обнаружены, что многие тела были сожжены и раздроблены и т.п.? На мой взгляд, с каждым годом уменьшаются шансы на более точное определение числа погибших в лагере. К сожалению, в советское время, когда еще оставались живыми многие свидетели, почему-то не был создан мартиролог хотя бы по гражданам СССР, замученным в Саласпилсе. Или вот неужели никого не смущало при посещении мемориала, что там не было обозначено ни одной могилы узников? Ни рядом с гражданским лагерем, ни возле лагеря военнопленных? Печально, но советская власть открыла величественные памятники, говорила о десятках тысяч погибших, однако не удосужилась обозначить их могилы и собрать их имена», — сожалеет историк. Когда автор этих строк учился в Даугавпилсском университете, педагогику у нас преподавала профессор Людмила Тимощенко, в детстве прошедшая концлагерь в Саласпилсе. Сейчас из-за состояния здоровья Людмила Николаевна с прессой не общается, но она написала потрясающую по искренности и трагизму книгу «Дети и война», в которой поделилась воспоминаниями о пережитом. Около десяти лет собирала материал, искала других выживших узников, чтобы задокументировать их свидетельства. Из воспоминаний Людмилы Тимощенко: «Вышки с патрулями и собаками — мы в концлагере Саласпилс. Всех раздели и абсолютно голых и босых, погнали по холоду в другой барак, так называемый карантин. Все плакали от стыда и безысходности. После карантина меня и еще нескольких человек поместили в лазарет, где я подвергалась так называемому "лечению": у меня выкачивали кровь для фашистских солдат… Так как я была очень слаба после "лечения", я все время лежала. Запомнился страшный угол в нашем бараке, где лежали маленькие детки… Они тихонько умирали, плакать у них уже не было сил. И еще помню злую надзирательницу, которая била детей. Однажды меня и нескольких ребят из нашего барака вывел охранник. Нас повезли раздавать хозяевам. Я была в таком плачевном состоянии, что меня хотели вернуть обратно в лагерь. Но один дедушка пожалел меня и взял к себе. Молодая хозяйка, жена его сына, осмотрев меня, пришла в ужас: не было живого места на теле. Я не могла ни сидеть, ни лежать от нестерпимой боли… Когда я немного окрепла, стала пасти у них скот». 93-летний Виктор Лазарев, узнав о прошедшей в Риге конференции, в ходе которой историк Карлис Кангерис назвал рассказы о массовых убийствах в Саласпилсе «советской пропагандой», обратился в прессу. В концлагере заключенный Лазарев вместе со своим отцом под присмотром надзирателей нарезал из кусков железа полосы, из которых изготавливали кандалы для заключенных. «Все лето 1944 года нам нечем было дышать. Сжигали и расстреливали каждый день. Вонь стояла страшная от жженого человеческого мяса. Причем руководство лагеря действовало рационально. После уничтожения очередной партии мы должны были снимать заклепки, чтобы кандалы можно было использовать еще и еще раз. Они были обгоревшие, порой еще теплые. Их никто не чистил, а прямо нам привозили кучами. Приходилось скоблить. Чтобы снять заклепки, их нужно было стачивать», — вспоминает Лазарев. «Сколько было уничтожено? Не считал. Но огромное число заключенных. Самые настоящие массовые казни. Ведь люди каждый день проходили через одни и те же кандалы. Мы работали в прямом смысле не покладая рук в апреле, мае, июне, июле… Вот и считайте, сколько народу перемолола эта мясорубка. А у нас были десятки кандалов. В общем, ясно, что за весенние и летние месяцы только 1944 года были уничтожены тысячи. Плюс повешенные. А еще многих увозили в Бикерниекский лес, где убивали, а потом хоронили в общих могилах», — рассказывает бывший узник. И эти свидетельства начисто перечеркивают разговоры о «воспитательно-трудовом лагере Саласпилсе».