Тайвань: высокие технологии, «русский след», французские импрессионисты и древние иероглифы

...Выставку французской живописи из парижского музея д'Орсе в Тайбэе открывали креативно. Никакого разрезания ножницами алой ленточки или сдергивания покрывала! На небольшой сцене был установлен мольберт, на котором участники церемонии должны были собрать нехитрый «пазл» в виде вангоговской картины «Отдых после работы». Но организаторам пока не до отдыха: так в тайбэйском Музее императорского дворца (National Palace Museum) стартовала работа экспозиции «Эстетические миры XIX столетия». А корреспондент «МК» получил возможность не только полюбоваться живописными работами, но и поразмыслить над особенностями этого необычного уголка нашей планеты — острова Тайвань. Устроители выставки застраховали картины почти на полмиллиарда долларов! И было что страховать: среди 69 шедевров, охватывающих период от классицизма и романтизма до символизма и импрессионизма, на Тайвань с берегов Сены привезли полотна Ван Гога, Ренуара, Моне, Сезанна, Гогена. А в соседнем, основном музейном здании выставлены сокровища императорского Китая из пекинского Запретного города, вывезенные во времена гражданской войны сторонниками Чан Кайши с материка на остров. Много лет оказавшиеся на Тайване ящики с бесценной коллекцией хранились на складах, и лишь в 1965 году для них было построено музейное здание. Сегодня это один из самых посещаемых в мире музеев — в прошлом году в нем побывало 16 млн человек! Посмотреть даже малую толику экспонатов — это дело, требующее много времени. Ведь их насчитывается около 700 тысяч! Ювелирные украшения, образцы каллиграфии, картины, скульптуры, посуда, монеты, книги, ковры... Но есть и свои «моны лизы», к которым считают своим долгом подойти почти все посетители. Вот, к примеру, капуста с насекомыми. Небольшая статуэтка из цельного куска жадеита (минерал вроде нефрита, только более редкий). Стараниями неизвестного художника выглядит она как настоящая голова пекинской капусты с прячущимися в ее листьях саранчой и зеленым кузнечиком. Или кусок яшмы в виде аппетитно выглядящего куска мяса — не отличить от настоящего! Еще одно сокровище музея — бронзовый треножник «Мао Гун Дин» с древней надписью из 497 иероглифов. И вот это соседство французских полотен, символизирующих вершины европейского искусства, с сокровищами древней китайской культуры кажется по-настоящему знаковым. Таков и сам постоянно развивающийся и меняющийся Тайвань, где ультрасовременные скоростные дороги гармонично соседствуют с пагодообразными расписными храмами и где переплетаются теснейшим образом традиция и модернизация, Восток и Запад. Вплелось в тайваньскую яркую ткань и несколько российских нитей. Мое первое знакомство с Тайванем началось больше тридцати лет назад, когда мама пересказывала мне содержание старого, конца 1950-х, фильма «Ч.П. — Чрезвычайное происшествие». Того самого, где в роли одесского матроса снимался молодой Вячеслав Тихонов. Это была история о том, как тайваньские военные захватили советский танкер «Полтава» и доставили его на Тайвань. Потребовалось много времени, прежде чем экипаж вернулся на Родину. Перед поездкой на остров я решил наконец посмотреть эту киноленту и вынужден признать: выглядели представители «гоминьдановской клики» в кино совсем не симпатично. А ведь у этого фильма была реальная основа: действительно, в июне 1954 года тайваньский эсминец задержал в Южно-Китайском море танкер «Туапсе». И лишь через год часть экипажа сумела вернуться в СССР. Кто-то подписал прошение о политическом убежище на Западе, а потом все же попытался вернуться домой, и их судьба сложилась плачевно. Но за последние годы многое изменилось. Советского Союза уже нет. Тайвань же у россиян ассоциируется не с «чанкайшистской кликой» (тем более что и на самом острове отношение к генералиссимусу Чан Кайши тоже претерпело изменения, а Гоминьдан не является правящей партией). А скорее, с электроникой и прочими товарами, которые производят тайваньские корпорации. Когда мои собеседники на Тайване узнавали, что я из России, это всегда вызывало у них интерес. Кто-то пытался сказать что-нибудь по-русски. Говорили, что жаль, что так мало россиян приезжает на остров. Я отвечал: хлопотно добираться с пересадками через Гонконг или Сеул, да и авиабилеты недешево стоят. А кто-то на полном серьезе интересовался, являюсь ли я коммунистом: «Ведь у вас всех автоматически принимают в компартию!» Пришлось прочесть краткий курс современной российской истории... Официальная российская позиция по тайваньскому вопросу известна и состоит в том, что существует только один Китай, неотъемлемой частью которого является Тайвань, а правительство КНР выступает в качестве единственного законного правительства, представляющего весь Китай. При этом Пекин, считающий остров своей провинцией, не возражает против развития неофициальных связей России с Тайванем в торгово-экономической, научно-технической, культурной, спортивной и других областях. Мало того, связи между Пекином и Тайбэем тоже развиваются в основном по восходящей, растет товарооборот. А в 2015 году в Сингапуре состоялась историческая встреча: лидеры КНР и Тайваня — коммунист Си Цзиньпин и гоминьдановец Ма Инцзю — пожали друг другу руки и сели за стол переговоров. И пусть эта встреча носила неофициальный характер, уже сам факт ее проведения дорогого стоил. Надо сказать, что немалое — счет идет на миллионы — количество граждан континентального Китая ездит на Тайвань, а тайваньцы охотно посещают материк. В 2008 году открылось прямое авиасообщение через Тайваньский пролив. Так что в очереди на самолет, летевший на Тайбэй, в международном аэропорту Гонконга я видел рядом с собой людей, которые держали в руках в основном паспорта с гербом Китайской Народной Республики. Я стою на 88-м этаже одного из высочайших в мире зданий Tai ei 101 (небоскреб вознесся над городом на 509 метров!) в маленькой филателистической лавке и разглядываю марки с портретом пожилого улыбающегося человека. Это Цзян Цзинго — сын Чан Кайши и тайваньский президент в 1978–1988 годах. Именно ему Тайвань обязан тем, что остров перешел к демократии после нескольких десятилетий авторитарного правления Гоминьдана. В 1987 году на Тайване было отменено военное положение, а жителям острова разрешили встречаться со своими континентальными родственниками. Для нас Цзян Цзинго — практически земляк. В 1925 году, когда отношения между Советским Союзом и Гоминьданом (Национальной партией) переживали «романтический» период, сына Чан Кайши отправили учиться в Москву, в Университет трудящихся Китая имени Сунь Ятсена, где однокашником у него был будущий реформатор КНР Дэн Сяопин. В СССР молодой китаец жил под именем Николая Владимировича Елизарова (говорят, что фамилию он «позаимствовал» у старшей сестры Ленина, Анны Ильиничны Елизаровой-Ульяновой). Вообще, если учесть ситуацию того времени, то удивительно, как Цзян Цзинго — иностранец, сын гоминьдановского лидера, то и дело воевавшего против коммунистов, увлекавшийся, по слухам, троцкизмом, — не оказался размолот жерновами сталинской репрессивной машины. Более того, в роковом 1937 году его не только не «стерли в лагерную пыль», а отправили восвояси — к отцу. И не одного, а с молодой женой — Фаиной Ипатьевной Вахревой. Но это случилось потом, а до того Николай Елизаров, он же Цзян Цзинго, был то ли гостем Страны Советов, то ли заложником. Но при этом принимал участие в коллективизации в Зарайском районе Подмосковья, а потом работал в Свердловске на Уралмаше и редактировал заводскую газету «За тяжелое машиностроение». После того как китайские коммунисты одержали верх над националистами в гражданской войне, Цзян Цзинго последовал за отцом на Тайвань, где занимал самые разные посты. После смерти Чан Кайши он стал президентом. А его жена Фаина, которую тайваньцы знали как Цзян Фанлян, — «первой леди». Родившаяся близ Орши, в Белоруссии, женщина так и не вернулась больше на Родину, пережив мужа и трех сыновей (умерла она в 2004 году). Вообще «русский след» обнаруживается на Тайване в самых неожиданных местах. Я захожу в президентский номер роскошного отеля в китайском дворцовом стиле, выстроенного в Тайбэе по инициативе другой «первой леди», жены Чан Кайши Сун Мэйлин. На столике стоит большая ваза с аллегорической картиной, изображающей союзников по Второй мировой войне. На первом плане на белом коне восседает человек в униформе (не сам ли Чан Кайши?), под китайским (гоминьдановским, конечно) флагом. Рядом всадники с другими флагами: США, Канада, Британия, Южная Африка. И советский флаг с серпом и молотом тоже. Такой вот привет из прошлого! Формоза — так назвали этот остров португальские мореходы XVI века. И значит это «Прекрасный». А он действительно прекрасен и удивителен — в самых различных своих проявлениях. Тайвань — совсем небольшой, размером примерно с Голландию, кусок суши — 36 178 кв. км. Но остров может похвастаться разнообразием ландшафтов и даже климата (субтропики на севере, тропический муссонный — на юге). Около 20% территории Тайваня — это национальные парки и заповедники. Одних птиц здесь водится 670 видов — среди них такая красота, как толстоклювая лазоревая сорока. Эта длиннохвостая птичка изображена даже на тайваньской визе. А удивляет многое. Знаете ли вы, что, к примеру, Тайвань сегодня — один из крупнейших производителей саксофонов? И здесь, близ города Тайчун, находится чуть ли не единственный в мире музей, посвященный этому инструменту. Как детище бельгийца Адольфа Сакса забралось в такие далекие края? Всему виной тайванец Чан Линьчен, который в годы Второй мировой, когда остров находился под японским контролем, зарабатывал на жизнь тем, что играл в джаз-банде. Но из-за пожара музыканты лишились саксофона. Заказать новый можно было только из Японии, и стоило это невообразимо дорого. Тогда молодой Чан сам изготовил детали «сакса» и собрал инструмент. А потом на него посыпались заказы. Так возникла тайваньская саксофонная индустрия. Конечно, промышленность Тайваня производством сверкающих музыкальных инструментов не исчерпывается — это знают даже дети, разбирающиеся в марках мобильников и планшетов. Остров является одним из ведущих производителей высокотехнологичных товаров в сферах коммуникаций и технологий. Здесь действует несколько крупных научно-технических парков, где теоретические разработки с успехом применяются на практике. Мне довелось побывать в Центральном научном парке близ Тайчуна и испытать чувство некоторой зависти: вот бы и в России при нашем научном потенциале было бы так! На Тайване приходится все время сравнивать. Прежде всего увиденное на острове — с тем, что довелось видеть в материковом Китае. С учетом бурного развития экономики и капиталистических отношений в КНР разница не выглядит разительной (во всяком случае, внешне). Ну, может, жители Тайбэя одеты чуточку побогаче, чем виденные в Пекине люди. Может, на Тайване будет почище. И народу не так много, потише и поспокойнее — что понятно, если сравнить полтора миллиарда человек на континенте с 23 млн на острове. А вот еще одно отличие, которое вряд ли бросится в глаза человеку, не знающему китайского языка: в то время как на материке провели реформу письменности, упростив многие иероглифы, тайваньцы по-прежнему пользуются традиционными знаками — гордятся тем, что сохраняют язык в изначальном виде. Кое-кто любит привести пример «азиатских драконов» — Тайвань и Южную Корею — в подтверждение тезиса о превосходстве демократии над диктатурой. Посмотрите, мол, как демократия благоприятно влияет на развитие экономики. В это хочется верить, но, правда, при этом почему-то забываются несколько вещей. И на Тайване, и в Южной Корее мощный экономический рост начался в тот период, который при всем желании демократическим не назовешь. Когда тайваньская экономика резко пошла вверх, островом железной рукой управлял Чан Кайши. В стране действовало чрезвычайное положение, политическая система была однопартийной, гоминьдановской. Тайвань пережил времена «белого террора», когда репрессии обрушились на инакомыслящих. Еще до того, как Чан Кайши эвакуировался на остров, на Тайване произошла трагедия, известная как «инцидент 28 февраля». В феврале 1947 года представители гоминьдановского правительства в Тайбэе отобрали контрабандные сигареты у 40-летней вдовы, а заодно и ее сбережения. Женщина потребовала вернуть ей деньги, но получила удар пистолетом по голове. Очевидцы бросились на помощь пострадавшей, началась стрельба. Когда люди вышли на улицу, чтобы потребовать привлечения к ответственности виновных в случившемся, власти применили против демонстрантов оружие. В конце концов гоминьдановцы подавили народное возмущение — погибли тысячи человек. Тема событий 1947 года на несколько десятилетий на Тайване была табу. Но сейчас 28 февраля на острове широко отмечается как День памяти и мира. Неудивительно, что фигура Чан Кайши воспринимается в тайваньском обществе очень неоднозначно. Хотя возведенный в центре Тайбэя мемориал в память о генералиссимусе по-прежнему является местом проведения торжественных мероприятий, а солдаты в парадной форме и сверкающих касках демонстрируют многочисленным зрителям замысловатый ритуал смены почетного караула у огромной статуи Чан Кайши. И тем не менее авторитаризм не стал помехой для ускоренного роста. А способствовали ему и трудолюбие китайцев, и проведенные Гоминьданом реформы, и даже оставшаяся в наследие от японских колониальных времен инфраструктура. За успехами тайваньцев пристально наблюдал отец сингапурского экономического чуда Ли Куан Ю (его тоже, к слову, критиковали за авторитарные методы). Он часто приезжал в Тайбэй, изучал здешний опыт и вдохновлялся им: «Я извлекал для себя полезные уроки и считал, что раз они смогли добиться этого, то и Сингапуру это тоже будет по плечу». Как бы то ни было, сегодня Тайвань со своей высокотехнологичной индустрией входит в число крупнейших экономик мира. При этом на острове установлена многопартийная демократическая система, развиваются социальные программы. Ну, и чтобы закончить тему взаимосвязи демократии и экономического успеха, не будем забывать о континентальном Китае, рвущемся в мировые лидеры. Чему не слишком мешает то, что страна возглавляется Коммунистической партией, которая явно не светоч демократии. Рынок есть рынок, неважно под какими он знаменами. А где лучше всего изучать рынок в Тайбэе? Конечно же, на ночном рынке. Над городом сгущаются сумерки, и я отправляюсь за экзотикой на рынок Шилинь — его считают здесь одним из самых больших и известных. Как говорят в таких случаях, тут разве что маму с папой себе не купишь, а все остальное можно найти. Ну, вот, к примеру, продаются наклейки для украшения интерьера с силуэтами из Санкт-Петербурга: Медный всадник, шпиль Петропавловской крепости, Исаакий... Само собой, множество гаджетов и аксессуаров к ним — тайваньские производители электроники хорошо известны во всем мире. А вот одетый в поло манекен, увенчанный головой Дональда Трампа. За ним кисло глядит на мир резиновая маска Хиллари Клинтон. Но более сувениров и промтоваров ночной рынок привлекает гастрономическим разнообразием любителей поесть. Тут царит настоящая оргия стрит-фуда на любой вкус и на любой кошелек. Распяленные на шпажках жареные кальмары, лапша в самых разнообразных ее проявлениях, «шашлычки» из перепелиных яиц, мраморное мясо, моллюски, овощи, зелень. С учетом того, что в 1949 году на остров с материка бежали сторонники Чан Кайши из всех областей Китая, на Тайване оказались распространены практически все региональные кулинарные традиции — от пекинской до сычуаньской. Добавим к этому японскую, тайскую, корейскую, европейскую и американскую кухни — здесь есть все. Можно подойти к лоткам, где предлагается ассорти из закусок, и набрать в миску чего хочется: куриные желудки, сердечки, кожу, когтистые лапки, крылышки, тофу, сосиски, колбаски. Потом торговка все это нарубит, уложит в пакет, добавит соуса, овощей — и приятного аппетита! Я иду посередке улицы, и с одной стороны тротуара доносится аромат сандалового дерева, но тут с другой стороны в дело вступает жуткая вонь. Это «король» тайваньской уличной еды — «стинки тофу», вонючий тофу. Варятся куски ферментированного тофу в бульоне весьма неприглядного вида. Но тут дело привычки: людям это блюдо, подающееся с острым соусом и маринованными овощами, еще как нравится. Ведь если для одних «санкционный» рокфор пахнет немытыми ногами, для других он излюбленный деликатес. Любопытство берет верх, спрашиваю у продавца, нельзя ли кусочек попробовать. Тот окидывает меня взглядом в духе «много вас тут, шаромыжников, ходит» и угощать на халяву не хочет. Ну и мне выкладывать же свои кровные за тофу, который еще неизвестно, полезет ли в горло, тоже не хочется. Лучше пойду к фруктовому прилавку — а тайваньцы очень гордятся плодами своего острова и уверяют, что таких вкусных нигде больше не найти! Огромные манго, красавцы ананасы, оранжевая папайя, гуава, плоды черримойи, питайя (то, что известно как «драконов фрукт»)... Тут торговки сами предлагают попробовать кусочки экзотических фруктов на длинных шпажках. Что тут скажешь? Объедение! После «стинки тофу» на вывеску с изображением лягушки и надписью Frog eggs, «лягушачья икра», смотришь уже без всякого содрогания. Тем более что содрогаться нечего — здесь продают то, что известно как «баббл ти», популярный у молодежи в России холодный чай с «жемчужинками» из тапиоки. Вот эти шарики-то и напоминают по виду лягушачью икру. А ведь чай с шариками изобрели как раз на Тайване. При большом желании даже можно попасть на мастер-класс по его приготовлению. В культурном центре в городе Тайчжун меня вооружили шейкером, емкостями различной величины и ингредиентами. После чего я по всей науке смешивал чай, лед, молочный порошок и сироп, тряс шейкер и, наконец, заливал всем этим делом черные шарики тапиоки. Для любителей покрепче на Тайване тоже есть чем поразвлечься — от традиционного рисового вина и крепкой (58 градусов) гаоляновки до весьма приличного пива и местного виски. Да, тайваньцы производят весьма хороший — и недешевый, надо сказать — односолодовый виски, который может составить конкуренцию шотландской продукции. Так что будете в тех краях, заучите тост «Ганьбэй» — «До дна!»