Страсть по «Шелковому пути», или Почему Азербайджан атакует Иран

Новый флагман глобализации «Соединенные Штаты не могут и не хотят оставаться проводниками глобальной безопасности и общественного благосостояния. Они ведут одностороннюю и националистическую внешнюю политику». Кому принадлежит резкий выпад в адрес Вашингтона? На сей раз критиком США выступает не рахбар Ирана Али Хаменеи и даже не президент Сирии Башар Асад, страна которого переживает масштабный гуманитарный кризис. Речь идёт о председателе КНР Си Цзиньпине, который (выступая в феврале 2017 года на пекинском семинаре по национальной безопасности) призвал Поднебесную взять на себя «формирование нового мирового порядка, в котором экономические связи между странами носят все более глобальный характер», передает агентство «Синьхуа». Китайский лидер убежден, что «такие тенденции, как многополярность мира, глобализация экономики и демократизация международных отношений, продолжают развиваться»; «вне зависимости от того, как меняется международная обстановка, Пекин должен сохранить стратегическую уравновешенность, стратегическое доверие и стратегическое терпение». «Синьхуа» трактует позицию своего патрона следующим образом: «Он призывает к глобальному видению в области национальной безопасности, координации вопросов развития и безопасности путем сочетания тактики и принципов, делегируя таким образом Китаю стратегическую инициативу». Интересный подход, не так ли? Китай переходит от слов к делу. Только за минувшие три года объем инвестиций в «Экономический пояс Шелкового пути» превысил $50 млрд, а в 2016 затраты на проект составили$14 млрд, уточняет председатель Государственного комитета по развитию и реформе КНР Хэ Лифэн. Отсюда проистекает конкурентная борьба стран Ближнего и Среднего Востока за инвестиции Поднебесной, в которую также вступили республики Средней Азии и Закавказья — с распадом Советского союза Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Киргизия и Туркмения (+Афганистан) сразу присоединились к Организации экономического сотрудничества (Economic Cooperation Organization — ECO). Примечательно, что ECO была основана Турцией, Пакистаном и Ираном в 1985 году со штаб-квартирой в Тегеране. Это совпало с приходом к власти в СССР Михаила Горбачева. А расширение международного состава организации пришлось на 1992 год, когда хаос в Москве предоставил Баку, Астане и Ашхабаду время на строительство маршрутов поставки нефти и газа в Западную Европу, альтернативных российским. Кому прибыль, а кому буря… По форме геополитическое противостояние обернулось серией локальных конфликтов по периметру южных границ России. Возьмем, к примеру, соглашение президента Азербайджана Гейдара Алиева с международным нефтяным консорциумом (BP, Chevron, Texaco, Exxon Mobil,INPEX, Statoil, Itochu, ONGC иTPAO)по каспийским месторождениям Азери, Чираг и Гюнешли, которое пришлось на сентябрь 1994 года, а спустя три месяца начался вооруженный конфликт в Чечне. То есть «невидимая рука рынка» втягивала Северный Кавказ в братоубийственную войну, чтобы изолировать Москву от формируемого Южного энергетического коридора, во главе которого стоял оператор проекта — корпорация BP. С августа 1999 года дестабилизация юга России продолжилась: вторая чеченская кампания (которая совпала по времени с серией поглощений на мировом рынке нефти) открыла европейским и американским корпорациям путь к строительству нефтепровода «Баку — Тбилиси — Джейхан», связавшего Каспийское море с Восточным Средиземноморьем. Инициатива получила своё развитие и на газовом поприще. Так, в 2015 году началось строительство Трансанатолийского газопровода, экономические перспективы которого напрямую связаны с участием Туркмении и прокладкой Каспийского газопровода. Уже тогда влияние Китая читалось между строк: В августе 2015 года Пекин запустил тестовый контейнерный поезд, проследовавший по маршруту Шихэцзы (КНР) — Достык — Актау (Казахстан) — Алят (Азербайджан). Поэтому 1 марта 2017 года президент Гурбангулы Бердымухамедов не удивил своих коллег по ECO,заявив на саммите группы в Исламабаде, что энергетическая стратегия Ашхабада предполагает диверсификацию поставок газа. То есть Туркмения разворачивается на Запад, обращаясь к своим контрагентам в Баку, Тбилиси и Анкаре. Китай не возражает. Ведь главное для него — наладить трансграничные коммуникации, о чем позаботились участники рабочей группы Координационного комитета по развитию Транскаспийского международного транспортного маршрута (ТМТМ), которые собрались в Батуми 17 января 2017 года, чтобы «сохранить сквозные тарифные ставки на перевозку контейнеров из Китая в Европу и обратно, действовавшие в 2016 году, на 2017 год», отмечает агентство «Sputnik-Азербайджан». Автор этих строк не случайно сопоставляет исторические события, поскольку их развитие сказывается на стратегических путях до настоящего времени. Вот как охарактеризовал ситуацию президент Ильхам Алиев, выступая 18 февраля 2017 года на конференции по безопасности в Мюнхене (цит. по агентству «Азертадж»): «Мы обсудили с Китаем пути интеграции их инициатив в уже существующую инфраструктуру и увидели многочисленные возможности для этого. Надеемся, что увеличение объема грузоперевозок через Азербайджан, Каспийское море станет очень важным для нашей экономики. Как сказал Председатель Сената Казахстана Касым-Жомарт Токаев, многие страны хотят стать транзитными государствами…Кстати, сейчас мы ведем строительство крупнейшего морского порта на побережье Каспийского моря. Его перевалочная способность составляет 25 миллионов тонн грузов и 1 миллион контейнеров. Мы ремонтируем наши железные дороги». По словам Алиева, «маршрут, проходящий через Каспийское море, на 15 дней короче нынешнего маршрута, соединяющего Китай, Казахстан, Азербайджан, Грузию и Турцию». Баку делает ставку на железную дорогу «Баку — Тбилиси — Карс», которая, по оценке турецкой Daily Sabah, «обеспечит бесперебойное сообщение от границ Китая до Лондона». Уточняется, что еще в июле 2016 года готовность проекта составляла 87%. Не случайно министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров, выступая 6 марта на пресс-конференции в Москве, сравнил «Баку — Тбилиси — Карс» по значимости с Багдадской железной дорогой, которую на территории Османской империи строил канцлер Германии ВильгельмII. При этом Мамедъяров, призывавший ранее (в октябре 2016 года) Ташкент использовать маршрут «Баку-Тбилиси — Карс», пытается лавировать, предлагая Москве и Тегерану участвовать в строительстве коридора Север — Юг, протяженность которого занимает пространство «от Санкт-Петербурга до иранского порта Бендер-Аббас». Однако здесь есть нюансы, которые нуждаются в уточнении. Оба проекта были запущены в 2005 году, но скорость их реализации разнится. Дорога «Баку-Тбилиси-Карс» планируется к сдаче уже в 2017 году, а «Казвин — Решт — Астара (Иран) — Астара (Азербайджан)» ещё далека от завершения. Хотя посол Ирана в Азербайджане Джавад Джахангирзаде утверждает, что «в течение месяца полностью завершаются работы по проекту Астара-Астара, а в течение шести месяцев завершатся работы на участке Казвин-Решт (Иран). «Остается 168 км между Решт-Астара. Принято решение, что до окончания строительства этого отрезка использовать грузовые автомобили для перевозок», — отметил дипломат. Как известно, 168 км — внушительное расстояние. Тем более что Баку продолжает атаковать позиции Нагорно-Карабахской Республики (Республика Арцах), осуществляя диверсии на линии соприкосновения. Активность ВС Азербайджана на границе с Арцахом и Арменией давно превратилась в элемент психологического противостояния Баку и Тегерана. Как же Иран? Иран учитывает риски и не закладывается полностью на турецкий маршрут, за который агитирует Азербайджан. Обозреватель из ИРИ Майсам Бизаер описывает ситуацию следующим образом (цит. по Al Monitor, август 2016 года): «Долгое время Турция являла собой лучший канал поставок иранских товаров в Европу. Но с точки зрения транзита ситуация резко изменилась за последние два года. Атаки в отношении иранских водителей на территории Турции, рост тарифов для турецких автомобилистов в Иране, не говоря уже о госгранице Турции, которая часто перекрывалась Анкарой — все эти факторы вызывали трения между странами. Безопасность внутри Турции вынудила Ирана искать альтернативные маршруты для транзита в Европу, поскольку опора исключительно на западного соседа не пойдет на пользу транспортной системе исламской республики. В связи с этим ИРИ принялась возрождать свои десятилетние планы по созданию мультимодального маршрута. Речь идет о маршруте «Персидский залив — Черное море», который предполагает автомобильные, железнодорожные и морские перевозки. Путь берет начало на юге Ирана, откуда простирается на север страны, затем следует в Армению и грузинские порты Поти и Батуми. Потом наступает черед болгарских портов, где товар грузится на автомобили для транспортировки в Грецию и Италию». Разумеется, Тегеран не собирается ограничиваться портами Болгарии, поскольку Румыния и Украина также проявляют интерес к иранскому транзиту. Обсуждение проекта «Персидский залив — Черное море» продолжается, о чем свидетельствует декабрьская встреча (2016 года) министра энергетики, инфраструктуры и природных ресурсов Армении Ашота Манукяна с первым вице-президентом ИРИ Эсхаком Джахангири. В феврале 2017 года правительство Ирана одобрило соглашение о совместном использовании таможенных ворот «Мегри (Армения) — Нордуз (Иран)», а власти Евразийского союза пошли ещё дальше, дав старт переговорам по созданию зоны свободной торговли с Тегераном. Такая тенденция идёт вразрез с геополитическими интересами Израиля. Поэтому премьер-министр Биньямин Нетаньяху стремится развести Иран и Россию через сирийский конфликт. «В четверг [9 марта] я встречусь в Москве с президентом Путиным. Основной темой нашего разговора будет Сирия и попытка достичь там урегулирования. В рамках этого урегулирования или за его рамками, существует попытка Ирана закрепиться в Сирии на постоянной основе, расположив там сухопутные силы и военно-морские войска, а также открыть против нас фронт на Голанах. Я намерен выразить президенту Путину решительное несогласие Израиля с этим. Надеюсь, что мы можем достичь определенного взаимопонимания, чтобы предотвратить возможную дискоординацию действий наших сил, что до сих пор у нас происходило успешно», — заявил Нетаньяху на своей странице в Facebook. Турцию устраивают противоречия Израиля и Ирана. Поэтому президент Реджеп Эрдоган, который посетит Москву в один день с израильским премьером, мешать Нетаньяху не собирается. Анкара и Тель-Авив помирились всерьёз и надолго. Аятолла Али Хаменеи просчитывает ситуацию на несколько ходов вперед, напоминая И. Алиеву (который 6 марта находился с визитом в Тегеране), что «сионистский режим пытается рассорить Иран и Азербайджан больше, чем остальные враги», передает Tasnim News. Времени остается всё меньше, а Россия и Иран нуждаются друг в друге как никогда. Отныне каждое обострение в зоне нагорно-карабахского конфликта и каждая проблема в ирано-азербайджанских отношениях будут трактоваться Тегераном однозначно. Верховный лидер ИРИ имеет на это полное право.