На войну как на работу: день из жизни оператора боевого дрона
Не так давно солдаты уходили на войну, надолго покидая семью и родной дом. Однако теперь операторы боевых БПЛА (беспилотных летательных аппаратов, или дронов) с утра уходят повоевать, а вечером возвращаются домой. Журналисту Вину Рею посчастливилось побывать на единственной в США авиабазе, откуда осуществляется управление такими аппаратами. Как выяснил журналист, тамошние пилоты живут странной двойной жизнью. Если вы оператор БПЛА, то вы наверняка живете в Лас-Вегасе и каждый день ездите на работу, минуя пробки, поскольку ехать нужно в сторону пустыни. Нам было сказано выехать из города на северо-запад по 95-му шоссе. Эта дорога идет вдоль пустынной, поросшей колючим кустарником Невадской пустыни. Нас специально предупредили, чтобы мы внимательно следили за дорогой, потому что указатель легко пропустить. Он оказался почти невидимым. Но мы все-таки прибыли по назначению - на военно-воздушную базу США Creech, которая представляет собой небольшой одноэтажный городок в пустыне. Это единственная в стране база по управлению беспилотниками. На войне - не как на войне Когда попадаешь внутрь, почти невозможно удержаться от сравнений с фантастическим фильмом, потому что беспилотник выглядит, как гибрид гигантского насекомого и легкомоторного самолета. Но внутри - никого. Мы стоим на взлетной полосе и смотрим, как дрон приземляется и проезжает прямо перед нами. Камера у него под фюзеляжем быстро крутится по сторонам и иногда смотрит прямо на нас - значит, кто-то на базе нас разглядывает. Меня проводят через неприметную дверь внутрь чего-то, что снаружи напоминает металлический грузовой контейнер, выкрашенный бежевой краской. Внутри тесновато. В левом углу сидит оператор, который, собственно, и управляет беспилотником и запускает ракеты. Справа сидит оператор аппаратуры обнаружения - он управляет камерой и наводит лазерный луч на объект, в который должна ударить ракета. Все внимание - на различные экраны, кнопки и рычаги управления. Так выглядит современный вариант кабины пилота. Ощущения, что ты находишься на передовой, нет никакого. Во-первых, почти все твои органы чувств здесь совершенно бездействуют - им нечего фиксировать, а из личного опыта я знаю, что войну ощущаешь всем существом: ее можно понюхать, и уж совершенно определенно - услышать. А все, что есть здесь, - это видеокартинка без звука. Но дело не только в этом. Обычно солдаты на войне вместе живут, делят быт. Все они находятся в разлуке с близкими, и между ними возникает дух товарищества. Но если вы каждый день просто ездите на работу, то ничего подобного, конечно, не происходит. Физический путь на такую работу - ерунда. Гораздо труднее совершить путь психологический. Только представьте: между 18.00 и 6.00 часами вы можете забрать детей из школы, по дороге домой зайти в магазин и купить еды, дома помочь жене приготовить ужин... Но с 6.00 утра до 18.00 вы можете убивать, на совершенно законных основаниях. "Что-то нереальное" Этот путь хорошо знаком подполковнику Мэтту Мартину - очень опытному в прошлом оператору БПЛА. Он источает спокойную уверенность в себе, и вообще - само обаяние. Но потом он начинает рассказывать о своем "совершенно шизофреническом" опыте работы, о неспособности жить нормальной жизнью и о том, как эта работа повлияла на его семейные отношения - и ты понимаешь, что не все так просто. "Это что-то нереальное. Тебе надо только приехать на работу - и ты сразу "полетел", так что я в процессе езды на работу уже настраивался на полет. Я заходил к себе в "кабину" и полностью уходил в управление беспилотником. А затем, спустя несколько часов, выходил оттуда и возвращался в Лас-Вегас, оказываясь в совершенно другом часовом поясе, в совершенном другом времени суток", - рассказывает Мэтт. А вот что поведал мне командир базы, полковник Кейс Каннингэм: "Как только они прошли через ворота, они - уже на войне. Хотя физически они дома, мысленно они на войне. То есть, по сути дела, мы требуем от них передислоцироваться каждый божий день: ехать домой, играть роль родителя, любящего и любимого, - а затем опять возвращаться на войну". Таковы новые границы современного поля сражения. Глобализация войны Эти операторы беспилотников могут сидеть в Неваде и месяцами наблюдать за своей потенциальной целью, находящейся где-нибудь за 12 тысяч км, изучая, как они говорят, "жизненные привычки", вырабатывая "дистанционную близость" со своей жертвой, все время при этом осознавая, что когда-то они могут ее убить. Обычный летчик-истребитель выпустит ракеты по объектам - и вернется обратно на базу. Однако операторы дронов после нанесения удара должны часами накручивать круги вокруг пораженной цели, чтобы оценить причиненный ущерб. Картинка у них перед глазами - исключительной четкости, а "ущерб" часто выражается в разбросанных по земле фрагментах тел. Поэтому неудивительно, что теперь на базе Creech работает психолог, чтобы помочь операторам беспилотников справляться со стрессом. Дроны - это одно из проявлений глобализации войны, когда стирается грань между фронтовой передовой и мирной жизнью. Пока мы прощаемся, вокруг быстро темнеет и над горами восходит луна. Для многих из работающих здесь 3500 человек это время ехать домой, и у ворот скапливается пробка из машин, которые затем длинной змейкой из красных хвостовых фонарей мерцают, направляясь в сторону Лас-Вегаса - домой, к уютному семейному очагу. А что дома? А дома взрыв может случиться от одного лишь простого вопроса: "Ну, как прошел день на работе?"
