«Грачи» уходят в небо: как работают российские Су-25 в небе Киргизии

Корреспондент еженедельника «Звезда» побывал на российской авиабазе Кант в Киргизии и увидел, как живут летчики и их семьи вдали от родины. По здоровью годен! В военном городке сегодня тихо. Парковый день. Пилоты отдыхают и готовятся к завтрашним полетам, а техники и авиаинженеры на аэродроме - он километрах в пяти отсюда - проводят, как здесь говорят, «регламент». То есть ковыряются в железе, проверяя системы своих титановых «птичек». Вместе со старшим лейтенантом Сергеем Ложкиным - его мне выделили в провожатые в отделе по работе с личным составом - идем по территории. Музей части с портретами прежних командиров, кубками и подарками. Спортивный зал. Столовая. Офицерский клуб - он сейчас частично на ремонте. Типовая школа - точно такие же я видел и в других военных городках, расположенных за пределами России. Заходим в медпункт авиабазы. В коридорах пусто. - Народ у нас в основном здоровый. Сами понимаете, здесь не гражданское здравоохранение. Если что и случается, то простуды, острые респираторные. Утром до построения кому надо было пришли на прием к врачу, а сейчас уже лечение получают, - объясняет начальник медсанчасти старший лейтенант Сергей Баженов. Сергей - выпускник Военно-медицинской академии в Петербурге, на базе третий год, и Кант - это его первый самостоятельный гарнизон. - А чем еще, кроме простуд, болеют ваши подопечные? - Тьфу-тьфу-тьфу… Для этой местности характерно заболевание острыми кишечными инфекциями, но благодаря профилактической работе командиров и медицинской службы у нас этого практически нет. «Мама, я летчика люблю» Возле продовольственного склада оживление. Из калитки выходят традиционно возбужденные после шопинга, пусть и бесплатного, женщины с сумками, пакетами и мешками. Видно, что своя поклажа не тянет. - А, сегодня же выдача продуктов, - объясняет мне мой гид. - Нам ведь тут из-за климата и особого характера службы продпайки положены. Ну это дополнительно к другим льготам и к тому, что год службы идет за полтора. И что только, оказывается, не входит в эту бесплатную продовольственную корзину российского офицера, прапорщика и контрактника! Сергей Ложкин загибает пальцы: - Гречка, овсянка, перловка, рис, горох, картошка, всё-всё-всё… Даже горчицу дают! Бытовые условия, надо сказать, в Канте на зависть многим из тех, кто служит в России, где, не секрет, офицерским семьям приходится часто мыкаться по съемным углам. А здесь, если у молодого лейтенанта или контрактника нет семьи, то живет он в отдельной комнате в общежитии, а семейным дают квартиру, полностью обставленную мебелью. «У нас с каждым новым ребенком жилплощадь увеличивается», - говорят здешние старожилы, вспоминая, что за 5-6 лет поменяли уже третью служебную квартиру. Заходим в одну из таких стандартных трешек. Офицерская жена Надежда Ульяченко, ее муж, майор, служит в штабе авиабазы, показывает наборы шкафов и мягкой мебели - диван, большие кресла. Только в детской - в семье две девочки, 8 и 3 лет, - кроватки, привезенные с прежнего места службы. Вместе с российским котом британской породы. - Ну и как вам здесь? - Просто замечательно. Дети радуются - и тепло, и фрукты. И бытовые условия не сравнить с теми, что у нас были раньше. Правда, с детским садом тяжело: в части его нет, а в муниципальные в Канте не попасть, там по 50 - 60 детей на воспитательницу и нянечку, спят по двое в одной кроватке. Поэтому пришлось отдать дочку в частный. А куда деваться? Готовность к взлету - 15 минут Вместе с замкомандира по работе с личным составом подполковником Сергеем Алексеевым едем на аэродром. Замполит Канта сам действующий летчик. Как признается, за штурвалом в кабине чувствует себя куда комфортнее, чем в кабинете за столом, где его атакуют запросы и отчеты. Для боевого пилота нет ничего страшнее «бумажной войны»… На стоянке у поставленного прямо на бетонку стола толкутся авиаинженеры и техники. Отмечают в журнале выполненные работы, сдавая свои борты после ТО. Отхожу чуть в сторону, где молодой технарь уже закрывает фонарь на Су-25 с бортовым номером «05». Прошу его открыть фонарь снова и попозировать. Так и разговариваем - я снизу, под фюзеляжем, ловя его в объектив, а он сверху, стоя на стремянке над раскрытой кабиной. - Инженер авиационного комплекса старший лейтенант Павел Филиппенко, - представляется он мне. Старлей - выпускник Ставропольского высшего военно- авиационного инженерного училища имени маршала авиации В. А. Судца, на Кант приехал после службы в Буденновске. - И как тут тебе? - Отлично. Все отлично. Старший лейтенант начинает скатывать чехол, чтобы набросить его на нос «грача». - Это для защиты остекления от солнечных лучей, - поясняет старлей. - При попадании солнечных лучей со временем появляется серебрение на стекле, возникают микротрещины и потемнение. Для того чтобы этого не было, фонарь в неполетный день всегда прикрывается. С этим багажом новых технических знаний иду к «веранде» - так некоторые военные называют вертолет Ми-8МТВ. Под ним в тени устроился пес непонятной, но суровой породы. - Это что, главный местный охранник? - интересуюсь у старшего бортового техника-инструктора капитана Николая Хабарова. - Что-то вроде того, - улыбается капитан. - Я смотрю, ваша восьмерка не новая? - Ну да. Но надежнее пока ничего не придумали. - И сколько времени вам надо, чтобы взлететь после получения приказа? - Максимум 15 минут. - Какие задачи вы здесь выполняете? - В основном транспортно-десантные. - А если понадобится огневая поддержка? - Понадобится - обеспечим! - борттехник бросает характерный взгляд на направляющие, чьи трубы торчат под брюхом «веранды»... «Мы хорошо подготовлены» В газете «Крылья России», которая издается на авиабазе, читаю репортаж о недавних учениях в Таджикистане рядом с афганской границей: «Авиационные удары по целям, имитировавшим скопления живой силы и легкую бронетехнику условного противника, наносились в горной местности, с разной высоты, с различных видов маневров. Так, на полигоне «Харб-Майдон» с маневра горка экипажи Су-25СМ вышли на пикирование и произвели пуск авиационных неуправляемых ракет». - Мы действительно занимаемся обеспечением безопасности на этих рубежах, - рассказывает исполняющий обязанности командира базы подполковник Алексей Ларин. - Как вам здесь служится? - Интересный регион. Высокогорный аэродром. Очень красивый горный район полетов. Рядом с озером Иссык-Куль есть временный авиационный полигон, где мы отрабатываем боевое применение, оттачиваем навыки боевого мастерства. Отношение местных жителей и к тем, кто здесь служит постоянно, и к тем, кто прибывает на время, очень хорошее. - Как ваши подчиненные смотрятся на фоне других российских летчиков- штурмовиков? - В прошлом году мы, например, принимали участие в учениях «Центр-2015». Часть наших сил, 8 самолетов, перебросили на аэродром «Тоцкое» в Оренбургской области, там на одной площадке собрались 48 самолетов Су-25, и все они работали на одном полигоне. Было с чем сравнить. Наши оказались вполне на уровне. Мы хорошо подготовлены. - Сколько лет вы в армии, если не секрет? - Календарных лет? Уже 23 года. - Это значит, что вы застали тот период, когда полетов или не было вовсе, или они были очень редкие... - Сейчас налет достаточный, чтобы летчику приобрести солидный опыт. И уже не нужно месяцами ждать: «Когда же наконец я в этот самолет сяду?» И летчикам-то сейчас интереснее служить. Да вы завтра сами на полеты приезжайте, все своими глазами увидите… А перед стартом его надо погладить… В день полетов небо над аэродромом сжимается и сгущается от ровного мощного рева прогреваемых двигателей. Но даже эта мощь не способна пробудить четырех ушастых сов, которые устроились в сосновых ветках под скатами класса предполетной подготовки. Что с них взять: совы - хищники ночные, а тут подают голос всепогодные и всесезонные «грачи». Рядом выложенный из камней рельеф местности, над которой пойдут Су-25: горные хребты, ущелья, долины. Словно начинающий штурман прохожу по маршруту, выполняя «пеший полет». В самом классе звучат последние доклады начальников служб и командиров авиазвеньев о готовности к полетам. Эшелоны… Готовность авиационно-поисковой и спасатель- ной службы… Результаты медосмотра пилотов и авиационно-технического персонала… Медицинский пост аэродрома… Медицинский кислород… Метеообстановка… Орнитологическая обстановка… И последний, традиционный ритуал: батюшка благословляет авиаторов. Как шутят, среди летчиков атеистов нет… Видимость сегодня, как говорят авиаторы, «миллион на миллион». Это значит, что полеты будут по полной программе. И днем, и ночью - для подсветки полосы уже готовы прожектора. Еще полчаса, и первый «грач» со счастливым бортовым номером «21» выезжает на рулежную дорожку. На краю взлетки его уже ждет машина-техничка. Это последний пункт осмотра. Акт технического контроля совершенно интимный. Техник оглаживает самолет, как любимую девушку, проверяя рукой, закрыты ли лючки, не открутилась ли гайка, все ли на месте. - У каждого техника своя традиция, - поясняет мне мой сопровождающий. - Кто-то стучит по крылу, кто-то - по баку, кто-то дергает или гладит закрылки. Все техники любят машину больше, чем друга. И не дай бог, им скажешь, что самолет - это просто железо. В нем все-таки есть душа… Еще одна газовка. Последняя перед стартом. Недолгая остановка. Короткий разбег. И Су-25 уходит в небо. «Грачи» снова полетели… Автор: Сергей Пономарев Другие материалы 106-го номера еженедельника «Звезда» вы можете прочитать, скачав электронную версию газеты.