Андрей Татаринов: Украина воюет сама с собой
Границу с Украиной мы переходим ночью и пешком, так быстрее. Вереницы машин с беженцами; душные автобусы с детьми, отправленными на лечение; идет какой–никакой товарооборот – КПП на границе Ростова и Донецка всегда живет. Границу мы переходим ночью и пешком, так быстрее. Вереницы машин с беженцами; душные автобусы с детьми, отправленными на лечение; идет какой–никакой товарооборот – КПП на границе Ростова и Донецка всегда живет. Металлический козырек, под которым идет досмотр машин на КПП, похож на решето, война подходила прямо к границе, начинаешь понимать, что новостные сообщения о падающих на территорию РФ снарядах украинской артиллерии не преувеличение. Дорога на Донецк от границы долгая и двухколейная. Ночью кажется, что она проходит по лесному коридору, днем иначе – спокойнее. В любое время суток эта дорога испещрена воронками – стреляли как из минометов. Там есть и парные воронки под углом, пущенные с вертушек. По кому? По этой узкой трассе уходили караваны машин с семьями в сторону российской границы. Заправочные станции стоят с заколоченными окнами, работающие колонки обложены мешками с песком. По перебинтованным окнам зданий всегда видно, куда конкретно пришла война, это я заметил для себя еще в Осетии 2008 года. ДНР – это огромные земли, картинка на заднике у корреспондента новостей не передает протяженности дорог и величины территорий. Мы едем около двух часов по пустой темной дороге, вдоль населенных пунктов и городов, которые уже освобождены, люди пытаются наладить свой быт, убрать следы бомбежек. *** В Донецке мы останавливаемся на ночлег в здании, где живут ополченцы, один из министров ДНР, сюда привозят жить иностранных журналистов. Две девушки пытаются поддержать иллюзию мирной жизни и собирают для гостей что–то на стол. После длинной дороги мы не расходимся спать, а проводим время в разговорах до позднего утра. Местные много шутят о своем нынешнем состоянии дел – это больше похоже на способ поддержать в хорошем настроении всех присутствующих и самих себя. Это настоящие люди, они и их семьи живут здесь – не уехали.
