Уровень в Байкале снова ниже критической отметки на один сантиметр. Чем это опасно для обитателей озера и для экологии в целом, телеканалу «МИР 24» рассказал международный координатор экологической коалиции «Реки без границ» Евгений Симонов.
- Какая отметка является критической?
Евгений Симонов: Байкал с 1958 года – это искусственное водохранилище. Люди его запрудили, чтобы получать электроэнергию. Уровень подняли на метр, что привело к негативным экологическим последствиям. В результате Байкал продолжал испытывать стресс, он еще и получал большой стресс от того, что энергетики старались держать уровень как можно выше, запасая воду в Байкале: чем выше в водохранилище вода, тем больше потенциальная энергия воды, тем больше электричества ты получишь в благоприятное для себя время.
В результате во многие годы уровень был достаточно высоким. Это было, в основном, в годы большой водности, когда уровень и так был достаточно высоким, и дополнительная прибавка в 20 – 40 см существенно сказывалась на состоянии берегов, прибрежных экосистем, населенных пунктов. Было много конфликтов.
Когда Байкал включили в список Всемирного наследия, приняли закон об охране озера, в него вписали статью, которая говорит, что регулировать уровень Байкала нужно в целях сохранения его экосистемы и снижения негативных последствий на его экосистему. Во исполнение этого спешно был выпущен приказ 2001 года, который предписывал сократить колебания Байкала до одного метра – между отметкой в 456 метров Тихоокеанской системы высот и 457. Это все равно оставляет огромные возможности для выработки электроэнергии – и гидроэлектроэнергетикам, и другим водопользователям грех жаловаться. Зато экосистемы более-менее целы, и люди на берегах не находились в опасности подтопления. Эти отметки с тех пор обычно зовут критическими.
- В разные годы уровень воды поднимался и опускался и больше. Критическая отметка не такая страшная?
Евгений Симонов: Критическая отметка – ориентир, который выдуман управленцами, чтобы иметь точку отсчета для управления Байкалом. Она не может быть выполнена, потому что в Байкале просто будет либо больше воды, либо меньше. Сейчас не такой год. В Байкале с 2014 – 2015 года в результате неправильного управления водными ресурсами стал падать уровень воды. Был сухой год, воды было мало, но водозаборные сооружения «Иркутскэнерго» не были рассчитаны, чтобы дальше снижать слив Ангары, то есть, уменьшив расходы, тем самым сохранить воду в Байкале. Байкал слили ниже условно критического нижнего уровня 456. Появились временные постановления правительства, разрешающие расширить диапазон колебаний, но в результате было довольно много неприятных последствий, которые могут наблюдаться и в естественном маловодье. В данном случае маловодье было не естественное, оно было вызвано тем, что водозаборные сооружения никто не ремонтировал и не привел в порядок. Если бы они были в порядке и могли работать при меньшем стоке Ангары, то можно было бы спокойно избежать понижения.
В результате понижения начались торфяные пожары в дельте реки Селенга, которая впадает в Байкал. Это важнейшая дельта реки, которая кормит значительную часть животных, рыб, которые живут в Байкале. Сама дельта обсыхала, в селах вдоль Байкала ухудшились условия для рыболовства, это совпало с уменьшением стад омуля. В течение этого периода был принят запрет на его вылов, который, конечно же, связан и с переловом, но и с падением уровня, и с ухудшением условий воспроизводства.
В этот период Байкал был ниже ранее принятой критической отметки. А правительство срочно приняло постановление, разрешающее временно колебать его в более широких пределах. В этом году была обратная ситуация.
- Какими экологическими проблемами будет грозить ситуация, при которой вода в Байкале всегда будет находиться ниже критической отметки?
Евгений Симонов: На побережье водные болотные угодья, например, в дельте Селенги, начинают обсыхать. В них начинаются пожары, которых там обычно нет, которые уничтожают большие площади водно-болотных угодий: они ухудшают их качество и сжигают торф, из которых они состоят. Это же вызывает загрязнение воздуха пожарами.
Другое последствие – это меняет условия для роста молоди важных байкальских рыб в мелководных водоемах вдоль бурятского берега Байкала, где они, в основном, воспроизводятся. В этом году у нас была обратная ситуация – она страшнее, когда Байкал начинает наполняться водой выше второй критической отметки – 457. Это тоже связано не только с естественно большей водностью в этом году, но и с тем, что инфраструктура, которая построена, чтобы выпускать воду из Байкала, не соответствует проектным параметрам – там просто застроены низкие участки дачными домами бизнесами, кооперативами – те, которые должны затапливаться при нормальном спуске воды через Иркутскую ГЭС. В результате Иркутская ГЭС, которая должна по проекту выпускать более семи тысяч кубометров воды в секунду, способна без затопления домов выпускать только 2800 кубометров воды в секунду. Остальная вода остается в Байкале. В связи с этим в этом году увеличение уровня – 13 см – происходило в результате плохой адаптированности инфраструктуры и муниципального хозяйства ниже Иркутской ГЭС к нормальным пропускам воды через эту ГЭС.
Это нарушение безопасности гидротехнических сооружений – это серьезное упущение со всех сторон. Экологические последствия у этого более страшные, чем последствия от обмеления, потому что Байкал уже сейчас поднят на метр по сравнению с естественным уровнем.
- Что может произойти, если все оставить как есть? И что нужно делать для спасения Байкала?
Евгений Симонов: Если оставить как есть, мы отдадим Байкал на потребу разных хозяйственно-бюрократических нужд, потому что возобладают интересы застройщиков на пойме Иркутска, руководителей компаний, ведомств, которым проще не заниматься, чем заниматься этой проблемой. В результате Байкалу будет нанесен существенный ущерб. Байкал будет колебаться в более широких пределах, чем он это делал бы естественно, и будет колебаться с неблагоприятными экологическими и социальными последствиями. Это не значит, что он не должен колебаться: раз в сто лет он все равно выйдет сильно за пределы этих критических отметок. Но одно дело – раз в сто лет, а другое дело – частота принципиальна.
Чтобы этот вопрос решить, надо срочно приводить состояние инфраструктуры в соответствие с требованиями расширения диапазона слива из Байкала, реки Ангары, чтобы в маловодье можно было сливать меньше воды, починить водозаборы, и чтобы в многоводье можно было сливать столько воды, сколько предусматривает проект Иркутской ГЭС. Это значит, нужно решить вопрос с застройкой пойм – либо вынести, либо застраховать, либо объяснить людям, как им быть в сегодняшней ситуации, потому что строились они, в основном, незаконно.
