Энергетическое машиностроение в России в 2022 году, как и вся экономика РФ, столкнулось с целым набором трудностей, связанных с уходом западных производителей оборудования с отечественного рынка и изменением логистических цепочек поставок комплектующих. О том, как промышленный холдинг "Ротек", производящий паровые турбины, прошел 2022 год, о перспективах создания газовой турбины в РФ и реализации зарубежных проектов в интервью ТАСС рассказал председатель совета директоров и совладелец компании Михаил Лифшиц.
— Михаил Валерьевич, в 2022 году энергетическая отрасль России, как и экономика страны в целом, столкнулась с беспрецедентными санкциями. Как "Ротек" прошел такой сложный год? — Если говорить про бизнес, то все в порядке. Мы живем в индустриальном рынке, изменения в котором происходят достаточно медленно. В основном мы находимся в планах и бюджетах. Где-то с превышениями, но нигде не ниже того, что планировали. Но есть понятный уровень стресса, который отражается на всех нас. — В каких показателях отмечаете рост? — По итогам года портфель заказов на Уральском турбинном заводе (УТЗ, входит в "Ротек" — прим. ТАСС) составит 63 млрд рублей — самый крупный показатель в истории компании, а в "Ротеке" — дополнительно 30 млрд рублей. Что касается выручки, то она поступает в соответствии с бизнес-планом, который был больше, чем в прошлом году. В целом рост показателей в пределах 10–30%. — А на 2023 год уже есть план по инвестициям и финансовым показателям? — В первую очередь нам необходимо усилить производство, так как портфель заказов значительный и нужно сохранить сроки поставки. Для этих целей мы направим порядка 1 млрд рублей на "перевооружение", в рамках которого установим новые станки и оборудование. — На сколько вырастет производственная мощность в результате? — Я бы сказал, что мощностей у нас и сейчас хватает. Но некоторые участки загружены на 100%, а это повышает риски срыва сроков в случае сбоев. Всегда должны быть резервы. Поэтому нам нужно приобрести еще один карусельный станок и один портальный обрабатывающий центр. — Это оборудование российского или зарубежного производства? — Один станок отечественный, один — зарубежный. — Возникали ли проблемы с поставкой запчастей и комплектующих? — Все сроки увеличились, но службы, которые занимаются обслуживанием станков, выстраивают логистические цепочки и на данный момент справляются. Более того, в компании формируются аварийные запасы, чего раньше не было. — Но стало дороже? — Да, но на уровне всего предприятия это малозаметно. — В этом году General Electric и Siemens объявили об уходе с российского рынка. Выросло ли число запросов генерирующих компаний на поставку турбин? — Мы делаем оборудование для всех российских генерирующих компаний. Но на следующий год самый большой заказчик в портфеле — "Русгидро", что для нас не совсем обычно. Мы подписали с ними договор по поставке турбин для реализации их программы модернизации на Дальнем Востоке.
Конечно, какие-то проекты поменяли с комбинированного цикла на паросиловой, чтобы не снижать надежность. Но я уверен, что комбинированный цикл будет двигаться вперед и коллеги, которые занимаются газовыми турбинами, также реализуют свои планы. — Сколько турбин будет поставлено в рамках договора с "Русгидро"? — Всего в портфеле у нас для "Русгидро" 15 турбин с поставкой до конца 2026 года. В рамках договора, о котором я сказал, законтрактовано 8 турбин общей мощностью 760 МВт. — А "Ротек" планирует разработку собственной газовой турбины? — Сейчас мы изучаем рынок и возможности, которые появились после ухода западных компаний из России. УТЗ уже делал газовые турбины на 6, 16 и 25 МВт, поэтому ряд наработок в этой области есть. — Глава СТГТ заявлял о возможной кооперации производителей для создания большой газовой турбины. "Ротек" готов присоединиться к такой кооперации? — Мы полноценный и значимый участник этой кооперации. Производство большой газовой турбины невозможно без цепочки кооперации, потому что есть множество вещей, которые нецелесообразно делать самостоятельно. В первую очередь кооперация нужна для того, чтобы не было неэффективных участков.
Например, каждому игроку рынка держать свое производство лопаток бессмысленно и иррационально, потому что есть предприятия, которые уже освоили эту технологию. Поэтому тут кооперация — абсолютно логичный процесс для того, чтобы каждый делал свою часть эффективно с точки зрения и ценообразования, и качества, и развития продукта.
Тут важно сказать, что нельзя выстраивать цепочки кооперации без системного спроса. Но для его создания заказчик должен принять на себя риски по пилотной эксплуатации такой турбины. В данный момент тенденция к этому просматривается, поэтому мы и начали изучать возможность создания своей газовой турбины. — Какие еще перспективные проекты разрабатывает компания? — У нас есть проект освоения нижнего мощностного ряда паровых турбин. Традиционно "Ротек" производил турбины в диапазоне от 50 до 300 МВт, но есть категория машин меньшей мощности, которые мы ранее не трогали. Сейчас мы готовим предприятие к производству такого оборудования, в частности делаем сборочные стенды меньших размеров. Такие турбины могут применяться в геотермальной энергетике, например. И тут первый регион, где мы бы хотели ее использовать, — это Камчатка. У "Русгидро" и еще ряда заказчиков есть наработки в этой области, но необходимо также учитывать исследования ученых, вулканологов, изучать пробные бурения и т.д. Но, как и все в энергомашиностроении, это дело не одного месяца. Этот же класс машин мы предлагаем для построения собственной генерации промышленных предприятий, чьи отходы производства служат биотопливом для турбин. Сейчас считаем экономику под предприятия одного из лидеров аграрного сектора, и думаю, что сможем начать реализовывать проект уже в следующем году. — "Ротек" является поставщиком оборудования для мусоросжигающих заводов Ростеха. Как проходит работа в этом направлении? — В нашей части все было сделано в соответствии с утвержденным графиком. Более того, четыре турбины уже поставлены на предприятия в Подмосковье, и на первом заводе работает наш шеф-инженер. Что касается остальных 20 предприятий, то контракты пока не заключены, но "Ротек" готов поставить необходимое количество турбин. — Вернемся к перспективным проектам компании. "Ротек" разработал систему прогнозирования "Прана", расширяете ли ее применение вне энергетической отрасли? — В этом году мы доработали систему и теперь продаем ее не только как комплекс, но и в формате лицензии. То есть мы поставляем заказчику "верхний уровень", а далее компания ее подстраивает под себя. Мы также успешно вышли за пределы энергетики, и в настоящее время "Прана" используется в нефтехимии, газотранспортной и нефтепроводной системах.
— Но процесс прогнозирования был изменен? — Изначально мы делали основной упор на моделировании с применением методов машинного обучения на базе статистических данных, что было обоснованно для устоявшихся режимов эксплуатации оборудования. Именно поэтому система хорошо работала в энергетике — набор данных с динамических объектов: турбин, генераторов, компрессоров — довольно показателен и достаточен для применения методов статистического анализа. В этом году мы добавили в системе еще один подход — моделирование на физических принципах, позволяющее качественно оценивать состояние оборудования в переходных режимах эксплуатации.
Более того, мы запатентовали систему акустического эмиссионного контроля для статических объектов: резервуаров, мостов и т.д. Установленные акустические датчики формируют 3D-модель сооружения, что позволяет отслеживать его свойства и изменения. Разработка особенно актуальна для зон вечной мерзлоты. — Не планируете ли начать производство ветрогенераторов? — Нет. Я гораздо больше верю в перспективы атомной энергетики, особенно малых атомных блоков. В этой области мы будем стараться участвовать. — А на данный момент уже есть проекты? — Пока нет, но я надеюсь, что эта тема будет развиваться. Росатом создал сильную линейку новейших реакторов, и это актуально с точки зрения разукрупнения рисков и снижения сроков реализации. Если большой атомный блок строится за 7–10 лет, то блок на 100 МВт можно возвести за 2–3 года. Более того, он компактный и не оказывает существенного влияния на сетевой комплекс. Я считаю, что у этой истории огромный экспортный потенциал, особенно в островных государствах или островах, где тема энергетики сопряжена с доставкой и хранением топлива. — Давайте перейдем к иностранным проектам "Ротека". Компания продолжает работать за рубежом и планирует ли расширять географию присутствия? — У нас есть проекты в Монголии, но там все достаточно медленно происходит из-за наличия большого числа ведомств с обеих сторон. Безусловно, "Ротек" будет реализовывать там проекты, но сроки назвать пока не могу. Мы сейчас участвуем в конкурсе на модернизацию Улан-Баторской ТЭЦ-3, наблюдаем за развитием проектов по поставке турбин для электростанций на двух угольных месторождениях — Цалан-Толгой и Таван-Толгой. Идея монгольской стороны — построить станции в непосредственной близости к угольным месторождения для их интеграции в энергосистему. Мы также наблюдаем рост инвестиционной активности в Казахстане и планируем поучаствовать в конкурсах там. Ранее "Ротек" уже работал с ЦАЭК (Центрально-Азиатская электроэнергетическая корпорация) и обновил практически все оборудование, которое у них стояло. — На ваш взгляд, какие задачи перед российской энергетикой и энергомашиностроением стоят на 2023 год? — Время перемен, в которое мы живем, приносит нам вызовы и открывает возможности. Нам необходимо справиться с вызовами и использовать возможности, которые возникли в 2022 году.
