Вашингтон может получить ответный удар от Северной Кореи 10 октября
На фоне экономической нестабильности в мире, торговой войны между Китаем и США и новой конституции России традиционная ядерная угроза, казалось бы, отошла на второй план. Однако она никуда не делась, причем затрагивает она и непосредственно Российскую Федерацию, сообщает DEITA.RU. 2 сентября издание National Interest опубликовало статью Гарри Казианиса, директора оборонных исследований Центра национальных интересов, который полагает, что КНДР может продемонстрировать твердотопливную межконтинентальную баллистическую ракету (МБР), способную достичь территории США, уже на военном параде 10 октября. В своем материале автор ссылается на должностных лиц Белого дома и указывает на крайнюю обеспокоенность последних. В то же время, в складывающейся обстановке ничего удивительного в появлении у Пхеньяна нового средства доставки ядерных зарядов нет. «С прошлого года КНДР активизировала ракетно-ядерную программу, проведя серию испытаний и демонстраций новых и уже проверенных вооружений. Кроме того, в начале этого года руководство страны объявило об окончании добровольного моратория на ядерные испытания и запуски ракет большой дальности. Несмотря на данное заявление и отсутствие каких-либо результатов диалога с США, КНДР по-прежнему воздерживается от испытаний МБР», - полагает приглашенный исследователь Институт дальневосточных исследований Университета Кённам Анастасия Баранникова. С одной стороны, выбор такой тактики можно объяснить внешнеполитическими соображениями. В случае переизбрания Дональда Трампа президентом США есть шанс на возобновление диалога. С другой стороны, КНДР - скорее региональная ядерная держава, и акцент на определенные типы вооружений, испытанные ею с мая прошлого года, это подтверждают. Главное для КНДР на данном этапе - создание регионального потенциала для ответного удара. МБР – не главное (а всего лишь одно из необходимых) оружие в арсенале КНДР. Наличие у Пхеньяна собственной межконтинентальной баллистической ракеты главным образом создает психологический эффект путем демонстрации возможностей достичь территории противника. «Хотя КНДР и разработала МБР, практическое применение данной ракеты против США было бы крайне затруднительно. В связи с разветвленными системами ПРО, для успешного запуска и поражения целей на территории США потребуются несколько МБР. В конце 2018 года КНДР могла обладать десятками “Hwasong-12”, “Hwasong-14” и “Hwasong-15”, однако количество ТПУ (транспортно-пусковая установка) оценивалось в 6-8 единиц. КНДР потребуются время и финансовые средства для серийного производства таких ракет. Однако на данном этапе МБР может служить эффективным средством сдерживания одним только фактом своего существования», - считает Анастасия Баранникова. Кроме того, по мнению эксперта, для дополнительного эффекта БМР должна быть твердотопливной. «Запуск такой МБР, в отличие от жидкостной ракеты, необратим и может быть прерван лишь системами ПРО, которые, в свою очередь, считаются низкоэффективными и уязвимыми для кибератак. Поэтому с целью совершенствования психологического эффекта КНДР необходимо разработать и продемонстрировать на испытаниях МБР с твердотопливным двигателем. Это заодно повысит и выживаемость данных ракет, и вероятность задействовать их для ответного удара. В то же время, вряд ли КНДР пойдет на испытания данных ракет перед выборами президента США. Пока сохраняются шансы Трампа на победу на выборах, КНДР может занять выжидательную позицию и ограничиться демонстрацией ракет на параде. В связи с тем, что на параде, как правило, демонстрируются муляжи, будет сложно подтвердить или опровергнуть наличие у КНДР таких технологий. Это покажет время, вернее, будущие испытания», - полагает Анастасия Баранникова. Стоит напомнить, что КНДР, как ракетно-ядерная держава (пусть и не большая), уже давно руководствуется собственными интересами и соображениями. Иными словами, она активизирует или замедляет темпы собственной ядерной программы независимо от отношений между США и Россией или США и Китаем. Безусловно, внешние факторы могут повлиять на политику Пхеньяна, но не на его стратегические цели.
