Foreign Affairs (США): нет никакого российского заговора против Америки

По мере приближения президентских выборов в США 4 ноября многие американцы готовятся к вмешательству со стороны Москвы. Единственный вопрос, по-видимому, заключается в том, какую форму примет это вмешательство: следует ли американцам ожидать кибератак и утечек информации, подстроенных зловещими группировками, связанными с российской разведкой? Или провоцирующих раздор кампаний финансируемых соратниками президента России Владимира Путина троллей в социальных сетях? А может, российские активисты попытаются внедриться в лоббистские группы США? Все вышеперечисленное зафиксировали во время подготовки к президентским выборам 2016 года — и, по мнению крикливых американских аналитиков и экспертов по России, оно может повториться и в этом году. Согласно общепринятому в СМИ и правительстве США мнению, Кремль ведет длительную кампанию по подрыву и дестабилизации американской демократии. Путин хочет увидеть Соединенные Штаты в огне, а такие беспокойные выборы — отличная возможно раздуть пламя. Но определять чьи-то мотивы и стремления — дело сложное, потому что полученный эффект часто ошибочно принимают за реальное намерение. Следователи и эксперты очень подробно изучили, какой деятельностью занимались российские граждане и компании, связанные с Кремлем, во время выборов 2016 года. Тем не менее, у них довольно мало информации о реальном влиянии этой деятельности на исход выборов, и еще меньше — о точных целях Москвы. Где доказательства, что Россия действительно хочет разрушить либеральный миропорядок и увидеть США в огне? Такого точно не найдешь в статьях и заявлениях главных политических и военных стратегов России. Официальные лица и политики по определению не будут обсуждать скрытое вмешательство в ситуацию за границей даже в неформальных беседах. Зато российские официальные лица много говорят и пишут о Соединенных Штатах, их целях в сфере политики безопасности и неврозах — и этого достаточно, чтобы получить четкое представление об их мировоззрении и потенциальных мотивах вмешательства в политический процесс в США. И получается, что никакой хитрой схемы по систематическому подрыву американской демократии изнутри нет. Скорее это серия нескоординированных и часто ситуативно-обусловленных реакций, вызванных параноидальной верой в то, что Россия подвергается атаке со стороны США и должна сделать все возможное, чтобы защититься. Абсолютно все действия, в совершении которых обвиняют Россию с 2016 года, она совершила после того, как сама обвинила в подобном США. Москва демонстрирует свою способность действовать так же, как, по ее мнению, повсюду действуют США. Если 2020 год окажется повторением 2016, это случится не потому, что Путин разработал грандиозный заговор с целью привести США в упадок или подорвать их демократию, а скорее потому, что Москва использует все имеющиеся у нее в распоряжении скудные средства, чтобы оскалиться на того, кого она считает гораздо более сильным забиякой. И ее не особо заботят конкретные последствия, коль скоро результат выглядит значительнее, чем есть на самом деле. Осажденная крепость В современной России важные внешнеполитические решения часто принимаются не в Министерстве иностранных дел, а кремлевскими милитаристами, особенно Советом безопасности Российской Федерации (приблизительный аналог Совета национальной безопасности США). Согласно мрачному и зачастую циничному мировоззрению этих чиновников, США постоянно вмешиваются во внутренние дела России, поскольку считают ее угрозой глобальной гегемонии США. Поэтому Россия в первую очередь должна сосредоточиться на защите своего суверенитета от подобных посягательств. В длинной статье, опубликованной в ноябре в государственной «Российской газете», Николай Патрушев, секретарь Совета безопасности и главный архитектор внешней политики Кремля, изложил точку зрения российских милитаристов. Еще в 1990-е годы, написал Патрушев, американцы списали Россию со счетов как значимого мирового игрока. Но когда Россия восстановила свои позиции, Вашингтон ответил на это кампанией по ее сдерживанию, пытаясь пошатнуть или даже, возможно, уничтожить страну. Представление о том, что Соединенные Штаты стремятся ослабить Россию, не ново. В 2015 году Патрушев заявил, что США «не хотят, чтобы Россия существовала как нация». Сейчас он уже не одинок в этих своих крайних взглядах: чем чаще агрессивное поведение России в последние годы встречало осуждение и сопротивление со стороны Америки — особенно в Грузии в 2008 году и на Украине в 2014 — тем больше прагматичные во всем остальном представители московской элиты верили в этот параноидальный нарратив. В своем последнем интервью Би-би-си Сергей Нарышкин, глава Службы внешней разведки России, сказал о «провальных» попытках США «править миром из Вашингтона». Та же навязчивая идея неоднократно всплывала в моих частных разговорах с российскими официальными лицами. «А вы знаете, сколько „специалистов‟ США работает только в Москве?» — сказал мне в 2019 году высокопоставленный представитель российских властей, употребив этот эвфемизм для обозначения американских шпионов. По словам моего собеседника — 400 человек. Два других осведомленных лица, российский дипломат и бывший чиновник, а ныне аналитик, заявили, что у ЦРУ есть отдел, встроенный в службу безопасности Украины, который контролирует все решения, принимаемые по мирному процессу на востоке Украины. Каждый раз, когда потенциальный прорыв России в отношениях с Киевом заканчивался неудачей, это случалось потому, что Вашингтон блокировал его, считают россияне. Российские официальные лица считают, что их страна постоянно подвергается скрытым атакам могущественного врага. Поэтому Москва должна мобилизовать все свои ресурсы, чтобы защищаться от «гибридных методов, применяемых против нашей страны», написал Патрушев написал в «Российской газете». Вмешательство России во внутренние дела США, вероятно, является частью этой защиты: Москва испытывает свои возможности и учится делать то, что, по ее мнению, делают США, не признаваясь в этом. Ведь сверхдержавы — не будем отрицать — тоже лгут. Не случайно, что озабоченность Москвы вмешательством США в дела других стран, начала проявляться на несколько лет раньше, чем она попыталась повлиять на американские выборы в 2016 году. Еще в 2011 Путин заявил, что это тогдашний госсекретарь Хиллари Клинтон руководила антикремлевскими протестами, которые разразились в Москве в тот год. Двумя годами позже Валерий Герасимов, один из самых высокопоставленных военных чиновников России, написал статью о новых формах ведения гибридной войны, во время которой конвенциональные вооруженные силы работают в комбинации с другими методами, такими как дезинформация, чтобы разгромить вражеские государства. Герасимов излагал то, что, по его мнению, было в то время стратегией Запада в арабских странах, а не свою собственную военную «доктрину» для России, как ошибочно посчитали многие комментаторы. Он был убежден, что Россия должна научиться предугадывать и реагировать на эту новую угрозу. Москве показалось, что Соединенные Штаты применяют тактику, которой России нужно подражать, если она хочет продолжать участвовать в игре великих держав и быть в состоянии защитить себя. Кибератаки и взломы? Совет безопасности заявил, что за три года количество кибератак против России выросло в 11 раз. Армии троллей? США платили протестующим россиянам и всячески поощряли их в преддверии выборов 2012 года, по крайней мере, если верить Путину. И сейчас Россия тоже может это делать, не тратя на это особенно много средств и используя социальные сети США. Нация «внештатников» Если бы Кремль действительно хотел подорвать американскую демократию, едва ли он бы сосредоточил свои усилия на этом. На самом деле даже российские политики часто критикуют собственное правительство, за его беспорядочные и небрежные попытки влиять на иностранные государства. Москва все это «делает для галочки», чтобы создать «иллюзию влияния», сказал мне один бывший министр. Чтобы бросить вызов такому гегемону, как Соединенные Штаты, нужна не только хорошо проработанная и спланированная активная внешняя политика, но и военный потенциал, которого у России просто-напросто нет. По словам Патрушева, Соединенные Штаты тратят на военную сферу в 15 раз больше, чем Россия, и, хотя с точностью цифр можно поспорить, совершенно очевидно, что Москва не может конкурировать с Вашингтоном на равных. Нет у нее и четкой идеологической альтернативы либеральной демократии или слепого оптимизма того рода, что когда-то заставлял советских комиссаров верить, что они могут сделать Вашингтон красным. Так что, несмотря на свою наступательную риторику, Кремль на самом деле занял оборонительную позицию, удовлетворяясь разрозненными атаками, которые в основном носят символический характер: «Не связывайтесь с нами, или мы ответим тем же». По большей части Путин воплощает в жизнь эту упрощенную кампанию руками «внештатников»: бизнесменов, активистов, лоббистов и других сочувствующих. В рамках этой системы, которую некоторые называют адхократией (организационная форма, противоставляемая бюрократии и предполагающая максимальную открытость и адаптивность, гибкость, отсутствие иерархии и формализации отношений, — прим. ред.), Кремль ставит очень широкие задачи и побуждает других работать согласно полученным полномочиям. Если они справляются, их награждают, а если терпят провал — открещиваются от них. «Этот подход очень выгоден друзьям Путина, — сказал один источник, близкий к российскому оборонному сектору. — Их люди действуют за границей, а министр иностранных дел Сергей Лавров потом может сказать, что интересы России они не представляют, что не так уж далеко от истины». Однако в результате так называемые активные действия России против Запада совершает не Кремль, а третьи лица, которые считают, что знают, чего хочет Кремль — и их догадки вовсе не равны осознанной политике. «Люди уверовали, что Путин — это Дарт Вейдер, и если он хочет, чтобы над Капитолийским холмом развевался красный флаг, рано или поздно это точно случится, — сказал один аналитик, причастный к российскому оборонному сектору. — Никто не хочет верить, что никакой большой стратегии просто нет». Примером тому стала дезинформационная кампания в интернете во время выборов 2016 года. За этой выходкой стояло Агентство интернет-исследований, якобы подконтрольное связанному с Путиным бизнесмену Евгению Пригожину. Неизвестно, получил ли Пригожин задание от Кремля повлиять на американских избирателей, или он сам придумал эту идею и подкинул ее Путину. Но вообще-то Агентство интернет-исследований создали в 2013 году для того, чтобы работать не с американскими избирателями, а с отечественной российской оппозицией, в частности, например, нагоняя интернет-трафик на дружественные режиму сайты. Его методы работы на родине при помощи плохо оплачиваемых «интернет-сотрудников», действующих согласно расплывчатым указаниям и оставляющих комментарии на различных сайтах, предполагали, что особые слоганы и мемы, которые тролли агентства позднее запустили и в американское информационное поле, придумывало само агентство, а не Кремль напрямую. Некоторые из российских операций вмешательства, которые имели место в 2016 году — особенно взлом и утечка информации из электронной почты Национального комитета Демократической партии — очевидно, были делом рук государственных игроков. Но большая часть предполагаемой российской кампании «вмешательства» во время выборов воплощалась в реальность различными мелкими частными авантюристами, вроде Марии Бутиной, защитницей права на ношение оружия, и юриста Натальи Весельницкой, которая обманом пробралась на встречу с представителями кампании Трампа. «Единой цельной кампании не было, — сказал мне один российский чиновник в неформальном разговоре. — Разрозненная деятельность тех или иных активистов, или какого-то отдельного спецподразделения, или предпринимателей — эти люди всегда очень активны в таких сферах. Они всегда этим занимаются. Но это не означает, что они являются частью какого-то грандиозного плана по провоцированию смены режима в США… У нас полно странных людей, как в Москве, так и за рубежом, которые называют себя агентами Кремля. Таким образом они пытаются заработать денег или сколотить политический капитал». Отчасти это удобное объяснение, чтобы от всего откреститься. Но также — редкий случай признания, что у деятельности отдельных россиян на границей могут быть самые разные мотивы. В чем смысл? В конечном итоге ирония заключается в том, что каковы бы ни были цели России — скормить ли Соединенным Штатам их собственную пилюлю или организовать своего рода кампанию массовой дестабилизации, которую часто ей приписывают, — это вмешательство никак не способствовало ни продвижению, ни защите ее интересов. Хотя американцам может показаться, что Соединенные Штаты могли бы быть и пожестче в отношении России, с точки зрения Москвы, политика США сейчас гораздо более агрессивна, чем россияне могли ожидать в 2016 году, и многие в правительстве сетуют на ухудшение отношений. В ответ на вмешательство России были ужесточены санкции, и Москва ожидает новых карательных мер. Несмотря на заигрывания с Путиным, президент США Дональд Трамп вышел из Договора по открытому небу и Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности, а также перекрыл важные направления сотрудничества с Москвой и пути для усиления ее влияния. Следующим может стать последний ограничивающий вооружения США и России договор СНВ-III. Кроме того, нестабильные Соединенные Штаты — непредсказуемый противник, и поэтому России труднее с ними конкурировать и защищаться от них. Трудно сказать, какого кандидата — Трампа или его демократического конкурента Джо Байдена — выбрала бы Москва, если бы у нее была эта прерогатива. «С Байденом, по крайней мере, — сказал мне один российский чиновник, — будет какое-то подобие нормальности и предсказуемости». Но для Москвы вмешательство в выборы — это не способ поддержки какого-то конкретного кандидата, пусть даже именно так получилось в 2016 году. Если будет еще одна российская операция влияния, то ждите противоположных посланий и атак на кампании обоих потенциальных президентов, подчеркивающих разногласия по острым вопросам, таким как реакция США на пандемию коронавируса. Сигналы не будут согласованными, и у них не будет никакой иной цели, кроме как спровоцировать споры. В конечном итоге Россию вообще не волнует, демократия ли Соединенные Штаты. У нее нет идеологии на экспорт и своего видения по поводу будущего политической системы США. Соединенные Штаты часто проецируют на Россию собственные страхи и слабые места. Москва делает то же самое, только наоборот.