Проблема американской империи

Москва, 27 августа - "Вести.Экономика" Природа американской политики довольно безжалостна: победитель получает все. И сегодня как никогда видно, что США стремятся любыми способами навязать свою волю другим. Америка - это империя, президент Дональд Трамп – император. По крайней мере, они так ведут себя. Почему бы Вашингтону не поглотить Гренландию, наплевав на 56 тыс. человек, которые там живут? И почему бы президенту Трампа не отменить поездку в Данию, просто потому что премьер-министр этой страны назвал идею по приобретению Гренландии «абсурдной»? Есть ряд комментаторов, которые всерьез верят, что гренландцев можно будет купить обещаниями крупных инвестиций, субсидий и развития туризма, а также членством в американской «национальной семье». При этом, если бы подобное предложение кто-то сделал жителям Аляски или Гавайев, это было бы расценено как оскорбление. С какой стати гренландцы должны подчиниться империи США? Сегодня этот остров вполне самодостаточен, жизнь его жителей отличается национальным колоритом. Присоединение к «национальной семье США» заставило бы гренландцев подчиниться нормам и правилам Вашингтона. Это принесло бы страдания от столкновений с совершенно иной политической системой, говорится в материалах издания The National Interest. Если США поглотят Гренландию, они начнут управлять большей частью жизни местных жителей, хотя, это управление должно быть отдано в руки отдельных людей, семей и общин. Данию и ее скандинавских братьев американцы часто высмеивают за то, что они «социалисты». Однако в этих странах более масштабное экономическое перераспределение и более эффективные нормы регулирования, удобные рынку. Малонаселенной Гренландии правление Вашингтона может не понравиться. Когда речь заходит о международных делах, «национальная семья» Америки очень агрессивна, жестока. Иногда она очень напоминает Мэнсона. Что видно на примере недовольства президента Копенгагеном, дядя Сэм не любит, когда ему отказывают. Отмена поездки – это, своего рода, небольшая санкция. Вашингтон обычно начинает экономическую войну против тех правительств, которые сопротивляются его диктату. Сейчас это Куба, Иран, Северная Корея, Россия, Сирия и Венесуэла. Да, эти правительства порочны, но не более других режимов, которые поддерживают США. Более того, люди в этих странах больше остальных страдают от американских санкций. Вашингтон пытается надавить на своих союзников, заставив их соблюдать политику США, как, например, та, которая реализуется против Тегерана. Война – это наиболее жесткая и абсолютно неэффективная политика. Было время, когда Дания была военной державой, но эти печальные дни далеко позади. Однако в случае с Америкой все по-другому. Потребовалось несколько десятилетий после расширения военной державы, чтобы она стала опасным искушением для Вашингтона. Нападение на Мексику и захват половины этой страны; необоснованная война против Испании и филиппинцев. Бессовестно глупое решение вступить в Первую мировую войну в попытке ханжи-президента Вудро Вильсона изменить заведенный ход вещей на Земном шаре. Напротив, в 1914 году у датчан хватило здравого смысла держаться подальше от надвигающегося имперского боя, который убил 20 млн человек, разрушил четыре королевства и едва не обанкротил многих других его участников. Совсем недавно США тратили годы, много жизней и огромные объемы благосостояния, безуспешно пытаясь поставить у руля слабые, некомпетентные и коррумпированные правительства в Афганистане и Вьетнаме. Вашингтон с огромными расходами намеревался провести смену режима в Ираке и Ливии. Чтобы восстановить влияние на Ближнем Востоке, американские политики потратили десятилетия на то, чтобы поддерживать плохую систему управления семьи Аль-Саудов над народом Саудовской Аравии, угнетение Израилем палестинцев, жестокие военные диктатуры в Египте и даже кровавую агрессию Саддама Хусейна против Ирана. Кроме того, США вмешивались в ужасные гражданские войны, которые практически не имели значения для Америки: Ливан, Ливия, Сирия и Йемен. Вторая мировая война «заканчивалась» в течение 74 лет. Демократические европейские государства обогнали Россию в том, что касается экономической мощи и численности населения. Однако американцы до сих пор остаются стражами для членов НАТО, особенно для новых членов. Какое отношение Черногория и Македония имеют к безопасности США, не совсем понятно. Грузия и Украина вовлекут в войну с Россией весь трансатлантический альянс. Тем не менее, столица Америки с ее имперскими замашками намерена поставить их всех в зависимость от системы обороны США. Тем не менее, влияние на гренландцев еще не самый важный вопрос. Важнее другое. Например, почему те, кто верит в лучшую из наций хотят постоянно расширять ее, объединяя народы с совершенно разными представлениями о национальной жизни? Это не значит, что их взгляды плохие или неправильные. Скорее, нет реальных причин, чтобы политически объединять все больше людей, особенно учитывая, что образовавшаяся организация теряет человеческое лицо, образуя все более огромную пропасть между правителями и народами. Коллегия выборщиков и Сенат оказывают недемократическое влияние, однако их сторонники не без оснований считают такие институты последней защитой от правления масс. Вместо жестокой и бесполезной борьбы за изменение правил, лучшим подходом была бы децентрализация власти. Красноречивых утверждений о «мистических аккордах памяти» недостаточно, чтобы объединить 330 млн человек в «национальную семью». Есть разительные отличия между красными и синими, сельскими и городскими районами, между жителями Ржавого пояса и пригородов Америки. И вместо того, чтобы мечтать добавить новых, совершенно разных членов к тому, что действует как отдельная империя, политикам стоит исправить то, что уже есть. Добродетели Америки реальны и велики, но также велики и ее недостатки и пороки. Если бы она усилила первое и сгладила бы второе, тогда ее влияние бы возросло. Но для этого потребовалось бы отказаться от имперского высокомерия и лицемерия, которые отличают внешнюю политику США. Вместо того, чтобы искать все новые основания для расширения, американцам стоит вернуться к серьезному республиканизму, который был характерен для первоначальных шагов нации.