Почему США и КНДР за год не выстроили «новые отношения»
12 июня исполняется ровно год с сингапурского саммита, на котором встретились президент США Дональд Трамп и глава КНДР Ким Чен Ын. К событию было приковано внимание всего мира, ведь американский президент до этого в свойственной ему амбициозной манере обещал наладить отношения с одной из самых проблемных стран мира. И формально ему это удалось: по итогам встречи было подписано соглашение о начале «новых отношений» между государствами, что вроде бы снизило напряжение на Корейском полуострове. Однако в последние месяцы из Пхеньяна всё чаще звучат заявления о том, что Вашингтон игнорирует интересы КНДР, продолжает давить на страну и не оставляет планов по её захвату. В чём же в таком случае суть договора 2018-го? Ещё в середине мая этого года США задержали северокорейское судно Wise Honest. Сообщалось, что оно перевозило уголь из КНДР, а это запрещено санкциями ООН. В Пхеньяне факт задержания восприняли как игнорирование достигнутых в 2018-м договорённостей и продолжение агрессивного американского курса с целью «поставить страну на колени». А в конце мая северокорейский МИД распространил новое заявление, на сей раз обвинив США не только в давлении, но и даже в захватнических амбициях. Никаких изменений в зловещих американских замыслах захватить КНДР силой не произошло, — уверены в Пхеньяне. В начале июня, в преддверии годовщины соглашения, власти Северной Кореи вновь обратились к США с требованием пересмотреть курс Вашингтона и найти новый подход для двусторонних отношений — «пока не стало слишком поздно». Вызывает сожаление тот факт, что за последний год Соединённые Штаты стали еще более откровенны в своем плане подавления нас силой, сознательно отворачиваясь от осуществления совместного заявления КНДР и США и лишь настаивая на нашей односторонней сдаче ядерного оружия, — гласит заявление северокорейского МИД. Вашингтон действительно не может похвастать уступками Пхеньяну. Северная Корея по-прежнему под санкциями, а США продолжают вооружать Южную Корею и проводить совместные с нею учения. Впрочем, в тексте соглашения 2018 года было много весьма абстрактных заявлений, касающихся создания «новых отношений», и мало конкретики. Но, например, обязательства по передаче США останков американских военнопленных (это, кстати, был единственный конкретный пункт) Северная Корея должным образом выполнила, напоминает в беседе с News.ru ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований ИДВ РАН Константин Асмолов. Более того, северокорейцы всё-таки взорвали испытательный ядерный полигон в Пхунгери и де-факто объявили мораторий на ядерные испытания и ракетные пуски. Никаких обязательств по остановке развития своей ядерной программы, с точки зрения каких-то чисто технических объектов, Ким Чен Ын на себя не брал. Те вещи, которые он пообещал, он пока выполняет, — подчёркивает эксперт. Говоря же о США, пока можно отметить лишь то, что они сократили масштаб военных учений, обострявших обстановку в регионе, но не отказались от них. В вопросе же сохранения санкций американцы непреклонны и менять позицию не собираются. Логику Вашингтона можно понять, считает Константин Асмолов: Если Москва или Пекин объясняют курс на диалог с Пхеньяном рационализмом и доброй волей северокорейского руководства, то американцы, в силу своих идеологических догм уверены: Ким пошёл на переговоры только потому, что его «прижали» санкции. И потому им нет смысла отказываться от столь эффективного рычага давления. Что касается вероятности выхода Северной Кореи из соглашения с США, то ещё в ходе апрельского выступления в Верховном народном собрании Ким Чен Ын чётко сказал, что КНДР готова ждать каких-то встречных шагов от американцев до конца года. Для Трампа, даже пожелай он принять конкретные шаги по ослаблению давления на Пхеньян, всё упирается, в конечном счете, во внутриполитическую ситуацию в Вашингтоне, где очень много противников не то, что курса на сближение, а даже нынешнего положения, указывает эксперт. С одной стороны, есть демократы, недовольные происходящим не только из-за неприязни к Ким Чен Ыну, но и хотя бы потому, что соглашение с ним было инициативой Трампа. С другой стороны, есть ультраконсерваторы, в частности Майкл Пенс и Джон Болтон. Последнего, отмечает Константин Асмолов, можно смело назвать «отцом» северокорейской ядерной программы, поскольку его «ястребиная» политика в своё время в значительной мере подтолкнула КНДР к необходимости разрабатывать контрмеры. Важна и другая деталь, — подчёркивает эксперт. — В США вероисповедание и религиозные взгляды имеют реальное значение, если президент говорит, что «рукой Америки ведет Господь», то это не фигура речи для них. У нас такой подход часто не воспринимается всерьёз. Но для американского протестанта атеистическая и коммунистическая Северная Корея — действительно «государство Зла». И, наконец, на Трампа давят и прагматики. Они понимают, что, даже если у двух лидеров хорошие отношения, Ким Чен Ын наверняка озабочен вопросом гарантий курса на «новые отношения». Действующий президент США может не пойти на второй срок, а его преемник почти наверняка соглашение с КНДР отменит. По логике прагматиков, Ким это понимает, а, значит, у него есть какой-то запасной и наверняка неприемлемый для Америки план. А зачем в таком случае переговоры? Трамп в прошлом году оказался между сложным выбором: либо война, либо переговоры, — напоминает Константин Асмолов. — Причём переговоры как деятельная попытка диалога сделали бы его объектом жёсткой критики в США: уступки злу неприемлемы. Но Трамп и Ким, будучи прагматиками, решили, что, если проблему решить нельзя, её можно поставить на паузу. И эта постановка на паузу, по крайней мере, значительно снижает региональную напряжённость и открывает некоторые возможности для межкорейского взаимодействия.
