Отец Марии Бутиной: о США, сделке со следствием и «Праве на оружие»

4 июня в Москве состоялась пресс-конференция Фонда защиты национальных ценностей, который проводит сбор средств на юридическую помощь россиянке Марии Бутиной, продолжающей отбывать наказание в американской тюрьме по обвинениям в незаконном лоббировании интересов РФ в США. Сейчас деньги собираются на оплату услуг адвокатов заключённой. Бутина должна быть освобождена в ноябре этого года, однако сторона защиты намерена с помощью апелляции добиться сокращения тюремного срока. Сумма долгов юристам — 43 млн рублей, из которых уже удалось собрать 13 млн, заявили на пресс-конференции. News.ru после мероприятия побеседовал с отцом Марии, Валерием Бутиным — об отъезде его дочери в США, о её деятельности в России и о том, почему она пошла на сделку с американским следствием. — В ходе пресс-конференции вы кратко сказали, что Мария находилась в США с «гуманной миссией». С чем был связан её отъезд в Америку в 2016-м, и как вы отнеслись к этому? — У Марии высшее политологическое образование, она всегда любила учиться и хотела получить второе высшее образование. Так случилось, что выбор её пал на один из университетов США, поступила она на специальность «Международные отношения» и видела себя именно в этой сфере. С этим были связаны её контакты и заявления, продиктованные и её отношением к войнам как таковым. Она пропускала это через себя. Поэтому и заявления были пронизаны идеей того, что между нашими странами должны быть хорошие мирные отношения. Но, к сожалению, американской стороной — не простыми гражданами, а именно правительством, — эти призывы к миру были истолкованы как выгодные именно для России, но не выгодные для США. И результатом такого восприятия, вкупе с постоянными обсуждениями «российского следа», стали 18 месяцев заключения. — Уезжая в США, Мария собиралась возвращаться затем в Россию? — Безусловно, речи о том, чтобы оставаться в Америке, не шло. Но в выбранном ею направлении деятельности важен широкий круг знакомств, чтобы затем иметь возможность непосредственно участвовать в укреплении двусторонних связей. К сожалению, некоторые эти контакты были истолкованы с обратным знаком. — Вы упомянули о том, что дочь пропускала через себя тему войн и конфликтов: как вы в этой связи оцениваете её деятельность в организации «Право на оружие»? — Я совершенно спокойно к этому отношусь. Для меня это вопрос, касающийся прав и свобод человека. Здесь не идёт речи о пропаганде насилия, скорее, наоборот. Благодаря действиям этой организации было оправдано несколько людей, обвинявшихся в превышении необходимой самообороны, кроме того, в «Праве на оружие» был и значительный спортивный уклон. — В США она также активно контактировала с Национальной стрелковой организацией... — Да, у неё там пожизненное членство, это не секрет. — Что касается задержания Марии: насколько логичными вам видятся заявления дочери? Сперва она отрицала все обвинения, затем признала часть, и некоторые люди, включая и официальных лиц, решили, что это было сделано под давлением. — Ничего провокационного в сказанном и сделанном ею я не вижу. На сделку она пошла, признав, что она всего-навсего не зарегистрировалась в качестве иностранного агента. Хотя с чего ей регистрироваться, если она не была лоббистом? Но американским властям и суду она виделась лоббистом. И, видимо, её адвокаты пришли, как я думаю, к единственно правильному решению: признать что-то небольшое, чтобы не получить большой срок. Таким образом они сохранили ей жизнь и здоровье. Сомневаться в том, что в противном случае суд мог назначить ей весьма длительное заключение, не приходится: с учётом того, как протекал процесс, с учётом доказательной базы, а, точнее, её отсутствия, — никто до сих пор толком не может сказать, что именно она совершила. — То есть сделка была совершена по согласованию с адвокатами? — Безусловно. И я почти уверен, что они ей и посоветовали пойти на эти меры: они же видят русофобский характер решения суда. — Сразу же после задержания вашей дочери в 2018-м появилась версия, что связано оно с предстоявшей тогда встречей Трампа и Путина в Хельсинки. Но если смотреть шире: зачем США вообще дело Марии Бутиной? — После избрания Трампа, на фоне постоянных разговоров о «российском вмешательстве» понятно было: всё идёт к тому, что надо кого-то обвинить. Мария попала в эти жернова. Вероятно, из-за своей активности. — В МИД РФ регулярно звучали заявления о необходимости немедленного освобождения Марии. Вы лично контактируете с нашими дипломатами и какую конкретную помощь они оказывали и оказывают? — В рамках своих полномочий они делают всё возможное. После ареста наши дипломатические службы связались со мной, мы поддерживаем контакт, они всячески поддерживают Марию: от психологической помощи до отправки нот в Госдепартамент. Кроме того, я обращался к уполномоченной по правам человека Татьяне Москальковой, по линии правозащитных организаций было сделано всё для смягчения условий содержания. Все, к кому я обращался, шли навстречу. — Возвращение Марии — вопрос времени. Какие у неё планы? — Пока её желание — вернуться, живой и здоровой, прийти в себя в течение какого-то времени. А потом, как деятельный человек, она, думаю, будет работать, не покладая рук.