Политолог Бизяев: Украина за копейки продала остатки своего суверенитета

- Руслан Валентинович, вот Порошенко огласили первое подозрение по уголовному делу о превышении служебных полномочий — в давлении на главу Службы военной разведки при назначении Сергея Семочко. На ваш взгляд, почему из всего разнообразия именно это дело выбрал Офис генпрокурора? — Потому что это дело не касается ключевых обвинений — там же порядка 18 обвинений ГБР (Госбюро расследований. — Ред.) ему в свое время выдвинуло. Это наименее политически мотивированное дело, то есть речь не идет ни о «мистере Инкогнито», ни о странной ситуации с Керченским проливом, ни с Укроборонпромом, ни с «Кузней на Рыбальском», ни со всеми остальными сюжетами, которые обговаривались в течение последнего календарного года. - Грубо говоря, это имитация бурной деятельности? — Да, по статье теоретически Петра Алексеевича [Порошенко] можно посадить, но, как говорили в одном советском фильме, «кто же его посадит, он же памятник!». Поэтому все движения по Петру Алексеевичу я пока рассматриваю с точки зрения медийной составляющей: да, хорошее шоу, да, выглядит все эффектно на экранах, да, это обсуждается у нас в СМИ. Но с точки зрения практики пока что я не вижу ни одной предпосылки, которая говорит о том, что у Петра Алексеевича действительно могут возникнуть какие-то серьезные проблемы. - Не видите у этого процесса уголовной и политической перспективы? — Не вижу от слова совсем. То есть Петру Алексеевичу вручили подозрение, будет идти какое-то процессуальное действие, но я исхожу из того, что в нынешней политической конфигурации Петр Алексеевич и посадка — это даже не то что две разные планеты, это две разные галактики. - Почему так происходит? — Это очень многоуровневый вопрос, мы с вами неоднократно в течение последнего полугода его обсуждали. Есть и внешний, есть и внутренний факторы — концептуально ничего не поменялось. Даже «пленки Байдена», по которым тоже вроде хотят вручить подозрение, не стали для Петра Алексеевича чем-то большим, чем комариный укус для слона. Как говорил [советник главы МВД Украины] Зорян Шкиряк, «повоняете и заткнетесь» — примерно так происходит все дело вокруг Петра Алексеевича. И пока сохраняется внешний фактор, пока сохраняются две параллельные правоохранительные системы в Украине, пока непонятно, кто же станет следующим президентом [США] — [Дональд] Трамп или [Джо] Байден, — вся эта ситуация будет тянуться как минимум до конца года. А в перспективе все эти дела идут Петру Алексеевичу на пользу, потому что он пытается стать единственным и неповторимым лидером оппозиции на условном право-националистическом фланге. На его фоне уже сдулся «Голос», так и не взлетел [режиссер Олег] Сенцов, политически потухли правые движения… У Петра Алексеевича в этом плане, наоборот, все хорошо. - Также на этой неделе Министерство развития общин и территорий подготовило законопроект «нарезки» областей Украины на новые увеличенные регионы. По плану вместо 490 районов останется 118. Как вы считаете, для чего это делается? — Это так называемый второй этап административно-территориальной реформы, которая началась в 2014 году. На первом этапе предполагалось создание ОТГ (Объединенная территориальная громада. — Ред.), на втором этапе — создание новых административно-территориальных единиц на базе бывших районов. Например, в Черкасской области было 20 районов, а сейчас останется четыре. На следующем этапе — введение института префектов вместо института губернаторов. И логическим завершением этой ситуации станет то, что в Украине будет не 24 области, а где-то шесть-семь. - К чему это приведет? — С экономической точки зрения это децентрализация, с политической — централизация. Из-за чего вообще весь этот сыр-бор: население Украины сокращается, а социальная инфраструктура остается, и фактически экономика социальную инфраструктуру не тянет. Например, число жителей Черкасской области с 1989 по 2020 год сократилось почти на 300 тысяч человек: было 1,5 миллиона, стало 1,2 миллиона. Но при этом остаются, особенно в сельской местности, школы, больницы, государственные администрации, налоговые и все прочее. Сокращается бюрократический аппарат, сокращается социальная инфраструктура, все оптимизируется, и главная задача, чтобы территориальные общины на местах стали экономически самостоятельными. Таким образом, центральная власть снимает с себя часть ответственности за социально-экономическую ситуацию на местах. Фактически идет полный отказ от советской модели административно-территориального устройства с переходом на «околофранцузскую», как я ее называю. - Тем временем на неделе МВФ выделил Украине новый кредитный транш — $2,1 миллиарда. Как думаете, поможет ли он сейчас как-то принципиально экономике Украины? — Представьте, что вам выдали в кредит две минимальные зарплаты, — принципиально это поменяет ваш уровень жизни? Это я к чему веду: деньги сразу пойдут в бюджет. Этот кредит решает несколько задач. Первое: он не дает Украине перейти в состояние технического дефолта. Это была ключевая его задача — МВФ принял решение, что дефолта на Украине не будет. Второе: деньги пойдут в бюджет — фактически будет закрыта дыра. Редко, когда МВФ выделял деньги напрямую в бюджет, в основном они шли на пополнение золотовалютных резервов. То есть фактически на второй-третий квартал каких-то страшных потрясений быть не должно. - При этом экс-министр финансов Игорь Уманский считает, что Украина проиграла по всем переговорным позициям. Как вы думаете, стоило ли оно того? — Это вопрос, который задаю я и все мои коллеги. Меморандум не опубликован. И вот только после того, как он будет опубликован, мы сможем сказать, стоила ли овчинка выделки. Потому что $2,1 миллиарда на фоне того, какие сейчас идут влияния в мировую экономику, — это копейки. Не получится ли так, что мы за копейки потеряли остатки суверенитета страны? - Как это отразится на рейтингах власти тоже пока нельзя сказать? — Да, скорее, после меморандума. Надо посмотреть его каноническую версию и проанализировать. Пока что я по интервью Уманского сделал вывод, что там не все так хорошо. Предварительно, насколько я понимаю, где-то $1,4-1,7 миллиарда Украина могла получить в рамках борьбы с коронавирусом. Почему не пошли по такому пути и нет ли здесь политической предпосылки, мы увидим после публикации меморандума.