Олег Измайлов: Донецк – символ другой России
Историк Донбасса и старейшина донецкой журналистки Олег Измайлов рассказал ИА REGNUM о миссии этого промышленного и вольнолюбивого края в русской судьбе, о своих краеведческих книгах и о том, стоит ли Донецку жалеть, что Леонид Парфенов до сих пор не снял фильм о «стране терриконов и шахт». Измайлов интереснейшая культовая фигура для Донецка, о топографии и истории которого он может вам повествовать часами. Мировоззренчески совок, в быту своей манерой разговора и речевыми оборотами он напоминает русского помещика средней полосы России. Эрудит. Его подробнейшие рассказы не только о Донбассе, но и о Севастополе, виски и Стамбуле всегда познавательны и запоминаются надолго. Каждый, кто приезжает в Донецк, если он хочет что-то понять в шахтерской крае, должен в обязательном порядке побеседовать и распить бутылку виски с Измайловым. Он родился 19 июля 1963 года в городе Чистяково (ныне Торез) в семье офицера милиции. Детство и юность прошли в живописном Красном Лимане — «Северных воротах Донбасса». Армия (ГСВГ), работа слесарем и помощником машиниста электровоза. Заочно учился на журфаке Киевского госуниверситета им. Т. Шевченко. Работал во многих донецких газетах: «Железнодорожник Донбасса», «Социалистический Донбасс», «Жизнь», «Донецкие новости», «Весть». В 1998 году организовал газету, призванную стать мостом между жителями Донбасса и России — «Русский курьер». Член Союза журналистов СССР с 1988 года, автор сценариев к двум документальным фильмам об истории Донецка. Автор книги «Донбасс для «чайников». Александр Долгинцев-Межевой: Олег, что представляет из себя только что вышедшая в России книга о столице Донбасса — «Юзовка, Сталино, Донецк»? В каком качестве вы приняли в ней участие? Олег Измайлов: Это совместный проект орловского книжного издательства «Орлик» и донецкого «Edit». Дело абсолютно некоммерческое. Каким-то образом наши орловские друзья (замечу, в Донбассе особенно много потомков крестьян именно из Орловской губернии, приходивших строить шахты) нашли контакты своих донецких коллег, пообщались и решили сделать презентационную книжку к 150-летию Донецка, которое официально отмечалось в прошлом году, а неофициально (из-за путаницы в датах начала строительства города, затеянной с полвека назад партаппаратчиками) в нынешнем году. Потому что валлиец Джон Юз привез рабочих и материалы домны осенью 1870 года. Так что книга, которая из-за проблем технического характера не успела к официальной дате, пришла в Донецк к неофициальной. Книга, как я уже сказал, намечалась просто презентационной, но по ходу дела получилась почти народной — в нее вошли стихи и проза, фотографии, как профессиональных писателей, краеведов, фотографов, так и любителей. Это обстоятельство сделало книгу, как мне кажется, более доверительной, что ли. Я в этой книжке присутствую и как автор, и как один из редакторов. Вторым редактором и составителем является донецкий писатель и переводчик Владислав Русанов. Александр Долгинцев-Межевой: Объясните мне такую печальную вещь: почему у Урала есть свои бытописатели, историки, а у Донбасса нет? Вот у Урала есть Бажов с его малахитовыми шкатулками и Хозяйками медной горы, а у Донбасса есть «добрый Шубин», дух шахты, а своего Бажова, который придал бы легендам о Шубине литературную форму, нет? Почему у Урала есть свой Алексей Иванов, а у Донбасса нет? Почему Леонид Парфенов снимает фильм об Урале «Хребет России», а о Донбассе не снимает? Почему Донбассу так не везет? С чем это связано? Олег Измайлов: Не думаю, что в этом есть что-то печальное. Насчет Парфенова, так он россиянин, ему Донбасс, особенно в то время, а нынче, с его-то взглядами, думаю, что тем более, не интересен. Что до Алексея Иванова, так Донбасс может похвалиться не менее интересными писателями. Просто они давно уже в прошлом. И потом, мне кажется неправильным ставить так вопрос — тут что-то есть, а там чего-то нет. А то ведь придется спрашивать, почему у Донбасса есть, скажем, обладатель Сталинской премии по литературе Владимир Попов за роман «Сталь и шлак», а у Урала нет. У Донбасса есть самый именитый легкоатлет всех времени народов Сергей Бубка и его «Звезды шеста», а у Урала нет, да и вообще — нигде нет. У Донбасса есть лучший танцовщик мира Вадим Писарев, а у Урала нет. И немного о «добром Шубине» и других персонажах народной мифологии. Многие из них, к слову сказать, тот же Шубин, который известен и Уралу, пришли из легенд немецких горняков вместе с немецкими штейгерами (мастер, ведающий рудничными работами — прим.) в давние времена. И ведь Донбасс моложе Урала намного, ему всего 150 лет, не говоря уже о том, что приходящие на заработки крестьяне сказок не сочиняли, как оседлый ремесленный люд на Урале. Мир хорош разнообразием. Если присмотреться — в каждом историческом регионе есть что-то свое, особо ценное, чего нет в других. Александр Долгинцев-Межевой: Несколько лет назад вышла ваша книга «Донбасс для «чайников». Первая часть посвящена Донецкой области. Расскажите о ней. В чем был ваш замысел? Олег Измайлов: Если совсем немного преувеличить, то можно смело говорить, что «Донбасс для «чайников», это первая в истории Донбасса попытка исторического путеводителя. Есть отдельные книги по городам Донбасса — Донецку, Мариуполю, Краматорску, Артемовску, Луганску, Лисичанску, но книги именно обо всем Донбассе не было. Она, конечно, не может претендовать на полноценный путеводитель, она — не учебник истории. В нее добавлено два десятка исторических анекдотов, в ней художественный вымысел соседствует с публицистикой краеведческого рода. Но не только. Она стала и попыткой осмыслить короткую, но очень плотную историю Донецкого края, дать русским людям более-менее цельное представление о нем. Потому и присутствует в названии слово «чайники» в его современном значении, что большинство россиян и всех бывших советских, да и, увы, донецких, плохо представляют себе, что такое Донбасс, и с чем его едят. У книги было рабочее название «Донбасс — сердце России». Так угольный регион звали вплоть до 30-х годов прошлого века. Так вот, прочитав об этом одна питерская книжная дама обиделась: «Почему это вы называете Донбасс сердцем России, когда сердце у нее Москва?». Для того, чтобы не было таких казусов, отчасти написана книга. Льщу себя надеждой, что книга удалась не только в глазах земляков, но многих русских людей. В 2018 году на Всероссийском книжном фестивале «Донбасс для «чайников» получил специальную премию «За верность Отечеству», а в нынешнем — книга стала лауреатом Всероссийской премии «Книга и издательство года» в разделе публицистика. Не скрою, это было неожиданно лестно, ведь в прошлом году эта позиция досталась Никите Михалкову. После этого я понял окончательно — надо готовить второе, более полное издание книги. Александр Долгинцев-Межевой: Гражданская война в России и Великая Отечественная породили большую и интересную литературу. Как вы думаете, найдет ли свое отражение нынешняя война в Донбассе в романах, фильмах, исторических книгах? Какую истину для Русского мира можно обрести благодаря этой войне? Что мы, русские, благодаря ей поняли? Олег Измайлов: Мы, русские, благодаря именно этой войне ничего нового не поняли. Потому что поняли все о себе очень давно, в других войнах. Еще новгород-северского князя Игорю в 1185 году предупреждали: «не ходи один на половцев. Добычи мало возьмешь, да и убить могут». Но ему пришлось наступить на свои собственные грабли, чтобы на его примере учили поколения русских: не ешь один — подавишься, а гуртом и батьку легче бить. Эта война скорее научила всех, кто к ней имеет какое-то отношение, не только русских, что в основании любого крупного движения, основанного на исторических прецедентах, например, на том, что Донбасс 100 лет назад произвольно включили в состав УССР, должен лежать кровный интерес крупного государства, у которого хватит материальных и пропагандистских ресурсов это движение поддержать. Александр Долгинцев-Межевой: Что вы думаете по поводу утверждения Захара Прилепина, что в Донбассе проживают хохлы, а не русские люди? Другие, но все-таки хохлы. Олег Измайлов: А хохлы что, не русские люди? Если мы под хохлами имеем ввиду миллионы малороссов-украинцев, они же южноруссы и т.д. Ну, хотя бы формально. Прилепин вообще настроил против себя многих людей в Донбассе еще в бытность свою «свадебным писателем-генералом» мятежной республики. А уж фразой, что они-де, не помню точно, как он сказал, говорю по памяти, все там 200-процентные хохлы, он и вовсе вызвал у дончан и луганчан недобрые чувства. Александр Долгинцев-Межевой: Несколько лет назад Прилепин, отвечая на вопрос российских военкоров Стешина и Коца, что делать с украинской культурой, на которой пророс майдан, ответил: «На той территории, что станет Новороссией, — всячески культивировать и вышиванки, и песни, и пляски, и Лесю Украинку, и жовтое, и блакитное». Вы согласны с Прилепиным? Нужно ли Новороссии, и Донбассу в частности, украинство? Олег Измайлов: Украинство, представьте себе, не нужно даже самой Украине. Потому что из этнографической игры, греющей сердце патриота где-нибудь в Киеве, Чернигове и Полтаве, давно превратилось в опору нацизма, фашизма нового типа. Очень вредным стало украинство в нынешних условиях для самих украинцев. Любой национализм — мерзкое дело. Так зачем его культивировать. Я вообще за свободу выбора в делах культуры. Нравится кому-то Леся Украинка, да ради бога — книг полно, читай-не хочу. Муж Леси, кстати, работал бухгалтером в Юзовке, когда она умерла, и всячески скрывал, что он был женат на поэтессе. Александр Долгинцев-Межевой: В Донецке до сих пор стоит памятник Шевченко. Он нужен Донецку? Если это зависело от вас, кому бы вы поставили памятники в столице ДНР? Каких памятников не хватает Донецку? Олег Измайлов: Кстати, очень хороший в Донецке памятник Шевченко, настоящее произведение искусства. Его создал знаменитый киевский скульптор Вронский. Сразу три штуки. Один для Торонто, второй для Сталино (так тогда именовался Донецк), а третий для родного села Шевченко — Кирилловки. К памятнику в Донецке всегда хорошо относились. Дончане постарше помнят его прозвище — «Нельсон». Это потому что голуби почему-то облюбовали гадить только на один глаз бронзовому Тарасу. Так что пускай стоит. К тому же архитекторы наши говорят, что с их точки зрения, он отлично уравновешивает композицию этой части улицы Артема. Что касается других памятников, их в Донецке предостаточно. Хотя вот совсем скоро должен появиться оригинальнейший — памятник Антону Павловичу Чехову работы известного донецкого художника Равиля Акмаева. Можно было бы помечтать о памятнике первому русском директору металлургического завода, взрастившего город — Адаму Свицыну, первому историографу города Илье Гонимову. Уверен, что со временем появится памятник ополченцу, возможно, это будет целый мемориал. Александр Долгинцев-Межевой: Кто является культурным героем донецкой земли? И почему? Олег Измайлов: Создатель уникальной донбасской технологической цивилизации, а значит, и культуры — донецкий народ. Александр Долгинцев-Межевой: Что дал и дает Русскому миру Донецк? Олег Измайлов: Я бы заменил глагол «дает» на глагол «значит». Донецк — это символ всего русского находящегося в рассеянии. Он таким отчасти был всегда, но особое звучание этот символ стал иметь, понятное дело, в последние годы. И еще долго будет иметь. Донецк — символ другой России. Да, и Одесса, и Харьков — тоже, но на практике за них отдувается Донецк. Такая судьба. Инаковость Донецка, очень сильное отличие его ментальности от общероссийской (общеукраинской и общебелорусской) замечают все, кто в него приезжает. Об этом можно говорить, конечно, очень долго. Но, проще говоря, главное отличие донецкого русского от любого другого русского состоит в том, что когда говорят, что вот это сделать нельзя, невозможно, и все с этим соглашаются, донецкий человек обязательно спросит: «А, может, я попробую?». У него в голове и «чертёжик» уже готов, будьте покойны. Для русского мира Донецк сегодня отрабатывает очень важную функцию — яркой иллюстрации одной из важнейших национальных черт русских — понимания свободы. Кажется, Бердяев говорил, что русский понимает свободу исключительно, как волю — никем и ничем не ограниченную. К этому определению Донецк добавил свою очень нужную детальку — ответственное поведение обладателя такой воли.
