Долгая дорога в Минск Дмитрия Козака
После развала СССР прошло почти 30 лет, но до сих вопросы, относящиеся ко взаимоотношениям с бывшими советскими республиками, трудно вычленить из повестки внутренней российской политики. «Крымская весна», она же «крымский синдром», была тем фактором, который обеспечил невиданный и долгосрочный взлёт популярности Владимира Путина — после снижения его рейтингов. Думская кампания 2016-го и президентская 2018 годов стали столь успешными для Кремля во многом благодаря эйфории от присоединения полуострова. На ближних рубежах Люди, связанные с проблемами «ближнего зарубежья», неизбежно вовлечены и во внутреннюю политику, поскольку резонанс от решений по Украине или Южной Осетии, Абхазии или Приднестровью самым непосредственным образом влияет на кадровые расстановки в Кремле и иных органах власти. Владислав Сурков, который 14 лет занимался внутренней политикой в администрации президента (АП) и в правительстве РФ, с 1999 по 2013 год, был в том же 13-м году в статусе помощника главы государства перекинут на курирование вопросов, связанных с непризнанными республиками и Украиной, чем подтвердил вышеприведённый тезис о неразрывном единстве двух направлений. Видимо, все его достижения на поприще обеспечения стабильности и в административной вертикали сочли достаточными для продвижения подобных ценностей в постсоветском пространстве. Довольно быстро именно Украина стала основным местом, на которое были направлены его усилия. Однако выяснилось, что знаний и умений, обеспечивающих достижения внутри страны, совсем недостаточно для успехов вовне. В январе 2020-го было объявлено о подаче Сурковым заявления об отставке, принятие решения о которой, впрочем, затянулось почти на месяц. И лишь в конце февраля куратором украинского направления стал Дмитрий Козак, старый-новый заместитель главы администрации президента. Любопытный момент — и Сурков, и Козак — оба служили в спецназе ГРУ. Непонятно, как это обстоятельство может помочь им во взрывоопасном регионе, но про него сам Сурков вспоминал в перехваченном телефонном разговоре с премьером самопровозглашённой Донецкой народной республики Александром Бородаем, выражая готовность выехать в Донбасс, чтобы лично сражаться на фронте. У самого Козака имеется в основном внутриполитический опыт — от реформы местного самоуправления и председательства в комиссии по Северному Кавказу до борьбы с ростом цен на нефтепродукты. Правда после 2014 года он курировал вопросы, связанные с интеграцией Крыма, а неофициально — и с экономической помощью Донбассу. А ещё раньше, в 2003 году его силы были брошены на переговоры с Молдавией по Приднестровью. Выработанный им план примирения одобрили и Кишинёв и Тирасполь, но после протеста американцев на тот момент президент Владимир Воронин дезавуировал своё согласие. Главные же козыри Козака заключаются в том, что он сам родом с Украины, причём Правобережной, из глухого села, где и закончил среднюю школу, ну и, конечно, тот факт, что он входит в ближайшее окружение Владимира Путина и является его старым знакомым ещё по Ленинграду. Негромкий дебют На этой неделе Козак впервые показал себя в качестве переговорщика по Украине. Только в ночь с 11 на 12 марта завершилась его встреча в Минске с главой администрации украинского президента — Андреем Ермаком, также только недавно назначенным на свой пост. Каких-то конкретных результатов на ней достичь не удалось, да их и не ожидали. Главным итогом — кроме, собственно, знакомства сторон — стали смутные намёки со стороны Козака на то, что в будущем переговоры в «нормандском формате» планируется расширить участием ДНР и ЛНР. Украинская сторона также заявила о дополнении «нормандского формата», вложив в это своё видение. Но что бы ни говорили Москва и Киев, очевидно, что ни завтра, ни через год, ни через пять лет решение найдено не будет, как можно судить по Карабаху, Южной Осетии, Абхазии или Приднестровью. Практика показывает, что постсоветские конфликты быстро не решаются, точнее, этого не происходит вовсе, они застывают в статусе-кво. Глава Украины Владимир Зеленский уже показал, что не собирается отступать от курса своего предшественника Петра Порошенко, а стоило 12 марта его соратнику Сергею Сивохо выступить с презентацией Национальной платформы примирения и единства в Донбассе, как того атаковали и избили националисты. Да и предложение Козака о подключении в каком-то качестве к прямым переговорам ДНР и ЛНР вызвало моментальное отторжение в околополитической тусовке Украины. Между прошлым и будущим Но тогда почему же именно Козака избрали новым представителем от России на априори безнадёжных переговорах в Минске? Думается, после того как правительство экс-премьера Дмитрия Медведева было отправлено в отставку, и Козак остался без работы, — в новую команду Михаила Мишустина он никак не вписывался, — ему пришлось срочно искать место. Сурков к тому времени уже устал от Украины, да и от него там устали также. Было ясно, что переговоры будут тянуться неопределённо долго — как это происходит 26 лет в Карабахе — без каких-либо результатов. Введение же в игру свежего лица позволяет несколько активизировать процесс — Козак может делать некие заявления, пусть не идущие вразрез с предыдущей линией, но создающие иллюзию нового подхода, способные порождать какие-то ожидания. Его высокий статус в президентской команде — как формальный (он замглавы администрации лидера, а Сурков был «всего лишь» помощник президента), так и неформальный — также работает на это. Как показывает практика, в карьере Козака имелись подобные этапы «пересиживания». Его то отправляли на Северный Кавказ, то в Минрегионразвития, но всякий раз опытный аппаратчик возвращался на первые роли. Можно полагать, что сегодняшнее его, дипломатическое по преимуществу, назначение, это временная должность. В 1999 году два Дмитрия из Питера пришли вслед за Путиным в Белый дом. Козак тогда возглавил аппарат правительства, а Медведев стал его заместителем. Затем они поменялись местам — уже в АП. Медведев, будучи моложе, обошёл его в карьерной гонке. Однако сегодня у бывшего президента уже всё в прошлом, тогда как Козак ещё далеко не отработанный материал.
