Как Киев пытается избежать новой «Норманди»

Декабрьская встреча лидеров «нормандской четверки» в Париже стала, безусловно, наиболее значительным достижением внешнеполитической деятельности украинского президента Зеленского. Он смог вернуть украинский вопрос в фокус большой европейской политики. И даже без скандала, подобного тому, который имел место в США после разговоров и встреч американского и украинского президентов. Ну, правда, кто еще из лидеров незначительных (по экономическому и военному потенциалу) стран смог бы собрать за одним столом ведущих европейских «тяжеловесов»? Только Турция: в октябре 2018 года и сейчас, на тот саммит, который планируется в Стамбуле в ближайшие дни. Однако внутри самого украинского, гм…, «политического истеблишмента» происходят движения, которые назвать иначе, как «еврокритичными» и «антиформатными» просто не получается. Начал все сам президент Зеленский, во время июльского телефонного разговора с Дональдом Трампом несколько неожиданно «наехавший» на своих европейских партнеров: «Я встречался с Ангелой Меркель и разговаривал с ней. Я встречался с Макроном, и я сказал им, что они делают не так много, как могли бы, в том, что касается санкций. Они не обеспечивают соблюдение санкций. Они не делают для Украины всего, что могли бы. Получается, что, хотя по логике вещей Евросоюз должен быть нашим важнейшим партнером, технически Соединенные Штаты оказывают гораздо большую поддержку. Я очень благодарен за то, как много делают США для Украины. Гораздо больше, чем ЕС, особенно что касается санкций против России». Слегка обалдевшая Высокий представитель Европейского Союза по иностранным делам и политике безопасности Фредерика Могерини (теперь уже «экс-Высокий») тогда с какой-то даже обидой парировала, что «за пять прошедших лет (с момента начала кризиса) мы предоставили Украине самый большой пакет помощи за всю историю Европейского Союза. Благодаря этому страна избежала коллапса. Она смогла продвигаться вперед и пытается выйти из этого кризиса уже на новой основе. Несмотря на вызовы, которые остаются, Украина сегодня намного сильнее, чем раньше». Причем заявила она это не в каком-то банальном медиа-интервью, а с высокой трибуны более, чем респектабельной Посольской Конференции 2019 года. Обиду Могерини можно понять. Как и признать тот факт, что нынешняя киевская власть в своей евроатлантической перспективе «поставила» на «заатлантику». А Европа? Ну, остается только повторить суждение директора частной разведывательно-аналитической организации «Стратфор» Джорджа Фридмана: «Европе придется смириться с тем, что ей уже не удастся диктовать другим условия. Сейчас она стала небольшим регионом, а не центром мира, как бывало раньше…». Но соседей не выбирают, и Украина не может отказаться от своих «нормандских» успехов. Хотя, возможно, и очень хочется. Ведь основные договоренности «Норманди» (так ласково-фамилярно уже называют «четверку») в Париже заключались в следующем: подтверждение Вторых Минских соглашений; развод войск в трех пунктах; обмен пленными; имплементация «формулы Штаймайера» в украинское законодательство. Однако спустя два с половиной месяца с исполнением договоренностей совсем беда. Украина, продолжая традиции прошлого режима, заявляет о необходимости трансформации Минских Соглашений и даже ненавязчиво. Но на уровне министра иностранных дел вспоминает «хорватский сценарий». Хотя напомню: это сценарий войны по образцу событий на Балканах лета 1995 года. Развод войск был дискредитирован событиями 18 февраля, когда в непосредственной близости от одной из зон разведения произошел огневой контакт между правительственными войсками и инсургентами. Который, в итоге, показал, что никакое разведение не будет устойчивым, пока в нем не заинтересованы все участники процесса. А Киев настойчиво пытается вывести нынешних лидеров самопровозглашенных республик за рамки этих «участников». Далее… Имплементация формулы Штаймайера невозможна без внесения изменений в украинскую Конституцию, на что Киев, в значительной мере под давлением улицы и национал-радикалов, отчаянно не идет. «В плюсе» остается только обмен пленными. Да и то, 29 декабря прошлого года состоялся обмен в соотношении 76 на 124. И это далеко не формат «всех на всех», о котором Владимир Зеленский заявлял по итогам саммита «нормандской четверки» в Париже. Сейчас, спустя два с половиной месяца, Киев готовит новый список «своих» людей, удерживаемых на Донбассе и в России (около трехсот). В таких условиях будущая «Норманди», проведение которой предполагается в апреле, в Берлине, становится угрозой для украинской стороны. Ей просто нечего предъявить как свидетельство исполнения договоренностей первой встречи: а этим вопросом уже открыто задаются не только Путин, но и Меркель. Но украинская безрезультативность может иметь своим следствием «страшный сон» Киева — снятие с России европейских «посткрымских» санкций, или их качественное смягчение. Естественным и грамотным методом избегания такой ситуации является приглашение Москвы «к ошибке»: созданию условий, при которых русские сами бы инициировали срыв берлинской встречи, отказались бы от участия в саммите. Потому что на прямые, трехсторонние переговоры без участия России, о которых намекали у украинского президента явно не готовы европейские визави Зеленского. Для создания таких условий можно (и даже нужно) применять все приемы, которым могут выбить противника из равновесия. Если принять такую версию, то тогда находит рациональное объяснение малопонятная эскапада секретаря Совета национальной безопасности и обороны Украины Алексея Данилова, предрекшего развал России: «Россия находится в сложном положении. Мы еще увидим ее развал. Сложные религиозные вопросы, демографические проблемы, отношения с Китаем… Этот призрак долго держаться не может. Определенное время он держится на деньгах. Но деньги — вещь, которая очень быстро заканчивается… Точно будет борьба за арктический шельф. И сможет ли Россия выдержать эту гонку? Я не уверен». Совмещение в одном абзаце версий скорого развала, с одной стороны, и участия РФ в геополитической военной гонке за Арктику, с другой, само по себе уже говорит о уровне логики прогноза. Но не о логике речь. Данилов грамотно жмет на точку раздражения, болезненную и для российского руководства, и для российских патриотов, и для российской вечно мятущейся интеллигенции. Развал России — это тема благодатная, и кто на ней только не отмечался: от юриста и президента Дмитрия Медведева до шахматиста и диссидента Гарри Каспарова. Это тема бесконечна, вплоть до сакральных значений: «Россия управляется непосредственно Господом Богом. Иначе невозможно представить, как это государство до сих пор существует» (слова приписываются фельдмаршалу Христофору Миниху, но с начала 18 века именно в этом аспекте бытия ничего не изменилось). Однако Данилов — не Миних и, даже, не Каспаров с Прохановым. Его заявление следует рассматривать именно как политическое, сделанное с целью поднятия «информационной бучи» в российском медиапространстве. Что, собственно, и произошло. Раздражение, как и иные чувства, имеет свойство накапливаться, а потом взрываться эмоциональным решением. Репризу Данилова, по-моему, и следует рассматривать как одну из серии стимуляций эмоций российского общественного и политического мнения с целью срыва берлинской встречи «по инициативе России». Что же, вполне рациональная акция. Правда, опасная скорее для Украины. Потому что в голове вертится мудрая украинская поговорка: «Поки товстий схудне, худий здохне».