Зрада на миллион гривен. Что на самом деле думал об Украине академик Вернадский

Будучи великороссом, Владимир Иванович тем не менее не был чужим и для Украины. В детстве он 8 лет прожил в Харькове. Затем часто приезжал на Полтавщину, где занимался научными исследованиями и отдыхал. Но украинским вопросом он по-настоящему заинтересовался лишь в 1914-1915 годах. Да и то лишь наряду с вопросом польским и еврейским. В это время Вернадским была написана (однако не опубликована) большая статья «Украинский вопрос и русское общество». Владимир Иванович имел леволиберальные взгляды, входил в состав ЦК кадетской партии, поэтому совсем не удивительно, что в статье проводилась установка на максимальное развитие украинской культуры. Однако мыслилась украинская культура как часть общерусской. Вернадский писал: «Украинская интеллигенция ждет от России полного признания за украинскою народностью прав на национально-культурное самоопределение, т.е. прав на свободную национальную работу в сфере школы, науки, литературы, общественной жизни; украинцы полагают, что в интересах не только местной украинской, но и общерусской культуры не ставить препятствий их стремлениям к украинизации местной общественной и церковно-религиозной жизни, а также местного самоуправления. В общем, украинцы считают, что свобода украинской культуре требуется именно интересами русского дела и что сохранить украинцев как русских Россия может лишь приняв их со всем национально-культурным обликом как украинцев» (Вернадский В.И. Украинский вопрос и русское общество // Дружба народов. 1990. № 3. С. 253). Дальнейшее развитие взглядов ученого на украинский вопрос можно проследить по его личному дневнику революционного периода. Вплоть до октября 1917 года украинские дела Вернадского практически не интересовали. 16 октября он зафиксировал: «Сегодня впервые для меня выяснилась острота украинского вопроса» (В.И. Вернадский. Дневники. 1917-1921. Кн. 1. Киев, 1994. С. 22). Победа большевиков в Петрограде навевала тягостные мысли и поначалу даже заставила позитивно воспринять украинское движение с его национальными лозунгами. 3 ноября Вернадский написал: «Много здорового в украинстве. Связь народа с интеллигенцией крепче? Больше здорового в интеллигенции? Меньше безумной эмиграции и евреев? Раса евреев — антигосударственная и сильная. Неужели то же самое и Русь в народной массе? Ведь сейчас во многом проходят в жизнь настроения толстовства, сдобренные мировым интернационализмом евреев» (С. 29). Однако первые же слухи о возможном отделении Украины от России заставили Вернадского переменить настроение. Уже 7 ноября в дневнике появляется запись: «Украйна действительно объявила себя независимой. Авантюра?» (С. 33). Вернадский не верил в перспективы украинской государственности и противопоставлял ей федерализм. Вера в него была такой сильной, что ученому уже грезилась всеславянская федерация: «Сила русской культуры так велика, что ей нисколько не страшна одновременная работа украинизации. Здесь должно быть совместное дружеское общение. И оно возможно. Мне представляется, что неизбежное решение России сейчас в направлении федерализма приведет к созданию огромного государства от Тихого океана до Адриатического моря…» (15 ноября. С. 45). В конце 1917 года Вернадский вынужден был перебраться на Украину. Обосновавшись в Полтаве, Владимир Иванович с горечью фиксировал происходившие процессы. 19 марта 1918 года он написал: «Тяжелое придется переживать и в связи с украинизацией. Корней идейного сочувствия нет; традиция прервана; будет связана с такой же изменой родине, как и большевики, и чувствоваться как насилие. Русская культура, если она, как мне кажется, будет развиваться интенсивно — может не бояться насильственной украинизации. Едва ли можно сейчас создать здесь что-нибудь очень прочное» (С. 60). Обратим внимание: речь о Полтавщине, считавшейся оплотом украинского духа на левом берегу Днепра. Ученый видел перспективу лишь в сохранении общерусских устоев. Запись от 24 марта: «Мысль невольно останавливается над ближайшим будущим. С Украиной будет трудная, едва ли выполнимая задача. Создать государство, не опираясь ни на кого. Создать армию и восстановить старую традицию? Но это же совсем непрочно» (С. 62). 31 марта: «Впечатление от украинской власти опять прежнее — бессилие и бездарности. Власти нет и не чувствуется она ни в чем. Обыватель считает, что настоящими господами положения являются немцы, что совершается настоящая оккупация и что мы попали в окончательное иго. Украинцы играют печальную роль марионеток, приведших в свою страну иноземцев-поработителей. Очень важно, чтобы украинская армия была русофильской. Наконец, при сложности жизни и при нашествии немцев важно, чтобы у украинского правительства была армия для защиты русских (в украинской окраске) интересов от немцев» (С. 65). 12 апреля: «Сейчас в Полтаве очень тревожное чувство в связи с начинающейся насильственной украинизацией. Через три недели вывески магазинов должны быть по-украински. Новый налог и полное нарушение равенства национальностей. Возбуждается ненависть к языку. Небольшая кучка людей проводит, и начинается отношение такое же, как к большевикам. Вышла газета «Вiльний голос» — ярко германофильская и русофобская, очень противная по типу и направлению. Пойдет ли? Но яд будет распространять, т.к. единственная на украйнском языке» (С. 70). Местные конституционные демократы при участии Вернадского попытались создать украинскую кадетскую партию. Владимир Иванович сформулировал обязательные условия: «Указать на необходимость сближения с Россией и неразрывности с русской культурой. Широкая культурная деятельность, как по поддержке культурных организации и обществ общерусских (библиотеки, журналы, научные общества. Борьба за русский язык как равный в общественной и культурной жизни — за права меньшинств. Значение русского языка как мирового языка для подъема образования народа и интеллигенции. Не может быть заменен чуждым и трудным для понимания английским или немецким, или французским языками. Надо русскую ориентацию и ее необходимость основать исходя из потребностей Украйны и украинского населения» (3 апреля. С. 68). «Мне кажется, надо различать — русское, украинское, великорусское» (С. 71). Далее следует такое наблюдение: «Вообще все, кто творит яркую культурную работу в Полтавщине, не украинцы» (С. 71). 2 мая делается такой вывод: «Едва ли может при условиях, какие есть в стране, возродиться Украйна с чисто украинским языком и культурой. Для этого нет ни одного слоя, который бы поддерживал и был охвачен этой идеей» (С. 78). Наблюдение о «не украинцах» вскоре полностью оправдалось. В июне Вернадский по приглашению гетманского правительства переехал в Киев для организации Академии наук, Национальной библиотеки и университетов. Попытки установить контакт с профессиональными «украинцами» были неудачны. 19 июня в дневник записано: «Украинцы ведут все время мелкую фальшивую игру» (С. 108). 5 июля: «Смерть Ф.К. Вовка очень тяжела во всех отношениях. Лично глубоко порядочный человек, настоящий ученый, украинец, но не фанатик, влиятельный. Это большая потеря для академической комиссии, т.к. он один из немногих здесь — среди украинцев — людей с европейским ученым кругозором» (С. 115). 11 августа: «Тревога и тяжелое настроение и от чувства чрезвычайной непрочности положения здесь: безумная и безудержная политика украинцев с их неверным и фальшивым образом действий, ярым шовинизмом, идеологией, построенной на ложных, выдуманных положениях. Я во многом понимаю то настроение ненависти, какое здесь замечается среди русских по отношению к ним, и чувствую больно, насколько вредит всему движению низкий моральный уровень украинских деятелей. И сейчас их лидер в комиссиях Багалей [известный харьковский историк и общественный деятель. — Ред.], еще недавно заискивавший перед Николаем II, пытавшийся пройти в преподаватели наследника, скрывавший свое украинство в Петрограде в эпоху своей работы в Государственном Совете и одновременно тогда лидер левых не заискивавших перед сильными мира, желая быть директором Архива Министерства юстиции. Несомненно, в его деятельности сейчас много искреннего, т.к. он чувствует, что для украйнского возрождения совершилось почти историческое чудо, дав возможность достигнуть никем серьезно не чаянного благодаря стечению исключительно благоприятных обстоятельств… Но все-таки все это фальшиво и неприятно. И такое чувство тяжести среди украинских деятелей переживаю не один я» (С. 119). 27 ноября 1918 года на первом общем собрании Украинской академии наук Вернадский был единогласно избран ее головой. Этому не помешало даже отсутствие у ученого украинского гражданства. Ради чего старался Вернадский, он объяснил несколько позже. После прихода в Киев деникинской Добровольческой армии местная газета «Освобождение» опубликовала статью Вернадского, в которой он заявлял: «Культура украинская вполне и целиком соединена с идеей единой и неделимой России и может найти в ее великих рамках полную возможность своего самого широкого проявления. Ибо по существу с формами национальной культурной жизни отнюдь не связаны неразрывно формы политического выявления народа, и идея самостийности есть новое создание в истории украинского национального возрождения, отнюдь не вытекающая из его существа и истории. Сейчас в чрезвычайно бедной культурными центрами Юге России имеется ряд живых учреждений, которые создались в этот переходный период и теперь должны перейти в рамки новой жизни. Мы имеем ряд таких живых центров в Киеве — Украинская академия наук, Всенародная (Национальная) Библиотека, при ней находящаяся, Украинский геологический институт, Державный Украинский университет в Киеве и такой же университет в Каменец-Подольске и т.д. Я знаю, что эти мысли во многом идут в противоречии с теми настроениями и лозунгами, которые часто слышишь кругом, — но я верю, что будущее принадлежит не им, — будущее не в русско-украинской распре, а в русско-украинском единении. И это явление есть залог воссоздания единой великой, неделимой России». (Одна из задач дня [8 (21) сентября 1919 г.] // Вернадский В.И. Избранные труды. М., 2010. С. 165-167). Незадолго до отбытия из Киева по причине наступления красных Вернадский записал в дневнике: «Если польская ориентация украинцев перейдет в случае русско-польских столкновений в вооруженное участие на польской стороне, мне кажется, это будет окончательным историческим крушением украинского самостийничества» (5 октября 1919 г. С. 168). Через год так и произошло. Тем самым первый президент Украинской академии наук предрек крах петлюровщины. А когда в 1943 году Вернадскому была присуждена Сталинская премия I степени, он телеграфировал верховному главнокомандующему: «Прошу из полученной мною премии Вашего имени направить 100 000 рублей на нужды обороны, куда Вы найдете нужным. Наше дело правое, и сейчас стихийно совпадает с наступлением ноосферы — нового состояния области жизни, ноосферы — основы исторического процесса, когда ум человека становится огромной исторической силой» (Мочалов И.И. Владимир Иванович Вернадский. М., 1982. С. 371). Советские войска выходили на границу Украины.