Тридцать лет шахтерским протестам: почему Украина – не совок

В Украине прошла пресс-конференция со знаковым названием «Рабочее движение от шахтерских забастовок 1989-го к современности». Ее участниками стали председатель Независимого профсоюза горняков Украины Михаил Волынец, председатель харьковской организации НПГУ, самый популярный лидер украинских железнодорожников Александр Абрамов, а также Владимир Иванов — глава забастовочного комитета «Красноармейскуголь», который выступал на этом собрании вместе с Николаем Волынко — руководителем Независимого профсоюза горняков Донбасса. Участники встречи рассказывали о знаковых мероприятиях лета 1989 года, когда украинские горняки отстаивали свои трудовые права на площадях шахтерских городов. Тридцатилетняя дата начала шахтерских забастовок позволила напомнить о том, что антисоветская борьба горняков в итоге привела их к совершенно катастрофическим последствиям — когда люди буквально на глазах потеряли свои права, привилегии и льготы, полагавшиеся в то время «шахтерской гвардии рабочего класса». И хотя либеральная буржуазия активно поддерживала стихийный бунт горняков, сегодня она выступает против любых протестов, считая их провокацией кремлевской власти, направленной против стабильности в Украине. — В 1989 году я получал 800 рублей — говорит Александр Ткаченко, бывший проходчик, а ныне пенсионер и беженец в одном из городов Украины. - Это были серьезные деньги, и когда пошли антиправительственные акции, я сначала на них не ходил. Всего и так хватало, а ссориться с партийными смысла не было. Но потом на акции протеста пошли буквально все — весь Красный Луч и Снежное. Причем, речь уже не шла о реальных проблемах с техникой безопасности — нам все время говорили о политике, требовали свергнуть диктатуру КПСС, вкидывали лозунги независимости Украины. И мы велись на это — чего уж там. Думали, что без коммунистов все будет лучше. А потом сразу все развалилось. Да, шахтерские стачки периода перестройки войдут в историю как уникальный протест рабочего класса против своих собственных привилегий. Ведь антикоммунистическая интеллигенция никогда не скрывала ненависти и презрения к чернорабочему быдлу, а угледобывающие предприятия представлялись людям как как неуместный архаизм советской эпохи. Украинские патриоты формировали свою программу на принципах примата свободного рынка, требуя закрывать шахты и увольнять горняков — как это делала Маргарет Тэтчер, превратившаяся в один из самых знаковых символов и идеологических вождей постсоветских креаклов. Хотя, эти люди не уставали твердить о том, что они борются с «совком» за права украинских рабочих — чтобы обеспечить себе массовку в виде крепких парней из Донбасса или Кузбасса. Такое противоречие закономерно приводило к неизбежным конфликтам — люди с хорошими лицами на каждом шагу заявляли о том, что разбалованных при «совке» работяг пора поставить на место, и это подчас приводило к забавным коллизиям. Бывший народный депутат Украины Георгий Вишневецкий рассказывал нам о том, как он перехватил шахтерский митинг в городе Горловка, состоявший я в июле 1989 года. — Я им просто сказал — вы желаете получать зарплату в десять раз меньше, чем получаете сейчас?, — говорил на своем уличном выступлении Вишневецкий. — Мы вступили в публичную дискуссию, и сразу оказалось, что народ ничего не знает о рыночной системе, представляя ее молочными реками с кисельными берегами. Приехали какие-то либерально-националистические киевляне, которые рассказывали, что шахты надо закрыть, и поставить вместо них электростанции-ветряки. Так их сразу побили и выгнали вон из города. Увы — украинские профсоюзники давно забыли о протестных идеалах девяностых и верноподданно относятся к действующей власти. Победа Евромайдана на корню уничтожила украинское рабочее движение. Его наиболее активные представители были практически официально заклеймлены в качестве пятой колонны Кремля — а воинствующая политика декоммунизации поставила большинство левых организаций вне закона, запретив их символику и идеологическую программу. Успехи профсоюзников случаются сейчас очень редко — в основном, это отдельные факты частичного погашения задолженностей по зарплате, которые в целом постоянно растут. Члены профсоюзов никак не влияют на массовые, системные процессы, от которых страдают сейчас наемные работники Украины — они не в силах остановить ликвидацию предприятий, сокращение рабочих дней и увольнение работников, падение реального уровня зарплат и ликвидацию социальных льгот. Против наиболее активных участников профдвижения все чаще выставляют вооруженных людей. Так, представители запрещенного в России «Правого сектора» жестоко избили лидера профкома шахты «Нововолынская» — причем непосредственно в офисе директора шахты. По словам шахтеров, националисты действовали по указке власти — поскольку офис ПС расположен рядом с полицейским участком. Современная Украина однозначно представляет собой по факту самое правое государство современного мира, уступая в этом лишь наиболее одиозным исламистским монархиям. Сторонники евроинтеграции практически полностью демонтировали в стране левую идеологию, без которой нельзя даже помыслить себе политическое устройство современной Европы. И напротив — радикальные нацисты, которые находятся под строгим запретом в большинстве европейских стран, вольготно чувствуют себя в Украине, занимая посты депутатов и высших офицеров полиции. А миллионы рабочих, которые за копейки трудятся сейчас на еще не закрытых заводах и шахтах, не могут даже мечтать о льготах и привилегиях, которые они имели тридцать лет назад — в момент начала антисоветских протестных акций. Эти люди хорошо знают, что Украина давно не представляет собой «совок». И уже понимают, что они потеряли в результате этих исторических изменений.