Выступая на ХІІІ совещании руководителей зарубежных дипломатических учреждений Украины, которое проходило в Киеве 27-28 августа, посол Украины в Польше Андрей Дещица заявил, что в Польше проживают и работают более одного миллиона украинцев. Посол уточнил, что точных данных нет, а цифра более 1 млн — это количество выданных национальных польских виз на трудоустройство или проживание. Однако дипломат, который прославился тем, что в ранге главы МИД Украины пел матерные частушки под посольством России в Киеве, явно преуменьшает количество своих соотечественников в Польше. Дещица сам вынужден был напомнить, что по данным «некоторых польских польских политиков», количество проживающих и работающих в Польше граждан Украины достигло 2 миллиона. На самом деле речь шла о спикере Сейма Республики Польша Мареке Кухциньском, который в марте этого года на XI Форуме Европа-Украина в Жешуве заявил: «По разным оценкам, в Польше работают 1,3-1,5 миллиона украинцев. Уверен, что эта цифра уже больше — до 2 миллионов. Только виз в прошлом году было выдано 3 миллиона». Однако визы и уж тем более разрешения на временное проживание в Польше (по состоянию на 1 июля 2018-го гражданам Украины их выдано 163 тысячи — то есть почти половина из общего числа в 350 тысяч) не позволяют корректно оценить количество украинцев в этой стране. Дело в том, что после вступления в июне минувшего года «безвиза» со странами шенгенской зоны для обладателей паспортов с трезубцем, поток гастарбайтеров в Польшу стал абсолютно неконтролируемым. Хотя формально биометрический паспорт сам по себе не даёт права на работу, ныне в Польше для граждан Украины и Грузии существует возможность на протяжении нескольких дней в упрощённом режиме получить разрешение на работу. Формально такое право есть и у граждан Армении, Белоруссиии, Молдовы и России, но им оно нужно для оформления рабочей визы, а украинцы и грузины могут въехать в Польшу по «биометрике» и практически сразу начать работать. Фактически же этим пользуются только граждане Украины — за год с лишним жизни в Польше я ни об одном гастарбайтере из Грузии не слышал. На исход миллионов своих граждан киевские власти отреагировали не сразу. Только в феврале 2018-го глава МИД Украины Павел Климкин заявил: «100 тысяч людей покидает Украину каждый месяц, и вопрос далеко не только в том, что там большие зарплаты, это вообще понимание будущего и качества жизни». Но даже в конце мая этого года премьер-министр Украины Владимир Гройсман ещё пытался шутить по этому поводу, ответив на вопрос приглашённых на заседание правительства детей относительно отъезда украинцев в другие страны: «Они просто путешествуют». Однако попытка посла Дещици в разы преуменьшить количество украинских гастарбайтеров в Польше свидетельствует о том, что в Украине начинают осознавать масштаб проблемы. Ведь на самом деле, по подсчётам полиции и различных общественных организаций, ныне в Польше постоянно находится более трёх с половиной миллионов граждан Украины! Учитывая тот факт, что украинские демографы давно оценивают количество населения на подконтрольных киевским властям территориях в 35-37 миллионов людей, практически десятая его часть выехала в соседнюю страну. В Украине пытаются делать хорошую мину при плохой игре: мол, во-первых, большинство вернётся, а во-вторых — гастарбайтеры пополняют дефицит валюты в стране. К примеру, 28 августа заместитель главы Национального банка Украины (НБУ) Олег Чурий заявил: «На платежный баланс влияет перечисление средств от граждан, которые работают за рубежом. В этом году наш прогноз — это 11,5 миллиардов долларов». Однако в опубликованном в начале августа исследовании польского института «Рынок и мнение» (Instytut Badawczy ARC Rynek i Opinia) прямо указано, что уже сейчас лишь меньше половины из граждан Украины, проживающих в Польше (45%) финансово помогают оставшимся дома родственникам, то есть оценки НБУ могут оказаться чрезмерно оптимистичными. А 59% опрошенных связывают своё будущее именно с новой родиной. Чтобы не быть голословным, приведу несколько жизненных историй выходцев из Украины, которые не собираются возвращаться из Польши (имена изменены по просьбе моих собеседников). Аня, родом из Донецка, несколько лет живет в Варшаве. Когда её родной город оказался под обстрелами украинской армии, она с тремя детьми поначалу перебралась в Киев. Однако отношение к «донецким» оказалось невыносимым: сыновей-школьников просто третировали одноклассники и даже учителя. Старшая дочь, дизайнер, смогла адаптироваться в столице Украины, а сама Аня уехала в столицу Польши, где открыла посредническую фирму по трудоустройству своих сограждан. У детей не было никаких проблем в польской школе, по сравнению с Украиной бизнес вести значительно проще — хотя конкуренция на рынке рекрутации гастарбайтеров жёсткая, и всё больше польских работодателей хотят работать с крупными HR-компаниями. В Украину Аня ездит всё реже, и очень надеется убедить дочь тоже переехать в Польшу. Аня уже свободно говорит по польски, но для неё важно, что в новой стране её родной русский язык не вызывает негативной реакции. Александр до переезда в Варшаву много лет работал журналистом в Киеве. Он считает себя патриотом Украины, более того — публично называет всех русскоязычных сограждан «русскими, которым случайно выдали украинский паспорт». Саша работает в большой польской фирме, которая занимается трудоустройством гастарбайтеров с Востока, причём не только из Украины и стран бывшего СССР, но даже из Индии. Он на полном серьёзе считает, что является благодетелем для тех, кого обрекает на трудовое рабство (пусть и добровольное) — ведь сложно иначе назвать работу на складах по 10 часов в сутки без единого выходного в месяц. За каждого трудоустроенного Александр получает премию, более того — зарабатывает на них лично, предлагая проживание за 150 долларов в комнате на четверых (за эти деньги в Варшаве можно снять отдельную комнату, но вновь прибывшие просто об этом не знают). Никаких угрызений совести он не испытывает — мол, в Украине они всё равно работали бы в худших условиях за меньшие деньги. Мирослав переехал в Краков из Львова три года назад, с женой и ребёнком. Говорит, что собирались давно, но последним толчком стало то, что сыну было необходимо идти в первый класс, а отдавать его в мясорубку пропаганды, в которую превратились украинские школы, семья принципиально не хотела. Поскольку сам Мирослав — веб-дизайнер, а его жена — фотограф, проблем с работой не было, как и с адаптацией в целом. «Это не эмиграция — шутит он, мы всего лишь сменили Восточную Галичину на Западную». Борис — журналист из Восточной Украины, перебрался во Вроцлав полтора года назад. Его популярный в городе сайт вызвал интерес СБУ, которая начала настойчиво предлагать «сотрудничество». Попросив несколько дней на раздумья, сдал квартиру и уехал в Польшу вместе с женой и дочерью. В отместку украинские «рыцари плаща и кинжала» уже несколько раз устраивали обыски по месту прописки Бориса, хотя прекрасно знают, что тот за границей. Парадоксально, но в Польше у него сложились отличные профессиональные отношения с местной полицией — Борис создал цикл роликов для русскоязычных жителей Вроцлава о жёстких требованиях польских правоохранителей к соблюдению порядка на дорогах. «Правила дорожного движения в Украине и Польше практически одинаковые, однако наши люди просто привыкли их нарушать. И даже для меня поначалу было странным, что польская полиция пытается не выписать побольше штрафов, а объяснить приезжим, как этих штрафов избежать… Первые месяцы убеждал себя, что после выборов власть в Украине сменится и я вернусь, но теперь сомневаюсь, что люди, пришедшие к власти в результате госпереворота, вообще допустят в стране даже формальные выборы» — грустно говорит Борис. К сожалению, автор этих строк разделяет пессимистические прогнозы своего коллеги. Ведь весной прошлого года я вынужден был срочно уехать из Украины под угрозой ареста, который готовила СБУ — обвиняя меня в сепаратизме за попытку провести «круглый стол» по соблюдению в Украине прав национальных меньшинств. Я обратился к Республике Польша за политическим убежищем, решение по моему заявлению должно быть принято в сентябре 2018-го. Даже если оно будет отрицательным (что весьма вероятно, учитывая поддержку Варшавой подавляющего большинства шагов официального Киева), остаётся возможность его обжалования в польских и европейских судах. И хотя всё это время я буду находиться под официальной защитой польского государства, а моя выдача в стиле похищения Саакашвили или турецких оппозиционеров из Украины в принципе невозможна — у этой ситуации есть и другая сторона, поскольку во время я не могу покидать территорию Польши. Но когда меня обуревает тоска по родным Черновцам или Львову, я с лёгкостью могу найти в Варшаве (да и в любом другом регионе Польши) компанию земляков. Ведь они составляют уже почти десятую часть населения этой страны, которое не превышает 39 миллионов людей.