Если ДНР-ЛНР исчезнут завтра: четыре сложных вопроса по Донбассу

«Киев нацелен на силовое решение конфликта на Донбассе» — главный тренд по Украине в заголовках российских СМИ. «Так называемые «Луганская народная республика» и «Донецкая народная республика» должны быть ликвидированы», — заявляет спецпредставитель Госдепа США по Украине Курт Волкер. «Сначала миротворцы заходят и перекрывают границу на всей ее протяженности. Потом заходят ВСУ и зачищают Донбасс, в стиле «без оружия — живи, с оружием — смерть», — информирует украинский блогер Мартин Брест по итогам встречи с президентом Петром Порошенко. Справедливости ради стоит отметить, что перспектива молниеносного освобождения Донбасса пока еще выглядит весьма отдаленной, впрочем, «Апостроф» решил разобраться: а если война закончится, а псевдореспублики боевиков исчезнут, например, уже завтра, что будет… С боевиками Очевидно, что главари боевиков, такие как Александр Захарченко, Эдуард Басурин, Александр Ходаковский, Леонид Пасечник, Денис Пушилин и многие другие, если не будут ликвидированы спецслужбами РФ или Украины, после освобождения Донбасса вынуждены будут бежать, например, в ту же Россию или Приднестровье, Южную Осетию. Но это верхушка террористов. А куда денутся рядовые боевики, которых в России никто не ждет, а отжать денег на счастливую старость где-нибудь на островах они не успели? По мнению координатора группы «Информационное сопротивление» Юрия Карина, у боевиков три варианта. «Они будут вынуждены либо сдаться, либо спрятать оружие и сами спрятаться, якобы они никогда не воевали, либо вести партизанскую войну, — говорит «Апострофу» Карин. — И здесь уже украинские силы должны будут провести реальную антитеррористическую операцию: прочесать заброшенные предприятия, заводы, шахты, провести разминирование. Кстати, Россия продолжит поддерживать таких «партизан» с целью сохранения контроля над регионом». Еще один вариант для РФ по «утилизации» воинственных маргиналов — отправить их на войну в Сирию да там и оставить. Однако пойдет ли Кремль на этот шаг, сказать сложно, ведь это лишние финансовые затраты. С амнистией Это один из самых главных и болезненных вопросов возвращения Донбасса. Так, в 6 пункте Комплекса мер по выполнению Минских соглашений записано: «Обеспечить помилование и амнистию путем введения в силу закона, запрещающего преследование и наказание лиц в связи с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины». Конечно, далеко не факт, что к моменту вывода российских войск из ОРДЛО Украина еще будет руководствоваться Минскими соглашениями, а значит, амнистии может и не быть. Правда, государственный иммунитет от преследования дает еще и действующий закон «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей», однако этот закон предусматривает временный переходной период, да и депутаты могут его отменить. Если Минские соглашения все же продолжат формально действовать в момент освобождения Донбасса, то вполне очевидно, что закон об амнистии, который еще должны написать и принять депутаты, не будет распространяться на Александра Захарченко в Донецке или Леонида Пасечника в Луганске. Но что делать, например, с мелкими клерками в «райсоветах», «горсоветах» и других псевдогосударственных учреждениях, которые оружия в руках не держали, но на оккупанта все же работали? Или с условным поваром в одной из «воинских частей ДНР», который держал в руках не автомат, а половник, но накладывал кашу убийцам украинских солдат? Эти вопросы предстоит еще обсудить в обществе. Правда, уже сейчас от некоторых политиков звучат варианты решений. Например, экс-замглавы АП Андрей Сенченко в своем законопроекте «О прощении», который вызвал шумиху на грани паники в сепаратистских СМИ, предлагает резко сократить количество статей Уголовного кодекса, по которым украинская власть впоследствии сможет наказывать коллаборантов. «Предлагается ограничить этот перечень 25 статьями, хотя если притягивать за уши, «талантливый» следователь может вменить 46 статей. Это позволяет вывести из зоны риска очень много людей, которые на самом деле ни в чем не виноваты, например, вынужденно платили налоги в ДНР, — поясняет «Апострофу» Сенченко. — Из этих 25 статей три статьи тяжкие, но они же и самые расхожие: 110 [Посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины], 111 [Государственная измена] и 114-1 [Воспрепятствование законной деятельности ВСУ]. Мы предлагаем более гибкое наказание по этим статьям. Например, в статье «Государственная измена» только одна рабочая первая часть, которая предусматривает от 12 до 15 лет лишения свободы. Кого она может касаться? Военнослужащих и правоохранителей, которые изменили присяге. Но мы предложили добавить в эту статью еще две части: преступления средней тяжести, то есть ответственность за коллаборационизм как форму государственной измены, которая не повлекла тяжких последствий, и преступления небольшой степени тяжести. Люди, совершившие преступления по этой статье средней и небольшой степени тяжести, могут рассчитывать на прощение, если они покаялись и написали соответствующее прошение. Тогда их наказание заменяется на временное ограничение прав от 5 до 10 лет». В принципе, такой вариант выглядит логичным, ведь если вменить пособникам оккупантов на Донбассе букет из 46 статей Уголовного кодекса, то, по словам Сенченко, под ответственность попадает порядка 800 тысяч человек. Для иллюстрации: по данным Минюста, на середину 2017 года в тюрьмах Украины сидело всего 60 тысяч человек. Посадить сразу 800 тысяч выглядит действительно фантастически. «Недавно прокуратура Крыма сделала заявление, что граждане Украины, проживающие в Крыму, которые вошли в состав незаконных избирательных комиссий, совершают преступления. И это абсолютно правильно, — добавляет Сенченко. — Но речь идет о 10 тысячах украинских граждан, которые вошли в незаконные избирательные комиссии. Мы завтра возвращаем Крым. Мы на самом деле готовы посадить 10 тысяч человек только за один этот эпизод?» Кроме того, проблема амнистии имеет и множество частных нюансов. Например, что делать с сотрудниками ГСЧС, которые, с одной стороны, носят погоны и перешли на сторону оккупанта, но борются с пожарами и стихийными бедствиями, спасая жизни людей? Теоретически их можно привлечь к ответственности за государственную измену по принципу «носишь погоны — отвечай», но где потом взять тысячи новых специалистов с опытом? С контролем региона Скорее всего, особых сюрпризов по Донецкой области ожидать не стоит. Негласный хозяин региона Ринат Ахметов, по мнению известного блогера Дениса Казанского, восстановит свое влияние без особых проблем. Действительно, не зря ведь Ахметов все время конфликта выстраивает имидж «доброго друга земляков» и раздает продуктовые наборы пенсионерам. «У Ахметова ведь там осталась собственность. Заводы Ахметова не смогут себе забрать Тимошенко, Тягнибок или кто-то другой, — поясняет «Апострофу» Казанский. — Возможно, на Донбасс зайдут люди из нынешней власти и попробуют что-то подгрести под себя: люди из окружения Порошенко, Авакова. Но на большой кусок пирога им рассчитывать не стоит, ведь все значительные предприятия будут возвращены владельцу». А вот с Луганской областью все не так однозначно, ведь одного явного хозяина у региона не было и до войны. Определенное влияние там имел регионал Александр Ефремов, но сейчас он сидит, а значит, место смотрящего вакантно. «В Луганской области и до войны не было определенных финансово-промышленных групп, которые бы имели стопроцентное влияние. Тот же Ефремов также не имел там полного влияния, поэтому регион не будет таким монолитным, как Донецкая область, — рассказывает «Апострофу» луганский журналист Андрей Дихтяренко. — Регион станет полем противоборства разных политических группировок. Даже сейчас на свободной части Луганской области идет борьба между людьми Сергея Шахова (нардеп-самовыдвиженец, — «Апостроф») и «Оппозиционным блоком». С людьми После возвращения Донбасса, очевидно, общественное сознание людей на этих территориях не будет монолитным. Вернется часть переселенцев из других городов Украины, которые придерживаются проукраинских взглядов. Их соседями будут, в том числе, сторонники так называемых Л/ДНР и России, которые, пусть и оружия в руках не держали, но в перспективу «молодых республик» под омофором РФ искренне верили. Не приведет ли это к новому социальному взрыву? «Такое столкновение неизбежно, — поясняет «Апострофу» экс-пленный боевиков, ученый-религиовед Игорь Козловский. — Поэтому для того, чтобы предотвратить эту ситуацию или хотя бы минимизировать ее последствия, о возможных принципах диалога необходимо думать уже сейчас. Но не стоит думать, что все, кто остался на Донбассе, поддерживают Россию. Там есть люди, которые имеют проукраинскую позицию, и те, кто оказался невольными жертвами этой войны. Конечно, у них будет обида на Украину, поэтому здесь нужно работать с сознанием людей через СМИ, гражданское общество должно выступать инициатором диалоговых площадок с привлечением молодежи, начиная от образовательных и заканчивая просветительскими проектами». В то же время аналитик Украинского института будущего Игар Тышкевич отмечает, что социальная коммуникация между проукраинскими и пророссийским гражданами на Донбассе — это еще самая меньшая из всех возможных проблем реинтеграции. «Во-первых, ни в одном из подобных конфликтов возвращение людей не происходило одномоментно. Всегда был какой-то переходный период, — отмечает «Апострофу» эксперт. — Украине придется решать более сложные проблемы помимо того, как настроены люди на этой территории. Во время войны на Донбассе появилось большое количество мигрантов, переселенцев, да и кого угодно. Частично это боевики и члены их семей, которые приехали на Донбасс, а частично граждане РФ, которым в России делать нечего: они либо осужденные, либо имеют неприятности в РФ. То есть достаточно много представителей «социального дна» из России оказались на Донбассе. Учитывая, что Л/ДНР сейчас активно занимаются выпуском своих «документов», начиная от паспортов, заканчивая документами, подтверждающими право собственности на недвижимость, отделить этих людей от граждан Украины будет весьма проблематично. Об этом вопросе у нас пока не думают. И очень зря». Согласно закону «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях», Украина готова признавать только два типа документов, выданных оккупационными администрациями: свидетельства о рождении и смерти. Все. Соответственно, отделить россиян от украинцев на первый взгляд проще простого: есть украинский паспорт, значит — украинец. Но все далеко не так однозначно. «Украина, конечно, может не признавать вообще никаких «документов» оккупантов, но! Приехал боевик из России. Он женился на местной жительнице. У них родился ребенок. Оккупационная администрация им выписала свидетельство о рождении. Что делать с этим ребенком?— ставит вопрос Тышкевич. — Кроме того, на территории ОРДЛО сейчас массово начинают изымать старые украинские паспорта и выдавать свои, в том числе детям, достигшим 16 лет, сразу выдают «паспорта» ДНР и ЛНР. Есть боевик из России с «паспортом ДНР» и есть украинец, который получил «паспорт ДНР», и другого у него нет и не было. Как одного отличить от другого? Или приехала российская семья с ребенком 14-ти лет из какой-нибудь Бурятии. Ребенок закончил школу в Донецке и получил «паспорт ДНР». Что делать с этими людьми? Это более важная проблема, чем работа с умами граждан. Со своими договориться всегда можно, а что делать с теми, для кого в принципе Украина не представляет не то, что исторической ценности в глобальном смысле, но даже личной исторической ценности, когда человек родился и вырос в этой стране? Для них это просто территория».