«Испытал страх от ощущения бесконечности». Лётчик-космонавт из Черемушек рассказал о мечте детства

С момента первого полёта человека в космос – Юрия Гагарина – прошло уже почти 62 года. В преддверии Всемирного дня космонавтики и авиации бортинженер Александр Лазуткин рассказал нашей газете о мечте детства, внештатных ситуациях на корабле и самых ярких впечатлениях на орбите. Наш герой отправился покорять космическое пространство на «Союзе ТМ-25» в 1997 году.

«ПОМНЮ ДЕНЬ – 12 АПРЕЛЯ 1961 ГОДА»

– Когда вы впервые поняли, что хотите полететь в космос?

– Звёзды манили меня с детства – нравилось на них смотреть. Мама собирала газеты о полётах первых космонавтов, и я постоянно их перечитывал. Да я и спортом пошёл заниматься, потому что понимал, что космонавты должны быть здоровыми. Даже решил научиться прыгать с парашютом, всего в жизни совершил 170 прыжков.

– А что-то помните о первом полёте Гагарина в космос?

– Помню день 12 апреля 1961 года, но мне тогда было всего три года, поэтому я совершенно не знал, что это за дата. В памяти, что это был солнечный день. Я сидел дома, и в моей комнате почему-то было много-много воздушных шариков. И я их лопал, мне это очень нравилось. А по телевизору тогда постоянно показывали портрет одного человека. Кто он, я, естественно, не знал. Спустя какое-то время я увидел этого человека на фотографии. Это был Юрий Алексеевич Гагарин.

СОН ПЕРЕД ПОЛЁТОМ

– Ваш же путь в космос был довольно долгим: учёба в Московском авиационном институте, работа инженером. Вы написали заявление о зачислении в отряд в 1984 году, а зачислили вас только в 1992-м, и полетели вы ещё спустя несколько лет – в 1997-м.

– Да, действительно, для меня медкомиссия долго проходила. В 1991 году я наконец-то её прошёл, а в 1992-м меня зачислили в отряд. Долгий путь был связан со здоровьем. Не всё у меня было идеально. Приходилось покидать комиссию, работать над отдельными проблемами и снова возвращаться.

– Тренировки у космонавтов забирают много сил. Какие из них были самыми сложными в период подготовки к полёту?

– Для меня это были вестибулярные тренировки. Это когда тебя сажают в кресло, которое вращается вокруг своей вертикальной оси, и надо выдержать 10 минут. К этому я уже за два месяца начинал готовиться. Тренировался почти ежедневно – крутился на этом кресле. Сначала пару-тройку минут, затем дольше. Причём крутиться надо было до появления признаков укачивания. А они не очень приятные. К креслу у меня даже выработался условный рефлекс: как только его видел, меня сразу начинало тошнить.

– А перед полётом испытывали восторг, волнение, возбуждение?

– После прохождения Государственной комиссии и прилёта на Байконур я не испытывал ни восторга, ни волнения. Всё было буднично – полное ощущение, словно мне предстоит обычная командировка. Как будто отправляюсь на платформу по добыче нефти в море. Казалось, что вот сейчас вертолёт заберёт меня с материка, доставит в море, на нефтедобывающую платформу. Там я проведу полгода. И этот же вертолёт вернёт меня обратно на материк. Единственное, о чём я переживал, – предстартовая ночь, я её очень боялся целый год. Любой нормальной человек в такой ситуации не уснёт. И я тогда думал про себя, что если я не усну, то врачи посмотрят и скажут мне на утро: «Парень, что-то ты бледный и у тебя пульс частит. Пусть дублёр летит». Но в итоге я спал очень крепко.

«МЫ ЖЕ БЫЛИ ЖИВЫ»

Александр Лазуткин и американский астронавт Майкл Фоул. Фото из личного архива

– Вы провели в космосе 184 дня и 22 часа. Расскажите, пожалуйста, как проходил полёт. Было ли страшно?

– Возникло немало нештатных ситуаций: например, пожар, разгерметизация станции. В момент возникновения нештатной ситуации страха не было. Мы сразу начинали работать по устранению возникших проблем. Но когда в спокойной обстановке мы разбирали эту нештатную ситуацию, то становилось страшно. Страшно от того, что могло бы произойти. Но мы же были живы, и страх быстро уходил.

– А какое самое яркое впечатление о самом космосе?

– Мы на Земле бесконечностью ничего не считаем – ни время, ни числа, ни расстояние. Мы миллионами ничего не меряем. Бесконечности и миллионы не чувствуем. А там я почувствовал их. И почувствовал так ярко и сильно, что у меня даже холодок по спине пробежал, – это лёгкое чувство страха от бесконечности мира, в котором мы живём.

Экипаж «Союза ТМ-25» перед полётом (сверху вниз): Александр Лазуткин, Райнхольд Эвальд (Германия), Василий Циблиев (командир экипажа). Фото из личного архива

АЛЕКСЕЙ ДУБРОВИН