Как советские военные вычисляли шпионов во время Великой Отечественной войны?
С началом Великой Отечественной войны велась еще и тайная война – противостояние советской и немецкой спецслужб. Немецкая разведка и контрразведка массово забрасывали на территорию СССР шпионов и диверсантов, которые собирали агентурные сведения и вели подрывную работу в тылу. Им противодействовали советские военные контрразведчики, которые ликвидировали или вербовали агентов противника. Рассказываем, как это было.
В субботу, 5 февраля, в 11:50 и в 21:50 смотрите на телеканале «МИР» сериалы «Смерть шпионам» и «Смерть шпионам: Крым». А в воскресенье, 6 февраля, в 10:10, 20:10 – «Фронт» и «Снег и пепел».
Как формировалась советская контрразведка?
Немецкие спецслужбы располагали к началу войны против СССР большим опытом, имели квалифицированные кадры и новейшие технические средства. Командование Германии внедряло агентурную сеть в тылу советских войск, перебрасывало разведывательно-диверсионные группы, а с 1943 года еще и занималось формированием специальных подразделений из военнопленных и жителей оккупированных территорий. В немецком тылу действовали разведывательные школы, выпускавшие специально обученных и подготовленных шпионов и диверсантов.
В этой ситуации Красная армия (РККА) остро нуждалась в формировании сил контрразведки в военных частях и соединениях. Функции армейской контрразведки были определены в Директиве № 35523 от 27 июня 1941 года «О работе органов 3-го Управления НКО в военное время». Военные контрразведчики находились как при штабах, обеспечивая режим секретности, так и на фронте в командных пунктах. Они вели оперативно-агентурную работу в частях Красной армии, тылу и среди гражданского населения, работали на территории, занятой противником.
Контрразведка получила право проводить следственные действия в отношении военнослужащих Красной армии и связанных с ними гражданских лиц. Военные контрразведчики имели задачу бороться со шпионами, националистическими и антисоветскими организациями, но также сотрудники ведомства следили за боеспособностью военных частей.
Существует устойчивый миф, транслируемый в некоторых кинофильмах, что «особисты» могли арестовать и расстрелять любого командира Красной армии. Это не так: арестовывать офицеров контрразведчики могли только с санкции командования армий или фронтов, а старшего и высшего командного состава – с разрешения наркома обороны, т.е. самого Сталина. По всем случаям нарушения военной дисциплины составлялись рапорты начальству, командованию фронтов и руководителям политорганов. И только в случаях прямой измены или дезертирства особисты имели право расстреливать нарушителей. Эта мера действовала до октября 1942 года, когда стабилизировался фронт и Государственный комитет обороны отменил внесудебные расстрелы: теперь дела об изменниках и дезертирах передавать передавались в суды военных трибуналов.
Уже скоро контрразведка из армии перешла в ведение НКВД – 17 июля 1941 года органы 3-го Управления НКО были преобразованы в Управление особых отделов (УОО). Новая структура была нацелена на борьбу со шпионами и предателями в частях и соединениях РККА и ликвидацию дезертирства в прифронтовой зоне. Часто контрразведчики действовали на передовой, заменяя павших командиров и политруков, и вступали в схватки с врагом. Это не могло не сказаться на боевых потерях в рядах особистов. По данным историка Александра Севера, за период с 22 июня 1941 года по 1 марта 1943 года военные контрразведчики потеряли 10337 человек (3725 убитыми, 3092 пропавшими без вести и 3520 ранеными).
К 1943 году советская контрразведка преодолела трудности первого периода войны, обрела оперативный опыт во фронтовых условиях и перешла к активной наступательной тактике. 19 апреля Сталин принял решение снова переподчинить военных контрразведчиков Народному комиссариату обороны СССР, что было связано с соображениями более эффективного управления военными контрразведчиками. Так появился знаменитый СМЕРШ («Смерть шпионам!»).
Собственно, структур с таким названием в годы войны было три. Во-первых, Главное управление контрразведки «Смерш», которое входило в состав Народного комиссариата обороны. Армейской контрразведкой руководил комиссар государственной безопасности 2-го ранга Виктор Абакумов. Во-вторых, Управление контрразведки «Смерш», вошедшее в состав Наркомата Военно-Морского Флота СССР. Им руководил генерал-майор Петр Гладков. В-третьих, Отдел контрразведки «Смерш» Наркомата внутренних дел СССР, главой которого стал комиссар государственной безопасности Семен Юхимович.
В обязанности органов «Смерш» входили борьба со шпионажем, диверсиями и предательством как на фронте, так и на освобожденных территориях страны. Но самой главной целью «Смерша» являлась борьба с германской разведкой, развернувшей бурную деятельность и на оккупированных территориях, и в тылу. С 1943 года, когда исход войны стал очевиден, немцы стали активнее забрасывать на советскую территорию диверсантов и разведчиков, чтобы замедлить наступление Красной армии. Борьба с разведывательно-диверсионными группами возлагалась на контрразведку и, надо сказать, «смершевцы» прекрасно справлялись с поставленными задачами.
Борьба с вражескими шпионами и диверсантами
Функциями военной разведки и контрразведки в нацистской Германии занимались служба Абвера Верховного командования Вермахта и Главное управление имперской безопасности (РСХА), в ведение которых находилось большое количество различных специальных органов и подразделений. С началом войны немцы перебрасывали через линию фронта агентов-одиночек, а потом небольшие диверсионно-разведывательные группы с радистами. Помимо прифронтовых районов немецкая авиация доставляла диверсантов и в отдаленные области страны – Центральную часть России, Среднюю Азию, Кавказ, Урал.
Перед заброской разведывательных и диверсионных групп, имевших особо важные задания, агенты тщательно проверялись на преданность Германии. Готовили их очень основательно: теоретические знания закреплялись практическими занятиями в полевых условиях. Курсантов разведывательных школ учили пользоваться оружием, методам бесшумного умерщвления противника. Также они изучали шифровальное дело и умение обращаться с радио. Часть агентов готовилась для изучения оперативной обстановки в районе своей заброски, условий для развертывания диверсионных отрядов. Агенты должны были любой ценой добывать подлинные личные документы красноармейцев, бланки со штампами и печатями воинских частей.
Из книги Бориса Ковалева «Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941-1944»:
«Провокация была одним из наиболее распространенных методов агентурной работы нацистских спецслужб. Так, агенты под видом советских разведчиков или лиц, переброшенных в тыл немецких войск командованием Красной Армии со спецзаданиями, поселялись у советских граждан, входили в их доверие, давали задания, направленные против немцев, организовывали группы для перехода на сторону советских войск. Затем все эти люди подвергались аресту».
Главным образом, немецкая агентура проникала в ряды РККА и партизанские отряды с целью сбора и передачи Абверу точных сведений об их составе, численности, вооруженности, а также местах дислокации, системах охраны и обороны. Также диверсанты получали задания уничтожать склады боеприпасов, устранять командиров и комиссаров, нарушать линии коммуникации.
Как же выявляли диверсантов и шпионов? Немецкие спецслужбы изготавливали для своих агентов фальшивые документы, ордена, медали, а также придумывали легенды для внедрения в советском тылу. Но и наши особисты совершенствовали способы разоблачения шпионов.
Наверное, одним из самых известных примеров, встречающихся в популярной культуре, – это история с проверкой документов у подозрительных лиц. Рассказывают, что немцы в выдаваемых своим агентам документах использовали стальные нержавеющие скрепки, а в Красной армии применяли железные, которые как раз ржавели. В результате агенты попадались на этой мелочи.
Еще одним способом распознать вражеского шпиона был табак. Немецкая разведка часто выдавала своим агентам папиросы, но их в Красной армии получали только старшие офицеры, а младший комсостав и рядовые имели только махорку.
Более серьезную помощь в деле разоблачения агентов противника оказывали специальные инструкции. Так, приказом НКО № 330 от 7 октября 1941 года вводилась единая форма красноармейской книжки, для которой устанавливался особый шрифт, который менялся каждые 10-15 дней. Также в таких книжках предусматривалась фотография владельца, чтобы ей не воспользовался лазутчик. Кроме того, 20 февраля 1942 года НКВД выпустило ориентировку, по которой органы особого отдела составили сборник признаков подделки документов и используемых легенд.
Можно привести типичную историю поимки агента немецкой контрразведки:
«28 мая 1943 года при попытке проникнуть в штаб Ленинградского фронта был арестован командир одной из красноармейских частей Савельев. У него обнаружили два револьвера, фиктивные документы, чистые бланки с печатями, код, более 700 рублей и личные вещи «немецкого происхождения». Следствие установило, что 20 марта 1943 года во время боев на участке 55-й армии Савельев попал в немецкий плен, дал согласие пройти обучение и впоследствии проводить диверсии в Красной Армии. 23 мая шпион был выброшен немцами на парашюте в районе Череповца с конкретными заданиями» (материал с сайта Дома офицеров Западного военного округа).
Бывали и более сложные случаи, когда разоблачить диверсантов удавалось с трудом, в ходе кропотливой оперативной работы особистов. Одну из таких историй рассказывает историк Николай Лузан в своей книге «СМЕРШ. Без легенд и мифов». При наступлении в Карелии, оккупированной финскими союзниками Германии, советские войска в октябре 1944 года освободили заключенных лагеря военнопленных. Одним из узников оказался бывший рядовой 95-го стрелкового полка И. Стариков. Сотрудники «СМЕРШ» допросили его в тот же день, как и остальных заключенных концлагеря. По словам Старикова, он попал в плен еще осенью 1941 года, когда в составе разведгруппы отправился в тыл противника, попал в засаду, получил ранение и в результате оказался в лагере, пережив голод и страдания.
Позже старший оперуполномоченный «СМЕРШ» капитан А. Махотин обнаружил ряд нестыковок в объяснениях Старикова и начал его разработку. Интуиция вела контрразведчика по верному пути. Чудом выживший свидетель – командир той самой разведгруппы сержант Воронин – рассказал о предательстве Старикова и его добровольной сдаче в плен. Дальше клубок разматывался со все более ужасающими подробностями. Благодаря попавшим в руки контрразведчиков архивам финской спецслужбы Махотин выяснил, что упоминаемый в документах финский агент «Сергей» и Стариков – одно и то же лицо. Выдал его почерк, которым он составлял агентурные донесения для финнов.
Оказалось, что после сдачи в плен Стариков предложил свои услуги разведке и прошел обучение в разведывательно-диверсионной школе в Петрозаводске. После ее окончания его в составе специального отряда перебросили под Мурманск для проведения разведки и осуществления диверсий на железной дороге. Вернувшись с задания, Стариков занимался вербовкой советских военнопленных в финских лагерях, причем небезуспешно. Только в одном Паркинском лагере Стариков завербовал 22 военнопленных. Зарекомендовав себя, хорошо подготовленный Стариков был отобран в качестве агента на «глубокое залегание». Под прикрытием он поступил в лагерь в качестве «военнопленного», чтобы с приходом советских войск легализоваться и внедриться в ряды Красной армии, занимаясь шпионажем и вербовкой себе подобных из числа красноармейцев. Однако этим планам не суждено было сбыться. Решением военного трибунала диверсант был приговорен к 20 годам лишения свободы.
Отряды «СМЕРШ» боролись со спецслужбами противника не только на фронте, но и во вражеском тылу, совершая дерзкие боевые операции. В ночь на 13 октября 1944 года капитан Михаил Поспелов в группе из четырех опытных контрразведчиков направился в Ригу, за линию фронта. Вместе с группой был арестованный резидент Абвера некий Лангас, хорошо знавший расположение немецкого разведывательного центра, на который планировалось нападение. Проникнув в город, особисты незаметно подобрались к отделу Абвера и ворвались в здание. Завязался бой, бойцы «СМЕРШ» оказались зажаты в кольце врагов, но справились со своим заданием – уничтожили секретную картотеку немецкой разведки. Капитан Поспелов и сержант Любимов были ранены, и только вступление на рассвете в город передовых сил советских войск спасло разведчиков от неминуемой гибели.
Еще одним направлением деятельности «СМЕРШ» по борьбе с контрразведкой противника были так называемые радиоигры с немецкими спецслужбами. Задержанные или завербованные особистами немецкие агенты-радисты передавали своему руководству дезинформацию с помощью портативных радиостанций. Естественно, дезинформация тщательно готовилась нашей военной контрразведкой, чтобы ввести противника в заблуждение и расстроить его планы. Например, при помощи 24 агентурных радиостанций в 1944 году смершевцы смогли убедить немецкое командование, что Красная армия не собирается наступать в Польше и в Восточной Пруссии. В отдельные моменты времени проводилось до 70 радиоигр с немецким командованием.
Каждая игра получала свое кодовое название. К примеру, игра «Контролеры» началась 2 августа 1943 года в Москве и велась от имени радиста и его напарника. Попавшие в начале войны в немецкий плен, оба шпиона дали свое согласие на сотрудничество с германской разведкой. Самолетом их перебросили через линию фронта и парашютировали в окрестностях столицы. Их заданием было собрать информацию о Московском железнодорожном узле, но агенты добровольно сдались чекистам. В течение длительного времени они передавали немцам дезинформацию о движении грузов по железным дорогам северного направления – на Мурманск и Ленинград. Благодаря им были захвачены две пары агентов-курьеров.
Советские контрразведчики внесли огромный вклад в Победу советских войск над Германией и ее союзниками. За годы Великой Отечественной войны сотрудники «СМЕРШ» добыли и передали руководству страны и военному командованию свыше 6 тысяч различных разведывательных документов, обезвредили более 30 тысяч вражеских шпионов и около 3,5 тысяч диверсантов.
