Легендарный линкор повлиял на ключевые моменты истории России

Россия тоже участвовала в знаменитой эпохе линкоров: 110 лет назад был заложен один из них, «Гангут» (в советское время «Октябрьская революция»). Как было принято решение о постройке этого корабля, в каких сражениях он участвовал – и как в судьбе корабля отразились ключевые события и царского, и советского времени?

Ровно 110 лет назад, 7 октября 1911 года в Санкт-Петербурге со стапелей Адмиралтейского завода в торжественной обстановке был спущен на воду один из самых знаменитых кораблей отечественного флота – линкор «Гангут». Церемония прошла со всевозможной торжественностью: присутствовали греческая королева Ольга Константиновна, морской министр Иван Григорович и множество других высокопоставленных особ.

Под грохот приветственного салюта с крейсера «Баян» корпус новорожденного дредноута скользнул в Неву. Люди радостно кричали, пили шампанское и желали линкору счастливой судьбы. Вряд ли, конечно, кто-то мог предполагать, что этот корабль проживет более сорока лет, пройдет через три войны – и большую часть своего жизненного пути проведет отнюдь не под флагом породившей его Российской империи…

Только большие пушки!

На границе XIX-XX веков в мире установился унифицированный тип эскадренного броненосца, считавшегося главной ударной силой любого крупного флота. Апофеозом эпохи эскадренных броненосцев стало состоявшееся в мае 1905-го Цусимское сражение, в котором японский флот наголову разгромил российскую 2-ю Тихоокеанскую эскадру. Однако уже в следующем году Великобритания, являвшаяся и владычицей морей, и законодательницей военно-морской технологической моды, одним махом снесла с доски устоявшиеся фигуры, разом обесценив армады эскадренных броненосцев. На замену прежним монстрам она создала супер-монстра – Дредноут (Dreadnought), чьё имя стало нарицательным.

Творение вице-адмирала Джеки Фишера и инженера Филипа Уотса превосходило броненосцы решительно во всём: величиной, скоростью и огневой мощью. Корабль стал средоточием революционных научно-технических решений: его строители отказались от традиционных паровых машин в пользу куда более мощных паровых турбин, и от среднего калибра – в пользу концепции «только большие пушки» (All Big Guns). Со своими десятью двенадцатидюймовками «Дредноут» был равен по силам как минимум двум броненосцам.

В 1908-м состоялся конкурс на лучший проект первого русского дредноута – по итогам которого первое место присудили работе кораблестроителей Ивана Бубнова и Алексея Крылова. Именно этот проект (тип «Севастополь»), в который по требованию Морского Генерального штаба внесли некоторые изменения, и нашёл воплощение в металле. 3 июня 1909-го на Балтийском заводе в Петербурге заложили «Севастополь» и «Петропавловск», а на верфи Нового Адмиралтейства – «Полтаву» и «Гангут».

«Севастополи» много критиковали. Толщину их броневого пояса в 100-225 миллиметров находили недостаточной: в то время, как у их немецких «сверстников», линкоров типа «Гельголанд» она доходила до 300 миллиметров, а у типа «Кениг» – и все 350 миллиметров.

Спору нет, двенадцать 305-мм пушек смотрелись очень здорово – годах в 1906-11-м. Тем более, что русский флот одним из первых освоил трёхорудийные башни – а те же британцы и германцы пришли к ним лишь в 20-х годах. Но в 1914 году пресловутые «двенадцать дюймов» уже казались недостаточными. Ведь уже в том самом году начали спускать на воду британские сверхдредноуты проекта «Куин Элизабет», вооружённые 381-мм калибром!

«Севастополи» ругали и за низкобортный гладкопалубный корпус с «ледокольным» форштевнем, из-за которого российские дредноуты оказались весьма «мокрыми» – зарывались в волну даже в спокойной Балтике. Именно потому многие специалисты советовали использовать эти линкоры всего лишь в качестве ещё одного элемента минно-артиллерийской прибрежной обороны.

Бунт на корабле

Постройку «Гангута» планировалось осуществить за 38 месяцев, закончив в августе 1912-го. В реальности строительство завершилось лишь в ноябре 1914 года. Дело в том, что из-за недостатка ассигнований работы шли черепашьими темпами, а после спуска корпуса линкора на воду в октябре 1911-го и вовсе на какое-то время замерли. Когда же строительство «Гангута» закончилось, уже несколько месяцев как шла Первая мировая война.

Тем не менее, начальство очень боялось отправлять дорогостоящие дредноуты в бой. Приписанный к 1-й бригаде линейных кораблей «Гангут» отстаивался в Гельсингфорсе, время от времени выходя на отработку артиллерийских стрельб и маневров. Единственный за долгое время выход на боевые позиции состоялся в августе 1915-го – линкор прикрывал постановки минных заграждений в Ирбенском проливе. Здесь в условиях сложного фарватера и свежей погоды корабль ударился о грунт, но тяжких последствий, по счастью, удалось избежать.

А 19 октября 1915 года на стоявшем на гельсингфорсском рейде линкоре произошло возмущение нижних чинов команды. Повод для бунта был схож с тем, что произошло на «Потемкине» – команда отказалась есть предложенную гречневую кашу, так как после недавней тяжелой работы по загрузке на корабль угля матросам полагались макароны с мясом. Кроме того, патриотически настроенный экипаж был недоволен тем, что «Гангут» никак не отправляют на боевые операции – в связи с чем шептались, что в ряды командования и офицерства проникла «измена». В предательстве подозревали в первую очередь носителей немецких фамилий – а таковых, выходцев из остзейского дворянства, на флоте было очень много. Ситуация усугублялась тем, что чрезвычайно нелюбимый командой старший помощник командира «Гангута» носил фамилию Фитингоф.

К счастью, вспышки насилия удалось избежать. Командир «Гангута» Михаил Александрович Кедров уговорил матросов разойтись. Он объяснил, что ухудшение питания связано с трудностями войны и разрешил выдать команде вместо ужина чай, мясные консервы и хлеб. Тем не менее, впоследствии 26 матросов, признанных самыми буйными, приговорили к каторжным работам – на срок от четырех до 15 лет…

Оставшиеся годы войны не ознаменовались для «Гангута» ничем примечательным – маневры, учения, еще пара выходов на боевые позиции. После революции «Гангут» вместе с прочими кораблями Балтийского флота во избежание захвата немцами совершил в марте 1918-го знаменитый «Ледовый поход» из Гельсингфорса в Кронштадт. Там он в условиях нехватки топлива был поставлен на прикол на Адмиралтейском заводе, где находился долгих семь лет. Лишь 15 мая 1925 года на корабле был поднят флаг и гюйс Военно-морских сил Рабоче-Крестьянской Красной Армии. А 7 июля того же года «Гангут» был переименован в «Октябрьскую революцию».

Бывший царский дредноут включился в жизнь уже советского флота, активно участвовал в учениях и маневрах. Поскольку «Октябрьская революция» (или, как фамильярно называли ее члены экипажа – «Октябрина») к началу 30-х выглядела уже изрядно устаревшей, было принято решение модернизировать линкор, «выжав» из его 23 тыс. тонн водоизмещения всё возможное. В ходе продолжавшихся несколько лет работ на корабле возвели высокую башенноподобную носовую надстройку, оснастили более современной системой дальномеров и зенитной артиллерией, заменили котлы, полностью переведя линкор на нефтяное отопление.

Огонь, сталь и вода

В 1939-м обновлённая «Октябрина» поучаствовала в советско-финской войне, ведя огонь по вражеским береговым батареям. Великая Отечественная застала корабль в Таллине, и уже 22 июня его зенитки открыли огонь по немецким самолетам. Но через несколько дней линкор поспешили перевести в Кронштадт – таким образом его уберегли от участия в трагическом Таллинском прорыве, состоявшемся почти два месяца спустя.

Фронт очень быстро подкатился вплотную к Ленинграду. 5 сентября линкор впервые открыл огонь из орудий главного калибра для «обработки» наступающих немецких танков и мотопехоты в районе Красного Села. В последующие дни «Октябрьская революция», поддерживая войска, ежедневно проводила от двух до пяти стрельб из своих 305-мм орудия. Четыре 120-мм орудия с линкора и их боевые расчеты (92 человека) были отправлены на сухопутный фронт.

18 сентября линкор огнем своих орудий подавил две батареи противника калибром 150-мм и 210-мм. И командующий немецким 8-м воздушным корпусом Вольфрам фон Рихтгофен распорядился силами пикирующих бомбардировщиков уничтожить советские линкоры.

19-го, 21-го, и 22-го и 23 сентября гитлеровцы предприняли массивные налеты на корабли, стоявшие в гаванях Кронштадта – на них сыпались 250-кг и 500-кг «гостинцы». К тому времени в Лугу из Германии доставили с десяток 1000-кг бронебойных бомб PC1000RS. Бомбежка 23 сентября оказалась роковой для однотипного с «Октябриной» линкора «Марат». Одна из бомб вызвала детонацию боеприпаса головной башни главного калибра – и носовая часть корабля буквально взлетела на воздух. Погибли 326 человек членов экипажа, в том числе и командир «Марата», капитан 2-го ранга Павел Иванов.

«Октябрина» оказалась более счастливой. В эти дни зенитчики линкора сбили несколько вражеских самолетов, но и сам он 21-сентября получил попадания трех 250-кг авиабомб. На корабле возник пожар – но линкор продолжал вести огонь по врагу, а аварийные команды, спешно тушили огонь и останавливали поступление забортной воды. Корабль спасли.

Всего осенью 1941-го вблизи линкора упали несколько сотен авиабомб, он подвергался обстрелам немецких батарей с южного берега Финского залива. Были еще несколько попаданий, команда несла потери: так, в бою 27 сентября погибли 26 зенитчиков с линкора. Отбиваясь от авиаударов, «Октябрьская Революция» продолжала бить по наземным частям гитлеровцев. 15 октября 1941 года с дистанции 85 кбт (15700 метров) линкор уничтожил 280-мм батарею противника, стрелявшую по Ленинграду. Последнюю стрельбу по передовым частям противника артиллеристы линкора провели 22 октября 1941 года, после чего его перевели из Кронштадта в Ленинград.

Вместе с городом корабль пережил все тяготы блокады – бил по врагу, сам получал немецкие бомбы и снаряды, ремонтировался силами экипажа. 16 апреля 1943 года «Октябрьская революция» вновь оказалась на краю гибели, когда очередное попадание вызвало пожар близ погребов зенитного и противоминного калибра. Тяжело раненый старшина 1-й статьи Иван Томбасов начал выбрасывать загоревшийся боезапас за борт. Самый последний снаряд взорвался у 21-летнего Томбасова в руках, но корабль снова уцелел и продолжал «радовать» немцев двенадцатидюймовыми «подарками».

Последние 79 выстрелов по врагу линкор сделал 9 июня 1944 года, когда вел огонь по финским укреплениям на Карельском перешейке. Было зафиксировано два прямых попадания по неприятельским дотам. А после войны старый заслуженный линкор переквалифицировали в учебное судно. Корабль прослужил до марта 1956 года, после чего отправился на базу «Главвторчермета» в Ленинграде – на разделку. Жаль – он вполне заслуживал превращения в плавучий музей…