В Чехии бункеры продают, а что у нас с бомбоубежищами – паркинги и бани?
Вам случайно персональный бункер не нужен? В Чехии сейчас как раз их активная распродажа – из числа тех, которые были построены на границе с Германией в конце 1930-х годов. Не новые, но и не поврежденные – сеть укреплений была сдана без боя в результате соглашений 29 сентября 1939 года в Мюнхене, заключенных с Гитлером британским премьером Чемберленом и его французским коллегой Даладье и итальянским Муссолини. Чехословакия тогда была вынуждена отдать в руки нацистов всю приграничную территорию. Вместе с бункерами.
По данным министерства обороны Чехии, на учёте ведомства находятся почти пять тысяч небольших бункеров довоенного времени, и поскольку они не имеют военного значения, треть из них уже сменила владельцев. Остальные тоже выставлены на продажу. Одно крупное немецкое издание считает, что таким образом может быть разрушена уникальная историческая линия обороны. В Советском Союзе такие укрепрайоны (УР) перед началом Великой Отечественной войны тоже существовали. Можно ли и их пустить с молотка?
О знаменитых «линии Сталина» и «линии Молотова» известно достаточно много, хотя сами они к ним имели весьма опосредованное отношение. Первая возводилась ещё на старой границе с Польшей до 1939 года (сталинской её назвал Геббельс после прорыва советской обороны в 1941-м году), вторая сооружалась от Балтийского до Чёрного моря после пакта Молотова-Риббентропа. Обе оказались недостроенными и своего предназначения в оборонительных действиях так и не сыграли, несмотря на достаточно мощное вооружение и способность вести длительную круговую оборону.
Развалины УРов, а их насчитывалось на всём протяжении границы четырнадцать, ещё можно встретить на территории Белоруссии и Украины, частично в районе российско-финской границы. Утратив своё военное предназначение, они не представляют и экономической ценности – проку от них никакого. Это уже лишь заброшенные исторические памятники, многие из которых преданы забвению.
– Сохранились ещё бункеры в Карельском укрепрайоне, строительство которых курировал Климент Ворошилов, на берегу Селигера, в Себежском укрепрайоне, – рассказывает историк и публицист Нильс Иогансен. – Частично они располагались в районе населенных пунктов, но большей степенью в лесах. Многие входы в эти старые бетонные сооружения замурованы, а сами стены разрушены после артиллерийских и бомбовых ударов.
Не представляю, как их можно использовать по какому-то другому назначению. Даже для хранения картошки не приспособишь, там нижние уровни давно затоплены, проще новые погреба вырыть и хранилища построить.
Другое дело с более значимыми объектами исторического наследия, связанными не только с Великой Отечественной войной.
Это о Брестской крепости. 29 дней героической обороны – правда, однако не полная. Цитадель держалась ещё минимум две недели, а отдельные её защитники воевали до весны 1942-го года. Это в некотором роде легенды, но документально подтверждённые. Брестскую крепость официально заложили немногим более 185 лет назад – 1 июня 1836 года, хотя строить укрепления начали на три года раньше.
Руководил процессом инженер Карл Опперман, по его проекту соорудили крепость так называемого бастионного типа. Цитадель получилась мощной и для тех лет практически неприступной. Военная мысль не стояла на месте, и через 20 лет пришлось производить модернизацию, этим занимался тоже русский немец – герой обороны Севастополя инженер-генерал Эдуард Тотлебен.
Укреплением крепости впоследствии занимались люди, ставшие всемирно известными: штабс-капитан Дмитрий Карбышев и корпусный инженер Иван Белинский, который возглавил в 1941-м году работы на московском оборонительном рубеже и внёс весомый вклад в разгром фашистов у стен столицы.
Сейчас Брестскую крепость активно реставрируют, и многое уже сделано. Этот туристический объект станет посильнее форта Боярд, именно из-за исторической, а не технической ценности. Бункеры, ДОТы, ДЗОТы уже стали анахронизмом в военном деле, но память-то должна остаться.
Действительно, как военные объекты все эти бетонированные сооружения, сохранившиеся на границах, в определенной степени потеряли актуальность – позиционная война нынче не в тренде. А вот как спасаться от обстрелов и бомбардировок мирным гражданам?
На вопрос: «Простите, как пройти в бомбоубежище?», ответ не услышите. Осведомлённые могут вспомнить про правительственные подземные «Метро-2», «Раменки-43», «Сталинский бункер» на Таганке, куда даже можно попасть на экскурсию (Сталин, к слову, там никогда не был – бункер построили в 1956 году как запасной командный пункт ВВС, а затем РВСН).
На самом деле, бомбоубежищ в России сохранилось достаточно большое количество – наследие советских времён, когда их тема была особенно актуальной из-за угрозы перерастания «холодной войны» в «горячую». Они есть практически на всех крупных предприятиях, научных институтах, в учебных заведениях. Более того, сотрудники ГО и МЧС поддерживают их жизнедеятельность и периодически проводят ревизию и заменяют имущество, например, противогазы и другие средства индивидуальной защиты. Это незаметный процесс, равно, как и само месторасположение укрытий, да и вход в них никакими табличками не обозначен.
Хуже с городскими бомбоубежищами – их полный перечень держится в секрете, да и вместимость неизвестна. Можно предположить исходя из открытых источников, что в той же Москве таких имеется порядка 250 объектов. За их состоянием следят столичное правительство (это целый департамент по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и пожарной безопасности города Москвы) и местные управления МЧС.
Под бомбоубежищами подразумеваются большинство подвалов в жилых домах старой застройки, в некоторых случаях это отдельные подземные сооружения. Как, например, на ул. Коштоянца, 10, где подземное двухэтажное укрытие было построено ещё задолго до появления самого дома, вероятно, что как часть подземного объекта «Раменки-43», расположенного неподалёку. В бункере на Коштоянца могут разместиться 2 500 человек, в том числе и жители соседних домов, впрочем, никто об этом не знает – бомбоубежище используется как паркинг для автомобилей.
Существующее законодательство предусматривает появление в Москве новых убежищ, впрочем, за последние 20 лет в столице таковых не появилось. Застройщика принудительно заставить оборудовать бомбоубежище сложно, его ведь нужно потом содержать и контролировать, проводить ремонт, а это лишние расходы. И если в советское время защитные сооружения были частью любого плана комплексного развития территории, то сейчас это положение никак не регламентировано.
В качестве некоего подобия современных бомбоубежищ можно рассматривать именно подземные паркинги, которые сейчас сооружают в ряде новостроек столицы. Там действительно можно укрыться на некоторое время и если не будет прямого попадания, то и выжить. Однако без запасов воды, продовольствия и элементарной мебели (стульев, раскладушек) в таком укрытии долго не протянешь.
К слову, и те объекты, которые числятся в списке именно как «бомбоубежище», сейчас большей частью используются под парковки, автомойки, склады и даже под офисные помещения. Заслышав тревожное завывание сирены бежать туда совершенно бесполезно – не пустят, да и не приспособлены они под укрытия.
Следуя крылатой фразе «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих», позаботится о возможном укрытии (ну, у кого есть такое желание) нужно самому. Либо позвонить в местную управу и попытаться выведать заветный адресок (обязаны сообщить), либо проложить ближайший маршрут до школы, больницы, какого-то предприятия или старого дома (не «хрущёвки) – там они точно предусмотрены. Ну, а жителям новостроек остаётся лишь подземный паркинг.
– Персональный бункер, это такой фетиш у американцев времён «холодной войны», когда они зарывались в землю в ожидании ядерной атаки, – говорит Нильс Иогансен. – Если кто-то чувствует себя в безопасности, зарывшись в землю, как говорится, why not, почему нет? Личное дело каждого. А вот покупка бункера – это довольно рисковая авантюра – купишь за один евро, а потом получишь обременение на миллион, чтобы его содержать. Туристов к себе в историческое подземелье точно не дождёшься.