Как начиналась история подводного флота России
Сегодня в России отмечается День моряка-подводника. 19 марта 1906 года император Николай II подписал указ «О классификации военных судов российского императорского флота». Документ предусматривал появление нового вида кораблей — подводных лодок. Субмарины использовались для разведки, дозора, охраны побережья и нанесения ударов. Боевое крещение императорский подводный флот получил в Русско-японскую войну. Конструкция и вооружение отечественных субмарин постоянно совершенствовались. Периодом технологического триумфа подводного флота нашей страны считаются 1970-1980-е годы. Однако, как говорят эксперты, во все времена служба подводников была сопряжена с риском для жизни. По этой причине от матросов и офицеров ВМФ всегда требуются высокий профессионализм и личное мужество. 19 марта профессиональный праздник отмечают российские подводники. В этот день (по старому стилю — 6 марта) 1906 года вышел указ Николая II «О классификации военных судов российского императорского флота». Документ вводил новый тип кораблей — подводные лодки. В те годы их называли также «потаёнными судами». День появления указа считается датой основания российского подводного флота, хотя по состоянию на март 1906 года Россия уже имела несколько типов субмарин: в тексте указа перечислялись 20 построенных к тому времени подлодок. 9 апреля 1906 года ещё одним указом Николая II был учреждён Учебный отряд подводного плавания. От цистерны до миноносца Строительство субмарин в России началось ещё в первой половине XIX века. В сентябре 1840 года в воды реки Малая Невка погрузился аппарат, спроектированный генерал-адъютантом Карлом Шильдером. Под водой субмарина пробыла три часа. Считалось, что данное изделие может приблизиться к вражескому кораблю и уничтожить его фугасными ракетами и пороховыми минами с электровзрывателем. Однако изобретение Шильдера не получило дальнейшего развития. Всплеск интереса к подлодкам произошёл в России уже в конце 1870-х годов при царе Александре II. Значимый вклад в развитие подводного флота внёс русский учёный польского происхождения Степан (Стефан) Джевецкий. Первый аппарат по его проекту был построен в 1877 году в Одессе. Он представлял собой небольшую по размеру одноместную цистерну со стеклянным колпаком, где располагалась голова оператора. Подлодка приводилась в движение ножным приводом. Военнослужащий дышал резервуаром со сжатым воздухом. Конструкция субмарины позволяла оператору прикреплять мины к кораблю противника. Боеприпас взрывался с помощью электрического провода после отплытия субмарины на достаточное расстояние. В 1879 году в Санкт-Петербурге была построена вторая экспериментальная подлодка Джевецкого, отличавшаяся от предшественницы более крупными габаритами, двумя гребными винтами и большей вместимостью (до четырёх человек). По чертежам Джевецкого было построено несколько десятков субмарин. В 1880-е годы база подводных лодок появилась в Карантинной бухте Севастополя (часть акватории Севастопольской бухты, расположенной вблизи заповедника «Херсонес Таврический»). Однако по результатам эксплуатации военные признали подлодки Джевецкого непригодными к боевой службе. Морское ведомство приняло решение утилизировать почти все субмарины. Несколько единиц осталось в составе ВМФ для «осмотра подводной части судов, гидротехнических сооружений, водолазных работ и минных заграждений». Тем не менее труд Джевецкого не был напрасным. Для подлодок учёный разработал решётчатые торпедные аппараты, которые были приняты на вооружение императорского Военно-морского флота. В 1901 году в структуре Морского ведомства Российской империи была образована Комиссия для проектирования подводных судов. От даты её образования начинает свою историю Центральное конструкторское бюро морской техники «Рубин» (Санкт-Петербург), ведущий в России разработчик подводных аппаратов. При поддержке Комиссии императорский флот получил подлодку «Дельфин» (Миноносец №150). После успешных испытаний на Балтике в 1903 году было запущено серийное строительство субмарин. Лодки отечественного производства назывались подводными миноносцами «русского типа». Помимо них Россия пополняла флот зарубежными аппаратами. В первой половине 1900-х годов Германия импортировала в империю подлодки типа «Карп» и «Форель», США поставили империи подлодки Protector (позже её переименовали в «Осётр») и Fulton (в России — «Сом»). Длина данных аппаратов не превышала 20 метров, водоизмещение — 150—175 т. Максимальная скорость надводного хода субмарин составляла 10 узлов (18,52 км/ч), а подводная была ещё скромнее. Боевое крещение подлодки получили в Русско-японскую войну (1904-1905 годы). Впервые в истории субмарины были переброшены на тысячи километров железнодорожным транспортом: с Балтики на Дальний Восток. В январе 1905 года из семи переброшенных аппаратов был сформирован «Отдельный отряд миноносцев Владивостокского порта», ставший первым в мире тактическим соединением боевых подлодок. Субмарины занимались несением дозорной службы, ближней разведкой и охраной побережья. Технологии и кадры В предшествующее Первой мировой войне десятилетие на российских верфях были построены девять «Осетров» и 12 «Сомов». В 1915 году в империи были изготовлены пять подлодок Holland 602F разработки американской Electric Boat Company. Также в 1915 году в строй вступила головная субмарина типа «Барс», построенная по отечественному проекту. До 1917 года включительно российская промышленность изготовила 20 аппаратов. Большая их часть вошла в состав советского флота. В период Первой мировой войны императорские подлодки наносили торпедные удары, выполняли досмотровые и дозорные функции. В беседе с RT писатель-маринист, советский офицер-подводник Николай Черкашин высоко оценил возможности, которыми обладал подводный флот императорской армии. По его словам, уровень научно-технического и промышленного развития царской России позволял создавать вполне современные для своего времени субмарины. «По большому счёту для строительства подводного флота у России были необходимые материалы, технологии и самое главное — кадры. Конечно, наша страна пользовалась западными разработками, однако наши инженеры не копировали зарубежные проекты — на их основе создавались оригинальные образцы», — отметил Черкашин. Тяжёлым ударом для отечественного подводного флота стала революция и гражданская война. Однако, как заявил эксперт, в 1920-е годы большевики развернули массовое строительство субмарин. В результате в относительно короткие сроки СССР достиг паритета по субмаринам с ведущими западными державами. «Несмотря на ряд объективных проблем, советский подводный флот достойно справлялся с поставленными задачами в период Великой Отечественной войны. Немцы явно недооценили потенциал Советского Союза, хотя подлинного расцвета подводный флот СССР достиг в 1970-1980-е годы», — говорит Черкашин. В разговоре с RT военный эксперт Дмитрий Литовкин акцентировал внимание на том, что служба подводника во все времена была сложным и опасным занятием. Моряки сильно рисковали, участвуя в боевых действиях и эксплуатируя субмарины, которые часто строились по экспериментальным проектам. «Очень часто наши моряки погибали, всплывая на поверхность для того, чтобы дизельный двигатель получил кислород. В итоге они становились жертвами бомбёжек авиации. Кроме того, периодически экипаж погибал из-за несоблюдения техники безопасности и ошибок при эксплуатации субмарин. Однако вплоть до 1980-х годов подобные трагические инциденты регулярно происходили во всех флотах мира», — пояснил Литовкин. Как подчеркнул аналитик, в настоящее время вопросам безопасности отечественных субмарин уделяется самое пристальное внимание. Подлодки изготавливаются из прочных огнестойких материалов, а экипаж постоянно отрабатывает действия в случае ЧП. Тем не менее специфика службы подводника такова, что гарантий от возникновения внештатных ситуаций быть не может, констатировал эксперт. «Раньше моряки-подводники были фактически камикадзе. Впоследствии научно-технический прогресс значительно уменьшил риск для жизни подводников, но полностью исключить форс-мажор невозможно. Как и прежде, подводники — это мужественные люди, работающие со сложной техникой и осознающие опасность каждого похода в море», — резюмировал Литовкин.
