Как участники имитации полета на Луну провели год без связи с внешним миром
В Институте медико-биологических проблем 14 ноября в 13.00 по московскому времени завершается 366-суточный изоляционный эксперимент SIRIUS-23.
Год назад прозвучало традиционное пожелание: "В добрый путь! Удачи, ребята!". А потом команда: "Приступить к эксперименту!". И на люк "космического корабля" была навешана пломба - все, его опечатали на… 12 месяцев.
Так начался уникальный международный изоляционный эксперимент по имитации полета и высадки на Луну SIRIUS-23. Это IV этап международного проекта SIRIUS, имитирующего различные по длительности космические полеты (эксперименты с 17-, 120- и 240-суточной изоляцией были завершены в 2017 - 2022 годах.). Все проходит в Наземном экспериментальном комплексе Института медико-биологических проблем РАН. Тех самых знаменитых модулях-"бочках", где проходил и нашумевший эксперимент "Марс-500", и другие, когда испытатели месяцами жили в четырех стенах. На пятачке. Глаза в глаза, плечом к плечу.
Экипаж - отважная шестерка, рискнувшая уйти в годовой отрыв от Земли. Четверо женщин и двое мужчин. Такой гендерный состав подобран в эксперименте впервые.
Командир "лунного экипажа" - Юрий Чеботарев, старший научный сотрудник Центра подготовки космонавтов. Бортинженер - второй пилот самолета L-410 одной из российских авиакомпаний Анжелика Парфенова. За здоровьем испытателей следила врач экипажа аллерголог-иммунолог Ксения Орлова. Среди трех исследователей также был врач Рустам Зарипов.
Исполнитель методики психологической поддержки - Ксения Шишенина. По профессии бортпроводник, но раньше уже участвовала в экспериментальных исследованиях с пятисуточной "сухой" иммерсией, которая создает ощущение невесомости на Земле. Еще один исследователь в экипаже - представительница Беларуси Ольга Мастицкая. Она младший научный сотрудник Института физико-органической химии Национальной академии наук Беларуси. Входила в число шести белорусских кандидатов в космонавты Роскосмоса.
Эксперимент воспроизводил все основные условия полета за пределы низкой околоземной орбиты: перелет к Луне, стыковку с орбитальной станцией, пять высадок на поверхность, дистанционное управление ровером.
И вот позади год эксперимента. Год, проведенный испытателями "под замком". Насколько трудно было им жить и работать "в четырех стенах? Классика изоляции: монотония, одни и те же лица, лимиты на все и вся. Чего в избытке - это стрессов.
Участники уникального годового эксперимента, еще находясь "в полете", "в отрыве" от Земли ответили на вопросы "Российской газеты". Так что это, считайте, блиц-интервью с борта "лунного корабля".
Чего особенно не хватало в изоляции?
Ксения Орлова: Очного общения с родными и близкими. Природы.
Самый тяжелый день для вас?
Ксения Орлова: Первая 38-часовая депривация сна. По циклограмме, у нас была в те сутки разгрузка "грузового корабля" ночью, генеральная уборка комплекса, физические тренировки. Ранее с таким режимом сталкиваться не приходилось, не было отработанных методов. К концу изоляции, когда подобных деприваций уже было пройдено четыре, смогла адаптироваться и переносить более стойко.
Ольга Мастицкая: Самыми трудными были дни, когда внутри экипажа возникали конфликтные ситуации. Несмотря на причину, будь она простая или сложная, каждый раз после ее разрешения я испытывала опустошенность, внутреннее напряжение, скованность. Приходилось искать для себя новые точки мотивации.
Ксения Шишенина: Тяжелые дни имеют свойство заканчиваться. Я с благодарностью отношусь ко всем трудностям в моей жизни, потому что считаю, что это только закаляет меня.
Юрий Чеботарев: Были периоды быстрого течения времени, а бывали и затяжные моменты, в которые время ощущалось бесконечно долгим. В тяжелых ситуациях, требующих большого эмоционального участия, принятия непопулярных решений, напряжение ощущалось особенно сильно. Можно обозначить уникальность первого дня. Ведь он отделил нас, экипаж, от всех прежних отношений - с близкими, коллегами, друзьями. Произошло переключение от забот, связанных с подготовкой к изоляции, к "научно-марафонскому" забегу длиной в один год.
Анжелика Парфенова: Депривация сна, когда нельзя спать и держишься только на собственных ресурсах. Было непросто при внекорабельной деятельности: высадке на поверхность Луны и работах, связанных с этим. Но самым тяжелым стал день, когда пришло известие, что не стало близкого мне человека. Я в изоляции и не могу поддержать его близких, родственников. Это было сложно морально.
Рустам Зарипов: Самой сложной для меня была первая депривация сна. К этому трудно подготовиться, и если в обычной жизни есть различные средства для бодрствования (чай, кофе, энергетические напитки и т.п.), то у нас одним из условий было неупотребление этих продуктов в течение 38 часов. В тот день у нас было много исследований. Но постоянно хотелось присесть или прилечь, а это было риском уснуть.
Дежурная бригада следила за всеми испытателями по камерам и при первом признаке засыпания должна была позвонить нам. Мы, в свою очередь, хотели избежать этих звонков. Во время следующей депривации сна вместе с коллегой Ольгой Мастицкой нашли гениальный способ, чтобы отвлечь себя от усталости и взбодриться: сборка огромного пазла из тысячи деталей. В перерывах между исследованиями приходили и собирали небольшой кусочек пазла. Это действительно помогало.
Какие эксперименты проводились в интересах Национальной академии наук Беларуси?
Ольга Мастицкая: Совместно с коллегами из Института физиологии НАН Беларуси ежедневно провожу исследование, связанное с изучением вариабельности сердечного ритма в покое, а также во время проведения теста на оценку физической работоспособности на велоэргометре. Регистрируемые параметры регулярно отправляю специалистам для обработки и анализа.
Вторым исследованием является "Влияние фотопериода на рост и органолептические свойства микрозелени. Выращивание микрозелени для обеспечения сбалансированного питания и снижения психологической нагрузки испытателей в условиях замкнутого пространства", которое проводится совместно с коллегами из Института экспериментальной ботаники НАН Беларуси. Эксперимент заключается в выращивании микрозелени редиса и свеклы в различных фотопериодах (16 ч. свет/8 ч. темнота; 14/10; 12/12; 10/14; 8/16) для выявления наиболее оптимального и достаточного фотопериода для выращивания микрозелени каждого вида. Готовую микрозелень мы с большим удовольствием ели.
Недавно мы начали цикл исследований по микробиологии с употреблением препарата "Лактеферрин-ЭНТЕРО" (совместно с коллегами из Института микробиологии НАН Беларуси и НПЦ НАН Беларуси по животноводству) и препарата "Закваска сухая пробиотических микроорганизмов "ПроксиМилк-1" (изготовитель РУП "Институт мясо-молочной промышленности"). Также в наш рацион питания входит хлеб, в состав которого добавлен сухой порошок (постбиотик) и жидкие лактобациллы. Данные исследования направлены на улучшение пищеварения и микрофлоры кишечника.
Повлияло ли на взаимоотношения в экипаже то, что было четыре женщины и двое мужчин?
Ксения Шишенина: Безусловно. Благодаря такому уникальному составу экипажа SIRIUS-23, уверена, нас ждет много новых и интересных полученных исследовательских данных и перспективных прикладных результатов, с точки зрения психологии малых групп.
Чтобы вы добавили в подготовку космонавтов, исходя из опыта участия в годовом наземном эксперименте?
Юрий Чеботарев: Опыт проведения изоляционных экспериментов длительностью более года, имитирующих космический полет, может быть полезным в аспектах проработки проблемных вопросов для будущих длительных пилотируемых миссий. Например, с точки зрения особенностей медицинских и психофизиологических показателей космонавтов, обеспечения устойчивости к стресс-факторам и разработке мер профилактики и адаптации. Предполагаю, что для подобных полетов будут более высокие требования к показателям здоровья, психофизиологической устойчивости членов экипажа, а также совместимости космонавтов.
Какие конфликты возникали и как с ними разбирался командир?
Юрий Чеботарев: Да, внутри экипажа иногда возникали конфликты, недопонимания. К сожалению, не удалось обойтись без них. На эту проблему я смотрю философски. Считаю, что конфликты, особенно возникающие в начальный период миссии, были в некоторой степени естественным "инструментом" для узнавания личных границ, выстраивания правил взаимодействия друг с другом. Через конфликты мы находили общие решения, формировали правила и порядок совместной работы. И, наоборот, обозначали закрытые для дальнейшего обсуждения темы, что в дальнейшем позволило выстроить отношения в комфортном для всех ключе.
Самый действенный способ разрешения конфликтов - диалог. Конструктивное объяснение друг другу точек зрения зачастую снимает сам проблемный вопрос, т. к. суть зачастую скрывается в неправильной интерпретации слов, поступков. Важно не позволять эмоциям брать верх. Здесь роль командира имеет решающее значение.
Чем длительное пребывание в изоляции опасно для здоровья?
Рустам Зарипов: В условиях ограниченного объема возникает гиподинамия, с которой удается бороться с помощью регулярных физических тренировок на тренажерах - беговых дорожках, велоэргометре. Основную часть питания занимают консервированные и сублимированные продукты. Правильно подобранная программа питания поможет избежать проблем со здоровьем, которые могут возникнуть в результате нехватки витаминов и минеральных веществ.
В обычной жизни при контакте с другими людьми, в общественном транспорте приходится сталкиваться с инфекционными агентами, особенно в период сезонных заболеваний. Что приводит к активации иммунитета, и организм постоянно работает в этом направлении. В условиях изоляции иммунная система ослабевает из-за отсутствия "работы", и после выхода это может стать опасным для здоровья испытателя. По этой причине после изоляционных экспериментов испытатели находятся некоторое время в условиях обсервации, чтобы обратная адаптация протекала спокойно.
Отдельным аспектом является психическое здоровье в условиях изоляции. Ограничения в общении с родными и друзьями, да и в целом малый круг общения в команде могут сказаться на рабочем настрое, мотивации и настроении испытателя. В какой-то момент может возникнуть ощущение монотонии, связанной с регулярным выполнением одних и тех же операций.
С какими психологическими и физиологическим проблемами вы столкнулись?
Рустам Зарипов: Физиологических проблем было немного. В основном, головная боль. С психологической точки зрения было несколько сложно на старте изоляции: резкое снижение общения и ограничения, связанные с отправкой и получением писем. По мере прохождения нашей миссии приходилось адаптироваться к различным условиям и сложностям, которые возникали в результате как "запланированных" и незапланированных нештатных ситуаций, так и в рабочих, бытовых вопросах в команде.
Готовы ли вы еще раз принять участие в подобном эксперименте?
Ольга Мастицкая: Я получила колоссальный опыт. Он расширил мои представления о тонкостях взаимодействия в экипаже, об особенностях жизни и работы по расписанию в условиях ограниченного объема, о сложностях, связанных с ограничением общения с родными и близкими и позволил выработать практические навыки. В будущем хотела бы отправиться в реальный космический полет.
Ксения Шишенина: В 2021 году я уже участвовала в женских экспериментальных исследованиях с пятисуточной "сухой" иммерсией. Так что, это мой второй эксперимент в роли испытателя-добровольца . И я готова принять участие в подобных экспериментах ещё раз.
Юрий Чеботарев: Ранее мне представлялась возможность участвовать в экспериментах на базе ИМБП РАН. В 2017 году был испытателем в пятисуточной сухой иммерсии, позднее проходил однодневные испытания, связанные с исследованием дыхательной системы. В целом роль испытателя довольно интересна, и быть участником выполнения значимых для будущих пилотируемых космических миссий задач действительно вдохновляет.
Рустам Зарипов: Получил огромный опыт от участия в данном эксперименте. Если бы появилась возможность поучаствовать в реальном космическом полете, то с удовольствием согласился бы.
