Игра на разорение: дело Павла Дурова ставит под угрозу соцсети и мессенджеры как вид бизнеса. Комментарий Семена Новопрудского

Полиция Южной Кореи начала расследование против Telegram. Компанию подозревают в «пособничестве и подстрекательстве» к распространению порнографических изображений с дипфейками — реалистичной подменой фото-, аудио- и видеоматериалов, созданной с помощью искусственного интеллекта. Глава Национального следственного управления полиции Южной Кореи У Чон Су честно признал, что расследование затруднено, поскольку Telegram не предоставляет данных об аккаунтах и владельцах не только южнокорейским властям, но и следственным органам других стран, например США. «У нас есть собственные методы, и мы сделаем все возможное для расследования», — сказал мистер У, добавив, что Сеул будет сотрудничать с правоохранительными органами Франции, где начался процесс над основателем платформы Павлом Дуровым.

Понятно, что задержание Дурова во Франции на неопределенный срок фактически под подписку о невыезде (притом, что мера пресечения выглядит очень мягкой по сравнению с набором обвинений) в первую очередь угрожает бизнес-планам самого Telegram. Прежде всего выходу компании на IPO к 2026 году. Но проблема гораздо шире и серьезнее. Можно не сомневаться, что к расследованию против Telegram, так или иначе, подключатся разные страны с очень разными политическими режимами. А временные или постоянные блокировки разных мессенджеров и соцсетей в разных странах и так уже давно стали повседневной практикой.

Для государств любые транснациональные соцсети и мессенджеры представляют настоящую «экзистенциальную» угрозу — такую же, как криптовалюты. Эти виды бизнеса делают государство необязательным и ненужным для взаимодействия сотен миллионов, если не миллиардов людей. Поэтому утрата монополии на контроль за производством и распространением информации воспринимается государствами примерно так же, как подрыв монополии на денежную эмиссию и отслеживание финансовых операций из-за криптовалют.

Любые транснациональные компании, в том числе в сфере информационных технологий, открывают в разных странах филиалы и представительства и, естественно, должны соблюдать законы этих стран. Или уходить с конкретного рынка, если не считают возможным подчиняться этим законам. Но глобальные соцсети и мессенджеры не просто не имеют никакой жесткой географической привязки, ведь никому в мире не приходит в голову называть Telegram арабской компанией на том основании, что ее головной офис вроде как находится в Объединенных Арабских Эмиратах, и в этой стране в последние годы жил сам Дуров. Такие компании могут работать по всему миру, хранить сервера где угодно и в принципе не нуждались для этого в соблюдении законов конкретных государств. Впервые появились бизнесы, которые находятся «везде и нигде».

Ровно поэтому хромают сравнения задержания Дурова во Франции по подозрению в распространении через Telegram контента, имеющего отношение к терроризму, детской порнографии или криптовалютам, с гипотетическим арестом главы какого-нибудь автоконцерна из-за того, что террористы ездят на машинах или что автомобили могут привести к смертельным ДТП. Автоконцерны и продавцы машин не действуют «подпольно» и анонимно, они работают в конкретных государствах по правилам и законам этих государств. А у Telegram или Х, которую тоже пытаются блокировать в разных странах, например в России, нет зарегистрированных в какой-то стране филиалов, которые официально «торгуют» контентом как «уполномоченные дилеры». В соцсетях можно найти огромное количество анонимных или неверифицируемых каналов и аккаунтов.

Глобальные соцсети и мессенджеры стали даже не «государством в государстве», а государством вне государств. Именно этого классическое государство как институт не может им простить. Мы имеем дело с первым в новейшей истории видом бизнеса, способным существовать и зарабатывать деньги вне государственных юрисдикций. Разумеется, выйти на IPO без соблюдения законодательства конкретной страны, где проводится первичное размещение акций, невозможно. Но сам «товар» такие компании могут производить без опоры на законы государств.

Еще одной дополнительной проблемой становится распространение в соцсетях и мессенджерах контента, созданного искусственным интеллектом. Чтобы наказывать за такой контент, государство должно найти живого автора — того, кто стоит за конкретным произведением ИИ, конкретного человека, который давал задание чату и писал промпты. Но куда легче найти и взять под государственный контроль компании, создающие самих производителей ИИ, — чатов и ботов.

Государственное регулирование транснациональных и внегосударственных видов бизнеса и «товаров», если можно считать товаром произведения ИИ, — абсолютно новый вызов, с которым сталкивается человечество. Как показывает практика, силой полностью «отменить» новые технологии и возможности, которые появляются у человечества, нереально. Приходится создавать хитрую систему запретов и ограничений.

При этом с криптовалютами проблема кажется проще. Пока они все-таки не стали всеобщим полноценным платежным средством, и государства теоретически могут создать национальные цифровые денежные единицы, чтобы использовать их в расчетах по курсу обычных валют. А вот запретить транснациональные соцсети и мессенджеры сложнее. Даже их формальные блокировки в конкретных странах можно обходить с помощью сервисов VPN: чем больше таких запретов, тем выше спрос на virtual private network.

Поэтому разорить такие платформы либо сделать заведомо невыгодным и рискованным их создание и функционирование может оказаться для государств более эффективным способом борьбы с «опасностью», чем просто их запрещать, а дело Павла Дурова не столько про свободу слова, сколько про свободу бизнеса.