Люди и фонды «Царицына». Сотрудники музея-заповедника — о дорогих сердцу экспонатах
«Люди и фонды» в «Царицыне» — выставка в ее непривычном виде. Идея проекта, посвященного 40-летию музея-заповедника, заключалась в том, чтобы специалисты, обычно остающиеся в тени, — в том числе юристы, экономисты, инженеры и другие — получили возможность сделать собственную выставку от начала до конца, пройти все этапы. Больше 40 человек — бывших и настоящих сотрудников из разных отделов — посетили экскурсии в фондохранилище, а после отобрали вещи, вызвавшие у них наибольших отклик.
Определенного зала для проекта нет — экспонаты расположили в разных местах. Это идея архитектора Евгения Асса, придумавшего «растворить» выставку во всех экспозициях, которые демонстрируются сейчас, а также в других помещениях, парадных залах. Сами экспонаты он предложил поместить под стеклянные прозрачные конструкции, установленные так, чтобы они как будто ломали геометрию интерьеров: с одной стороны, органично вписывались в них, с другой — четко вклинивались в пространство.
Подробнее о нескольких вещах, ставших особенно дорогими для сотрудников «Царицына», — в материале mos.ru.
Декоративная композиция «К солнцу» (1978)
(выбор Виктории Петуховой, заместителя генерального директора по научной и экспозиционно-выставочной работе)
— Композиция из сульфидного стекла в виде нескольких ваз, по форме напоминающих цветы, была создана на заводе «Красный Май» в 1978 году. Художник Виктор Шевченко — лауреат огромного количества премий, изобретатель новаторских техник обработки и декорирования стекла — создал эти шедевры в гутной технике: она предполагает формовку изделия из расплавленной стекломассы вручную с помощью инструментов. В этой работе сбалансировано все: количество элементов, цветовая гамма, разнообразие форм. Художник учел, как отразится игра света на стекле.
Когда я увидела эту композицию, мы с коллегами заканчивали верстку генерального каталога по стеклу, делали очень сложную съемку. Меня поразила актуальность экспоната и осознание того, какие потрясающие вещи можно сделать из этого материала. Но прежде всего меня воодушевил эмоциональный фон, который создают эти вещи.
Гобелен-триптих «Во имя мира» (1975)
(выбор Дмитрия Стального, заместителя заведующего отделом музейно-образовательных программ)
— Тема космоса значит для меня очень много. Члены моей семьи с обеих сторон работали на одном из крупнейших оборонных предприятий нашей страны, сам я работал в Музее космонавтики. Поэтому когда я увидел гобелен «Во имя мира», понял, что нашел свой экспонат.
Глядя на него впервые, можно не заметить все отсылки и оммажи, хотя на самом деле он таит в себе достаточно многомерную историю. Экспериментальный полет по программе «Аполлон» — «Союз», совершенный в 1975 году, нашел отражение в массовой культуре, поэтому изображение этих космических кораблей на экспонате не сильно удивляет. Однако приглядитесь к прямоугольнику рядом с ними. Если вы видели фильм Стэнли Кубрика «Космическая одиссея» (2001), то наверняка вспомните его заставку — и поймете, что автор полотна Марианна Ганько использовала один из образов, нашедших потом отражение в кино. Это очень необычно, особенно для советского гобелена периода холодной войны.
Есть и еще одна интересная деталь: гобелен был закончен в том же году, когда состоялся знаменитый полет, однако объекты изображены достаточно детально. Как это возможно, если информация была засекречена? Остается только догадываться и строить теории. Но я все-таки нашел ответ: скорее всего, художница срисовывала с картины летчика и художника Алексея Леонова, которую он написал в 1973-м — после возвращения из Франции, где презентовали программу полета и показали два корабля вместе.
Кроме того, здесь можно разглядеть «Луну-16» — аппарат, впервые доставивший лунный грунт на Землю. Это отсылка к картине «Старт с метеорита» художника-фантаста Андрея Соколова. Дерево в нижней части гобелена может навести на мысль о фильме «Солярис» Андрея Тарковского — точнее, о последних его кадрах. Интересных оммажей на полотне множество — о них можно рассуждать часами.
«Царицыно» — про любовь. Интервью с директором музея-заповедникаЛуноход, исследования Марса и Утренняя звезда. Идем на выставку марок в Музее космонавтики
Композиция «Старинный немецкий город» (1980)
(выбор Юлии Киселевой, ученого секретаря)
— Керамическая композиция Михаила Копылкова представляет собой несколько фахверковых домов — буквально визитную карточку старой Европы. Но давайте посмотрим на привычное под неожиданным углом, сделаем собственное открытие, воспользовавшись привилегией, которую дает нам музей. Для меня эта работа — об эмоциях и впечатлениях, полученных в путешествиях, о городах и людях, которые принимают нас, радуют, рассказывают истории. Стоя рядом со «Старинным немецким городом», я чувствую необыкновенное тепло.
Нашим гостям работа тоже очень нравится. Зрители любуются этими предметами искусства, выстраивают с ними свои личные отношения, вспоминают события из жизни, что-то понимают про себя — это очень важно. Домики можно долго разглядывать, у каждого из них собственное лицо. Их даже прозвали уже «домами-котиками».
История создания «Старинного немецкого города» связана с объединением «Одна композиция», самым ярким и талантливым в советской керамике. В 1977 в Ленинграде в галерее искусств «Голубая гостиная» Союза художников почти случайно состоялась выставка. Каждый участник должен был принести для нее одно керамическое неутилитарное произведение. То есть не вазу или блюдо, а что-то изобразительное (по тем временам — непривычную, новаторскую, своеобразную керамику, «неправильную»). Одним из организаторов объединения, просуществовавшего более 10 лет, стал Михаил Андреевич Копылков, художник удивительного таланта, вдохновения и мастерства, работы которого хранятся в лучших музеях мира. Для работ, подобных этой, он предложил термин «изокерамика». Практического применения у них нет, зато они могут вдохновить и пробудить фантазию.
Блюдо «Proletarier aller länder, vereinigt euch!» (1923)
(выбор Михаила Тренихина, научного сотрудника музея, кандидата искусствоведения)
— Фраза на этом блюде переводится с немецкого языка так: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Агитационный фарфор — часть национальной художественной культуры. Если в прошлом важна была именно агитация, то сегодня эти произведения воспринимаются без идеологического подтекста — просто как искусство.
Блюдо изготовили в Петрограде, на Государственном фарфоровом заводе, который до революции и национализации был императорским. Если приглядеться к изделию, то можно увидеть вензель Николая II, а выше — персональный знак автора росписи Михаила Адамовича. Объясняется это тем, что в первые годы советской власти еще использовали оставшееся от царских времен «белье» (нерасписанные фарфоровые заготовки). Получилось, что блюдо вроде бы имперское, но в то же время и советское. Кстати, этот экспонат — повторение блюда 1921 года, которое Михаил Адамович сделал для выставки в Берлине.
Для меня фарфор — особая история. Четыре года я работал директором галереи Императорского фарфорового завода в Москве. Кроме того, это блюдо очень любила моя наставница, выдающийся специалист по декоративному искусству Лидия Андреева — она стояла у истоков создания музея-заповедника «Царицыно», пригласила меня сюда на работу.
Платья, вазы, интерьер. Заглядываем на выставку фарфора в «Царицыно»
Выставка способствует достижению целей нацпроекта «Культура» в городе Москве.